Опять правда. С прислугой я не обедала. Ханна всегда накрывала мне за столом или до, или после общей трапезы, в зависимости от моей занятости. Хотя последнее выдавалось крайне редко. Ведь работы как таковой и не было.

Из еды обязательно то же, что и у хозяев. Самые разные блюда из свежих продуктов, различного уровня сложности. Для прислуги же готовили отдельно: что-то попроще и посытнее. Негоже им было есть то же, что и господа. Да и продукты жалко. Хотя для меня обычная каша всегда была вкуснее самого интересного блюда.

С одеждой так же. Маленький шкаф ломился от однообразных серых платьев в пол и белых фартуков, положенных прислуге. Их обычно заказывали на фабрике в городе, какого-то общей формы. Девушки сами подшивали под фигуру и свой размер.

Мой же всегда был в пору, да и фасон немного отличался. Был элегантнее, что ли. Но это только если присмотреться. И ткань другая. У моих была настолько мягкая и приятная, что без зеркала вмиг забываешь, что на тебе надето.

Из подобных шили только для господ. Однажды я прикоснулась к платью одной и из служанок: ткань грубая, колючая, неудобная. Мои же так и льнули к телу, их не хотелось снимать.

Ещё кухарка забыла упомянуть про комнату. Ту самую, в которой можно было любоваться перед сном закатом и видом на озеро. У меня была своя, отдельная. С самого первого дня. Сначала объяснялась такая явная роскошь моим слабым состоянием, а потом… а потом уже никто не стал прояснять. Просто есть и все.

Девчонки ютились вчетвером в маленькой комнатушке под крышей. Моя, правда, тоже особым простором не обладала, но хоть какое-то уединение. Угол, в котором можно спрятаться. Пространство пусть иллюзорное, но всё же. У других не было и этого.

– А ты все не рада. Другая давно бы уже в ноги упала да благодарила без устали, принимая все, что дают.

– Но… – это было что-то новое и так похожее на мои собственные мысли, что от неожиданности я подняла голову.

– Подумаешь, воспоминания заблокировал, – она тоже оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня, фыркнув, – Не надо, значит, тебе этого помнить. Может твой мир настолько ужасен, что только хуже будет.

Потеря памяти оказалась не временной и совсем не случайной. Сначала я очень горевала, мечтала, что однажды все вспомню или кто-то расскажет. Пыталась добиться хоть какого-то ответа. Кто я? Откуда здесь, почему и зачем? Пока в один прекрасный момент меня не отвела в сторонку все та же кухарка и не приказала, прекратить. Иначе…

А значение этого слова мне, как и всем обитателям поместья, наглядно продемонстрировали вечером того же дня. Сложно сказать, специально или действительно кто-то провинился, но желание задавать вопросы, по крайней мере вслух, пропало.

Все обитатели усадьбы как один повторяли за Ханной. Даже он. И все, что дальше скажет кухарка тоже. Головой я прекрасно понимала, что все не просто так. Давно бы уже смирилась. Если бы, действительно, безвозвратно спрятал, а не так. Время от времени сквозь барьер просачивались образы, названия вещей, умения. Как будто вся моя прошлая жизнь вот она, лишь руку протяни. Стоит только очень захотеть, и я проснусь, а эти 2 года окажутся страшным сном. И от этого становилось вдвойне тошно. Еще бы он не…

– Играл с тобой? – продолжала старая кухарка, – Так скажи, спасибо, что еще чего похуже не делает. Пф, – прервалась она и добавила с презрением – он тебя даже пальцем не трогает. От работы тяжелой освободил. – фыркнула женщина, разошедшись не на шутку, – Половина служанок от такого внимания давно бы у него в ногах валялась. Я уже молчу о работницах плантаций. Ты знаешь, как тяжело всю эту усадьбу поддерживать в порядке? А собирать хног? Даже с магией. А тут хрупкие девчонки. Практически каждая мечтает оказаться на твоем месте.

Она снова посмотрела на меня, продолжая рубить капусту:

– Вон у соседей хозяин особо нерадивых огнем обжигают, – назидание все шло по новому пути, – чтоб остальным неповадно было. Не самый сильный маг между прочим. Не чета нашим.

– Так, я и готова поменяться, – снова не удержалась, делая очередной стежок.

Уж больно непривычной сегодня была ее речь. Как бы чего не случилось.

– А ты не дерзи! – одернула меня Ханна, – Ишь какая выискалась. Дерзить она вздумала. Ты о ней печешься, жизни учишь, а она… – женщина махнула рукой.

Наставница было открыла рот сказать что-то еще, но тут в кухню вбежали 2 служанки, что обычно работали наверху. Каждая держала в руках подол своего серого платья. Бежали, как видно, девушки давно.

– Вы слышали? Слышали? – запыхавшись, заговорила одна.

– Что? – Ханна подняла голову, оторвавшись от своего занятия.

– Там, там, – наперебой начали девушки.

– А ну притихли, – строго приказала кухарка, вошедшие аж головы в плечи – втянули, – И начали рассказывать по порядку.

– Яков провинился, – начала та, что молчала в первый раз.

– Младший хозяин хотел его со злости наказать своей магией, – продолжила за подругу вторая.

– Но старший остановил, – девушка глубоко вздохнула, чтобы выровнять дыхание, – Сказал, что порка будет полезней и показательней для всех.

– Его сейчас к столбу привязывать на заднем дворе поведут.

– Вы представляете? – глаза девушки горели азартом.

После ее слов я опустила взгляд на свое шитье, пытаясь скрыть то, что происходило внутри. Там разворачивалась буря, мысли тяжелыми тучами закрывали солнце, начинал завывать ураганный ветер, донося до боли знакомые слова. Они так и лезли в голову, погребая меня под своим весом, так и размазывая по земле и не давая мыслить здраво.

“Только не это. Пожалуйста. Не начинай снова. Пожалуйста, не надо. Я не хочу этого видеть. Пожалуйста.”

Мне сразу захотелось вжать голову посильнее в плечи и не подавать признаков жизни. “Меня здесь нет.”

– Жалко его… – снова начала одна из служанок.

– Нечего его жалеть, – прервала причитания Ханна – Поделом ему. Заслужил.

– Но ведь… – девушка была из новеньких, еще не привыкла к нашим порядкам. Хотя с неволей смирилась быстро.Если хозяин решил, что надо наказать, – снова начала свою песню женщина, – значит, так нужно. И нечего тут причитать. Оклемается. Сам запомнит, и вам дурехам наука будет. С молодыми хозяевами шутки плохи.

Девушки ненадолго поникли, осознавая услышанное, а потом снова встрепенулись.

– Так вы идете смотреть?

– Некогда мне – резко буркнула кухарка, косясь на меня, – работы много.

– Марта, а ты?

Чтобы хоть как-то успокоиться, пока шел разговор, я только усерднее занималась своим делом, выравнивала дыхание и старалась не слушать, не привлекая к себе внимания. Вдох. Раз, два, три, четыре. Выдох. Раз, два, три, четыре. Снова вдох до четырех. И выдох так же. Но куда там. В покое меня никогда не оставят.

– Идите без меня, девочки, – ответила я, стараясь говорить ровно и скрывая дрожь в голосе. – Работы много.

Так ни с чем они и ушли. Но как только закрылась дверь, из коридора донеслось негромкое:

– Ишь, королевна какая. И чего молодой хозяин в ней нашел?

“Ничего, ничего, – выдох. – Это только разговоры.” – думала я, продолжая шить.

Глава 2. Наказание

Шить – думаю, единственное, что хорошо у меня получалось в этом мире. Как сразу иголка в руки попала, так все обязанности на меня и переложили. Ханна права, не просто так мне выпало такое счастье. Для господ намного удобнее, когда все служанки занимались порядком в доме, иногда прерываясь на штопку. А шитье новых нарядов заказывать у швеи в городе или в самой столице. Там и фасоны интереснее и качество в разы лучше. Не чета нашему.

Но я старалась об этом не задумываться. Тем более, занятие приносило мне удовольствие. Иголка сама шла в руки. Ни у кого не получалось так красиво заштопать хозяйскую рубашку, сшить обратно разошедшийся шов, скроить простую заготовку и сделать из нее что-то, более-менее подходящее для благородных господ.