Скорее всего, и в прошлой жизни шила, может, даже работала швеей. Создавала красивые наряды для аристократов и была свободной. Однажды, когда я в очередной раз что-то кроила, как призрак из старой жизни, пришло название: дизайнер. Слово то какое интересное и очень необычное. Не то, что сейчас. Как и всегда оно пришло внезапно, без какого-либо порядка.

Сколько ни пыталась, системы проследить не удалось. Правда, здесь не любят, когда я об этом рассказываю. Так что старалась больше помалкивать и особо не рассуждать. Да и помощи в поиске ответов тоже не ждала.

– Вставай, – раздалось над ухом.

– Что?

– Вставай, говорю, – повторила кухарка, когда я подняла голову, – Негоже такое неуважение господам выказывать.

Она встала со своего места и подошла поближе, заглянула мне в лицо, уперев руки в бока. И видимо, прочитав в моих глазах немой вопрос, пояснила:

– Идем, посмотрим на наказание.

– Но молодой хозяин приказал заштопать рубашку как можно скорее.

– Думаю, он проявит снисходительность, раз такое дело.

И больше не дожидаясь моего ответа, прошла к двери из кухни. Открывая последнюю, женщина еще раз обернулась, проверяя насколько нерадивая служанка прониклась ее нравоучениями.

Конечно, я последовала ее примеру. У меня просто не оставалось другого выхода, нельзя же поступить иначе. Если Ханна вышла, значит, никто не может увильнуть. Она всегда была своего рода маяком, когда можно было рассудить по сердцу, а когда стоило неукоснительно следовать заведенным, пусть и условно свободным к исполнению правилам. Таких было, конечно, немного, но они давали хоть какую-то иллюзию выбора.

В противном же случае жить здесь становилось невыносимо не только мне. Да и присутствие на подобных событиях считалось больше развлечением, нежели чем-то еще. Вот и ходили все без разбору, не понимая, что таиться за показным представлением.

Пока мы вместе шли в назначенное место, кухарка все не унималась. Продолжала меня поучать и вспоминать все блага, что подарил мне хозяин. За что я должна безмерно и беспрестанно благодарить.

Задний двор был под завязку заполнен людьми. В тот момент, из-за большого количества присутствующих, он скорее напоминал круглую площадку для представлений, нежели двор богатой усадьбы.

Справа за спинами зрителей чернели стены конюшни. Слева постройки для хранения самоходных повозок, которые были очень распространены с недавнего времени в нашей местности. И даже распоследний свободный фермер, как поговаривали, имел в хозяйстве подобные машины, как я их про себя называла.

А вот с лошадьми все складывалось сложнее. Молодые герцоги обожали конные прогулки и не могли отказать себе в маленькой прихоти: держать столь дорогостоящих и редких животных как лошади. Насколько мне было известно, в этом мире поначалу таких не водилось. Вместо них использовали каких-то местных зверей, что были столь неуклюжи, что приносили больше мучений, чем пользы.

И только после долгих поисков один из путешественников привел сюда лошадей для дальнейшего разведения и привлечения к работе. Но и это было очень сложным и затратным занятием, ведь полезные животные все никак не хотели приживаться на новом месте. А с появлением “авто” и вовсе стали диковинкой.

Напротив входа в дом, из которого мы и вышли, располагался въезд в усадьбу: обычная хорошо утоптанная дорога. Никаких тебе ворот и других запирающих конструкций. Хозяевам не от кого было прятаться, магический барьер и обширность владений защищали получше любого забора.

Прямо посредине двора возвышался столб, к которому обычно и привязывали провинившихся.

В этот раз почетной обязанностью наградили самого господина Лорука, коренастого мужчину лет пятидесяти с черными как смоль волосами и темными глазами – главного помощника герцогов.

Мужчина уже заканчивал свои приготовления, когда мы появились во дворе. На беднягу Якова было страшно смотреть. Один вид его голой спины приводил меня в ужас. Чего в принципе и добивались господа, чтобы мы во всей красе насладились плодами его проступка. Наследники стояли поодаль и о чем-то переговаривались. Я невольно засмотрелась, забывая на миг, где нахожусь и чего по-настоящему стоит опасаться.

А посмотреть было на что. Как любые представители рода Ольманских: высокие, статные, красивые, с хорошей фигурой. И при всей разнице общих черт очень похожи между собой. Что сказать – родственники.

Райан, старший наследник герцога, стоял с аккуратно уложенными светлыми волосами, что придавали тонким чертам его лица еще больше привлекательности. Подобающий для его положения черный костюм же подчеркивал на первый взгляд несочетаемые вещи: аристократическую утонченность и натренированное тело. И судя по внешности старого герцога, что в последнее время все больше отходил от дел в усадьбе, занимаясь чем-то своим, сын пошел в покойную мать, герцогиню Ольманскую.

Мужчина повернул голову, что-то говоря брату, и сразу стало заметно, что его средней длинны волосы собраны в небрежный хвост.

Очередная его двойственность давала о себе знать. Обычно только дома можно было увидеть подобное: спереди приличный аристократ, сзади что-то не из этого мира, нет, не в плохом смысле, просто другое, на порядок выше. Конечно, при посторонних всё выглядело прилично и ни одна деталь не выдавала в этом его особенности.

При выходе же в свет ничто не могло поколебать его привычный образ всегда собранного и обходительного наследника благородного семейства.

Мелроуз же, младший из молодых герцогов Ольманских и практически полная копия своего отца, стоял в синем костюме. Его медные волосы беспорядочно торчали во все стороны, всецело подчеркивая бунтарский и необузданный характер своего хозяина. А игривый взгляд зеленых глаз говорил о многом. Все те же тонкие черты лица, но без капли серьезности и приличия. Особенно дома.

В свет же он выходил более подобающим. Все-таки сказывалось воспитание, но все равно время от времени вытворяя что-нибудь этакое, особо не задумываясь о последствиях.

В отличие от брата мужчина еще мог позволить себе такую вольность. В силу возраста ему прощались самые разные мелочи, иногда таковыми даже не являвшиеся. Чем наследник с удовольствием и пользовался. И полугода не проходило без очередного скандала или происшествия с участием второго отпрыска благородного семейства.

Правда, оставалось Мелроузу совсем недолго. Еще каких-то пару лет и все его шалости закончатся. Придется принимать подобающий герцогу вид: становиться степеннее, собраннее и серьезнее. А все свои слабости прятать от посторонних глаз за закрытыми дверями родового поместья. Подобные вольности и поблажки с возрастом допускались только для младших наследников. Старшие становились серьезней намного раньше.

“Неужели наказывать будут не братья?” – пронеслось в моей голове. Слишком уж мужчины аккуратно и парадно выглядели. Не для "чёрной" работы.

– Ох, какие же они у нас красивые, – раздалось откуда-то сбоку. Я обернулась на голос: ну, конечно же, всё те же подружки стояли рядом.

– Ага, – поддакнула соседка.

– Даже благородные дамы это признают, – с гордостью подчеркнула первая девушка, Мелани.

Вторую звали Вики. Две неразлучные спутницы. Две блондинки с голубыми глазами. Прекрасной фигурой и осанкой. Как раз под стать своим хозяевам. Их бы приодеть да приукрасить, никто и не поймет, что из пришлых. Может, поэтому и сдружились, уж очень похожи. Что скажешь, умели господа выбирать себе прислугу в дом. Одна краше другой.

Иногда, правда, казалось, что и голова у девчонок одна на двоих. Всегда вместе, всегда рядом, как привязанные. Кажется, у меня на родине было название для таких девушек. Оно постоянно крутилось где-то на краю сознания, но никак не хотело выходить на свет. Что-то из детской сказки. И похоже, очень обидное. Наверное, поэтому и не вспоминалось. Потому что не сказать потом подобное вслух будет выше моих сил. Уж очень потешно время от времени они выглядели. Одна постоянно о чем-то поучала вторую, а та, в свою очередь, всегда с обожанием смотрела на наставницу.