– Правду ищем, – юноша улыбнулся.

– Ох, сынок, – женщина грустно усмехнулась, – кому она, правда-то нужна сейчас?

– Выходит, нужна кому-то.

– Ну а найдешь её, – продавщица поставила банки на прилавок, – что делать с ней будешь?

– Я решаю проблемы по мере поступления, – Костя отсчитал купюры и положил рядом с покупками, – докопаемся до истины, а что уж с ней делать, придумать потом можно. Вот вчера проблема была – в живых остаться. Она решена, теперь очередь за тем, чтобы такая штука не повторилась.

Продавщица смерила его странным взглядом, в котором парень прочел одновременно подозрение и сочувствие.

– Чудище видели?

Костя ответил ей заговорщическим взглядом.

– Видели. Теперь вот думаем, что с этим видением делать.

– А что ты с этим сделаешь? – женщина вздохнула, – места эти всегда дурные были. Коровы на болотах пропадали, машины, трактора. Бывает, заедет трактор в чащу, скроется в тумане, минуту тарахтит и…

Продавщица сделала паузу и судорожно сжала кулак.

– …и тишина! – продолжила женщина, – Висельников овраг там рядом как раз. Бабки повешенных там видят иногда.

– Повешенных? – удивился Костя.

– Да. – кивнула женщина, – в гражданскую тут белые пленных вешали. Вот и стоят иногда. Кто в будёновках, кто просто в рубахах.

– А сами вы их видели?

– Боже упаси! Бабки видят иногда.. Да и не только повешенных. Вон девочка наша чудище встретила, так до сих пор в себя прийти не может, а то как же! Такое повстречаешь…

– А еще кто-нибудь тварь эту видел?

– Николай, лесник наш. Всё охотится на неё. Да только ничего он не расскажет. Он с Аристархычем спелся, всё темнит чего-то.

Ребята вышли из магазина. Хлопнула крышка жестяной банки, будто кость кто-то перекусил. Зашипело змеёй, запенилось, полилось в горло, как на каменку.

– Фуух, жара, – выдохнул Влад, осушив половину банки.

Припекало. Яркое солнце едва начавшегося июня начинало прогревать землю. Спасение было только в ярко-зеленой, свежей листве, которую стоящие рядом березы разбросали над головами, как зонты. Костя прислонился к белому стволу, вдохнул чистый, еще чуть прохладный воздух. Здесь в тени было хорошо. Он взглянул вверх. Березовый ствол убегал небоскребом вверх, а меж зелени листьев, играющей бликами на утреннем солнце, проглядывало синее-синее небо. Будто глаза Юлины.

Выдохнул Костя, еще раз вдохнул. Сейчас, в дневном свете, терялись воспоминания страшной ночи. Как в пасмурный день, когда выходит солнце, рассасываются тучи, мир вновь обретает яркость красок и вновь появляется желание жить. Дарит солнце свет, ласкает природу.

И людей заодно.

– А может к черту всё, – Рыжий будто прочитал Костины мысли, – может реально и без нас разберутся? Там вон у них и лесники, и папики с бабками. Порешают, а мы же не следаки, чтоб следы читать.

Костя поддался было искушению, но устоял.

– Ты что, уже устал? Мы ж только начали.

– Да нет, просто непонятно, что мы ищем. Поди туда, хрен знает куда, принеси то, не пойми что. Загадка без ключей.

– Нет. Рано бросать. Люди испокон веков такие загадки разгадывали. А мы чем хуже?

– А если не докопаемся до правды?

– Если зайдем в тупик, тогда подумаем. А пока поехали-ка поболтаем с той девулей.

Доехали до дома, который указала продавщица. Парни поняли, что только что проезжали мимо этого дома. Самый обычный дачный коттедж из красного кирпича. Однако Костя заметил деталь, которой не было, когда они проезжали мимо. У ворот стояла черная машина. Натасканный на автомобилях Влад сразу же определил, что это «Шевроле Каприз». Старенькая, но в удивительно хорошем, на первый взгляд, состоянии. Сколько людей в машине, определить не удалось: стёкла были затемнены, да и едва «семерка» подъехала к дому, как Шевроле резво тронулась с места и умчалась в сторону выезда из деревни.

Влад пожал плечами. Что удивительного в том, что у дома стоит машина? Однако Косте что-то в ней не понравилось. Выйдя из «семерки» он взглянул на следы. На молодой траве почти не было отпечатков шин, только пара полос от только что отъехавшей машины. Значит она не отсюда? Может родственники?

Он уже поднял кулак, чтобы постучать в калитку, как она тут же сама распахнулась. Костя столкнулся лицом к лицу с женщиной.

– Вы кто? – спокойно, но неприветливо спросила она, – чего хотите?

Костя немного растерялся. Расчет был на то, что задавать вопросы будет он, а не ему.

– Извините, -неуверенно проговорил он, – мы…хотели спро…

– Мы журналисты, – неожиданно нашелся Рыжий, -, газета «Студенческая правда и не только». Пишем статью в газету о местном чудище. Не могли бы вы что-нибудь рассказать о нем?

Костя незаметно показал ему большой палец. Однако находчивость Рыжего не произвела ожидаемого эффекта.

– Еще одни! – нервно проговорила женщина, – только что из органов приезжали, мучили, теперь газетчики. Час от часу не легче!

– Из органов? – переспросил Костя, – полиция была здесь? Этим делом уже занимаются?

– Полиция не полиция, а должностное лицо было. Вот только сейчас буквально отъехало. Мы ему уже все рассказали, у него вот теперь и спрашивайте. А нас нечего доставать.

С этими словами женщина попыталась закрыть калитку, но Костя подпёр ее ногой.

– Но послушайте! Ведь эта тварь может еще кому-нибудь навредить! Может у вас есть какие-то догадки?

– Нету у меня никаких догадок, зато есть дочь, которая в семнадцать лет сидит на успокоительных и ходит к психологу, поэтому оставьте нас в покое!

– Вы не единственная! – Костя схватился рукой за дверь, – наших девчонок тоже напугало это существо, чуть не убило. Подумайте, если мы его не остановим, вы можете пострадать снова!

Женщина прекратила попытки закрыть ворота. На ее еще не старом, но худом и уставшем лицо, видевшим бессонные ночи и нелегкую работу, появилось сомнение.

– Я в первую очередь мать, – заговорила она наконец, – и мне присущ материнский эгоизм. Мне важнее то, что происходит сейчас с моей дочерью, а не то, что произошло с другими. Поэтому еще раз прошу: оставьте ее в покое.

– Мама, подожди! – донесся из-за ее спины девичий голос.

У ворот появилась молодая девушка. Пожалуй, чуть помладше Кости. Но в глаза тут же бросилась седая прядь, которая странным образом затесалась в пышных светлых локонах. Девушка вышла из-за спины матери.

– Что вы хотите знать? Я расскажу.

Мать вздохнула и, что-то бормоча себе под нос, зашагала вглубь двора. Девушка же присела рядом на лавку и пригласила ребят. Костя же в очередной раз замялся, пытаясь понять, что он хочет выведать и с чего начинать разговор.

– Как тебя зовут? – снова спас его Рыжий.

– Наташа.

– Значит, святилище здесь было? – Влад осматривал Гнилой овраг с нескрываемой иронией, – удачнее места не найти, конечно.

Костя брезгливо толкнул ногой кучку трухи, которая когда-то была деревом. Понятно было, почему овраг прозвали Гнилым. Нормальных, здоровых деревьев здесь почти не было. Сплошь и рядом высохшие, облезлые, мертвые стволы. Возможно, именно на них в прошлом вешали людей, а теперь деревянными надгробиями здесь стоят эти голые деревья, что не шло ни в какое сравнение с пышущими жизнью березами в деревне.

Костя поежился, поднял ворот джинсовки. Вокруг белели лужи, видимо, неподалеку было болото, отчего по ветру принесло сырость и холод.

– Вон там, – указал Костя на восток, – была наша стоянка.

– А там, – кивнул в противоположную сторону Влад, – завод и свалка.

– И где-то здесь, – Костя присел, – на Наташу напал бес. Следы видишь?

– Да, – Влад присел рядом, рассматривая вмятины на земле, – девичьи туфли, берцы, наверно, лесника, и такие же следы, как и у нашего ночного гостя. И ведут они…

Они проследили глазами за цепочкой следов, уходящих в чащу, туда, где столбы черных заводских труб стояли железными изваяниями над лесом, нависали, будто горы, грозные и загадочные.