– Куда ни плюнь – всюду причуды его Светлости, – пробормотала я. – Мне уже следовало к этому привыкнуть.

– И одна из этих причуд – парадоксальное недоверие к искусственному интеллекту! Он не выносит машин, – нахмурился Алик, тыча пальцем в ближайшего робота. – Считает, что ни одна из них не способна к той доле спонтанности и творчества, что он сам. Поэтому до недавнего времени Нейк Брей, теша свое самомнение, даже тренировал нас лично. И он, безусловно, был прав: такой спонтанностью и творчеством в пытках и издевательствах, что он ежедневно нам устраивал, не обладает ни одна операционка.

– Нас – это кого?

– Не всех жителей базы, не беспокойся, – усмехнулся Алик. – Нас таких счастливчиков немного. Я, Питер, Марк… Тебе еще предстоит с ними познакомиться, – пояснил он, очевидно вспомнив, что я понятия не имею, о ком он говорит.

– А его высочество? – уточнила я между прочим, рассматривая очередную операционку.

Алик замер.

– Значит, ты уже знаешь о происхождении Андрея, – констатировал он после недолгого молчания. – Что ж, это было вопросом времени. Он сам тебе рассказал?

– Догадаться было нетрудно. Но да, он… подтвердил.

– Я хотел предупредить тебя, но вчера ты и так была потрясена и измотана. Момент казался неподходящим.

– Зато моя комната в паре дверей от его оказалось весьма подходящей. – Я отвернулась, чувствуя, как из-за внезапно нахлынувших неприятных воспоминаний краска заливает лицо. – Как бы там ни было, я бы предпочла узнать это по-другому. Это был не самый приятный… разговор.

Даже стоя спиной к Алику, я почувствовала, как он напрягся.

– Что ты имеешь в виду? – осторожно уточнил он. – Андрей был груб?

Всего на секунду меня разом захлестнули сразу все эмоции, что я испытала прошлым вечером: гнев, обида, бессилие, отчаяние и ярость. На мгновение мне захотелось повернуться к юноше и сгоряча выложить всю правду, но уже в следующий момент при мысли о вчерашнем унижении я почувствовала отвращение к себе. Пусть лучше никто не знает, что собой представляет Андрей Деванширский, чем увидит во мне бессильную жертву, чье оружие – сплетни и жалобы.

– Нет, конечно, нет. – Я покачала головой, радуясь, что Алик Хейзер не видит моего лица. – Но не думаю, что он рад моему появлению здесь. Будет лучше, если мы с ним не станем лишний раз докучать друг другу.

– Что бы он тебе ни наговорил, – наконец сказал Алик, аккуратно вымеряя каждое слово и пропуская меня к выходу, – уверен, он это не со зла. Андрей – хороший человек, какими бы спорными ни казались его слова или действия.

– Не сомневаюсь, – пробормотала я, бросив последний взгляд на операционки, прежде чем покинуть комнату. – Мы все стараемся такими быть.

Экскурсия Алика затянулась на несколько часов. Мы посетили все значимые объекты на базе, в том числе и несколько центров управления. В какой-то момент мне стало неловко за нескончаемый поток вопросов, которыми я завалила юношу: об устройстве убежища, местных правилах и законах, традициях, нравах, ну и, конечно, жителях. Однако Алика это, похоже, ничуть не смущало, и он с прежним энтузиазмом и добродушием подробно отвечал на каждый из них.

Он говорил без умолку, лишь изредка бросая на меня беглый взгляд, чтобы убедиться, что мне все понятно. Каждый раз, когда он хотел что-то подчеркнуть, выразить свое негодование или же, наоборот, восторг, – то неосознанно начинал жестикулировать так внезапно и эмоционально, что я не могла сдержать улыбку. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что уже давно потеряла нить разговора, наблюдая за ним. На ярком, холодном солнце его смуглая кожа отливала золотом: мне нравилось смотреть, как он увлеченно размахивает руками и примерно каждые полчаса вдруг резко прерывается, чтобы деликатно уточнить, не замерзла ли я и не утомила ли меня наша прогулка.

По моей просьбе Алик рассказал мне обо всех семьях лиделиума, что обосновались здесь, и о том, сколько на базе членов элиты, декаты и более низких социальных слоев. Вопреки моему ожиданию, людей из среднего класса в Диких лесах тоже собралось много. Правда, в основном это были особенно ценные и незаменимые специалисты, необходимые для управления процессами не только здесь, но и в других звездных системах.

Не меньше времени понадобилось и на то, чтобы он познакомил меня с местными порядками. Например, теперь я знала, что ключевые решения в Диких лесах принимались голосованием всех семей лиделиума из коалиции Нейка Брея. По словам Алика, на сегодняшний день официально поддержали восстание восемьдесят четыре дома Кристании (все они ранее входили в состав бывшей Рианской империи) – и двадцать пять из них находились в Диких лесах. Союзников за пределами правления Джорджианы Диспенсер было немногим больше. Официально не участвуя в конфликте, они поддерживали повстанцев оружием, пропитанием, реже – флотом. Алик отметил, что их помощь важна, но переменчива. На нее можно рассчитывать лишь до тех пор, пока Кристанская империя не перейдет к прямым угрозам и не выдвинет им ультиматум в Галактическом Конгрессе.

Наконец, Алик привел меня в центр управления – тот самый, что мы покинули вчера ночью. Опустившись на пять этажей, мы оказались в огромном светлом зале, и на мгновение меня ослепил ядовитый свет десятков огромных экранов и полупрозрачных голограмм. По моим подсчетам, тут было не меньше сотни людей и операционок. Быстро оглядевшись, Хейзер направился к одному из экранов, и я в растерянности последовала за ним.

– Я обещал познакомить тебя с нашей геологической командой, – бодро кинул он на ходу. Алик двигался плавно и в то же время стремительно, аккуратно огибая то и дело выскакивающих из-под носа специалистов. С трудом поспевая за ним, я трижды налетела на операционки, бормоча неловкие извинения.

Едва ли кто-то заметил наше появление. В помещении творилась полная неразбериха: туда-сюда сновали машины с ассистентами в синих одеждах и с планшетами. Голограммы других людей то вспыхивали, то исчезали в разных концах зала: от шума десятков голосов, мельтешения и ярких вспышек света у меня закружилась голова. Спешно оглянувшись на ходу, Алик бросил на меня понимающий взгляд.

– Тут всегда так, – сказал он, словно прочитав мои мысли. – Всегда, когда здесь Дора, она умеет навести шуму.

Когда мы приблизились, женщина, в сторону которой кивнул Алик, безразлично оглянулась. Несмотря на то что ее короткие волосы, собранные на затылке, уже покрылись сединой, я бы не дала ей больше сорока лет. При этом вряд ли ее можно было назвать красавицей: из-за высокого роста и худощавого телосложения на фоне Алика и миниатюрной помощницы, что замерла в кресле у экрана рядом, она казалась нескладной великаншей.

– Дора – глава геологического отдела, – пояснил Алик. Он представил меня ей и натянуто улыбнулся. – Наш мозг и ноги за пределами Анаксонской системы.

Женщина отмахнулась, кисло сморщившись от лести в его голосе.

– Уверен, ни один закат в мире не сравнится с закатом ее глаз! – восторженно добавил Алик.

– Добро пожаловать в Дикие леса, – по-деловому обратилась ко мне Дора. – Это моя ассистентка Вероника.

Миниатюрная девушка в кресле оторвалась от экрана и приветливо улыбнулась. На несколько мгновений мой взгляд задержался на ее точеном маленьком лице. В синем костюме и с аккуратным белым каре она напомнила маленького хрупкого эльфа, которого ненароком занесло сюда из какой-то древней сказки. Сколько ей лет? Шестнадцать? Семнадцать? В любом случае не больше, чем мне, когда я впервые попала в команду геологов. Из-за одного этого малозначительного факта я сразу почувствовала к ней симпатию.

– Насколько мне известно, на Мельнисе вы занимались расчетами и аналитикой межпланетных сфер, верно? – сходу уточнила Дора.

Вот так вот: без лишних вопросов, любезностей и снисходительных осведомлений о моем здоровье. Я с удивлением посмотрела на Алика, на что тот лишь усмехнулся.

– Не только, – осторожно уточнила я, – небесные тела тоже в моей компетенции. Последние пару лет я и занимаюсь в основном ими. Еще на Мельнисе мы планировали увеличение баз в системах Каас и Мерак. Я исследовала планеты Сью и Кеплер.