Но Ахмету откровенно наплевать на то, что я девственница.

Он груб во всем.

Вбивает клином колено между моих ног. Разводит их в стороны и теснее прижимается.

– Не зажимайся, Эсма.

– Не могу. Страшно!

– Всем целкам страшно. Но ты должна меня впустить.

Я пытаюсь расслабиться, сосредоточенно разглядываю потолок и слышу лязг металлической пряжки ремня.

О строении мужского тела мне известно, Айнур рассказывала.

И все равно я сильно пугаюсь, когда в бедро мне упирает налитый твердостью член. Возбужденный, горячий. Почти не сомневаюсь в том, что перед глазами у мужа стоит та, которую он любит.

От меня бы его так не повело.

Ахмет бегло смазывает мою промежность чем-то прохладным и скользким.

– Смотри на меня, – слышу его хрипловатый голос над ухом и упираюсь взглядом ему в глаза.

Твердая плоть давит на вход и я морщусь от терпимого, но нежеланного вторжения.

Но мне не больно, и если так и дальше будет, то переживу…

Медленным плавным толчком Ахмет входит, как мне кажется, неглубоко.

Останавливается. И сразу еще один толчок. Резкий. сильный. И короткий.

Адская боль пронзает меня насквозь. Я захожусь криком, в глазах слезы стоят.

Ахмет на секунду, задерживается и не давая мне опомниться, медленным и твердым движением доводит дело до конца.

Но осознание, что он уже весь во мне, облегчения не приносит.

– Пусти! Пусти меня! – кричу, упираясь в крепкую грудь кулаками.

Он хватает меня за запястья и жестко фиксирует их над моей головой.

– Все, Эсма. Все. Не кричи.

– Мне больно! – обиженно прикрикиваю на него. – Зачем так быстро и… грубо?

– А ты хотела растянуть удовольствие? – усмешка на красивом лице.

– Н-нет, – мотаю головой.

– Все прошло? – спрашивает он, а я замечаю, что отвлеклась, и та страшная боль уже отступила.

Саднит только внутри, но терпимо.

– Кажется, да, – тихо отвечаю.

Легкий толчок в напоминание, что мы еще не закончили.

Ахмет задает аккуратный темп, я чувствую, как тяжело ему двигаться во мне. Очень тесно. Меня буквально распирает изнутри от его размера.

Неприятно.

Нервно прикусываю губы и терплю. Хоть бы это поскорее закончилось, нет других мыслей в моей голове. Только об этом.

Дыхание Ахмета учащается, становится шумным и прерывистым. Он начинает двигаться во мне сильнее, резче и быстрее.

И наконец, входит до упора, задерживается там. И по его сдержанному стону я понимаю, что он получил свое.

А больше ему ничего от меня не нужно.

Не то что бы я ожидала, что Ахмет хоть что-то скажет, но он мог бы…

А вместо этого он уходит в душ, даже не взглянув на меня.

Глубоко в душе мне обидно и больно из-за того, что мужчина, с которым я связана клятвами любви и верности на всю жизнь, настолько ко мне холоден и равнодушен.

Я кутаюсь в одеяло и слушаю шум воды, доносящийся из соседней комнаты.

Вскоре шум затихает, Ахмет выходит и начинает одеваться.

– Ложись спать, – бросает мне, застегивая рубашку. – Меня не жди. Я вернусь поздно.

– Хорошо, – вздыхаю с облегчением. Мне все равно, куда он собирается ночью. Пусть едет. Я буду только рада, если он вообще никогда не вернется. Лучше быть брошенной женой или вдовой, чем жить с таким мужем.

Как только за ним закрывается дверь, я бегу в душ и тщательно моюсь.

А после ложусь спать.

Но сон не идет. Я ворочаюсь и вспоминаю каждую минуту прожитого дня. Много времени проходит, я то проваливаюсь в дрему, то подхватываюсь от малейшего шороха. И все же усталость берет верх над расшатанными нервами. Я засыпаю, но не крепко.

Глубокой ночью чувствую, как прогибается постель. И приоткрыв глаза в полной темноте, понимаю, что вернулся Ахмет.

Ложится рядом со мной, и я улавливаю необычный запах, который он приносит с собой.

Это парфюм. Нежные бархатные нотки. Утонченные. Женские.

Ахмет был с любовницей.

У него совсем нет совести! В нашу брачную ночь! После близости со мной он потащился к другой!

У меня нет слов…

Пусть и слабое утешение, но зато мой муж не лжец. Сказал, что не уважает меня, и не обманул. Я для него пустое место.

Но не это меня сейчас волнует, а кое-что другое.

Запах этой женщины почему-то напоминает мне… о детстве. И сколько ни стараюсь, больше я ничего не могу о нем вспомнить.

Как только Ахмет засыпает, я забираю одеяло и иду спать в другую комнату. Потому что невыносимо мне находиться в одном пространстве с ним.

Утром я торопясь спускаюсь к завтраку.

Ахмет уже в столовой, сидит за столом. Далма наливает мне кофе и сразу уходит.

– Почему ты опаздываешь? – муж раздраженно бросает взгляд на свои часы.

Я опускаюсь на стул рядом с ним. И тихо вздыхаю.

Началось… недоброе утро.

– Извини, – выдавливаю из себя и честно признаюсь: – Я проспала.

– Ты теперь жена, Эсма. Хозяйка моего дома. И твоя главная обязанность – забота о моем комфорте. Ты отвечаешь за все женские дела, должна управлять прислугой, и за любой просчет я буду спрашивать с тебя.

Мне неприятны его замечания, но возразить я ничего не могу.

В моей семье было принято так, что мама всегда вставала раньше отца и братьев.

И меня этому учила.

Я хорошо помню, как она расстраивалась, когда не успевала вовремя подать завтрак, а отец не скупился на недовольство и злился из-за того, что опаздывает на работу.

– Я знаю, Ахмет. Прости. Это больше не повторится, – хмуро бормочу и накладываю ему еду в тарелку.

А потом и себе.

Он поначалу молча ест, а после откладывает в сторону вилку и говорит:

– Эсма, мне не интересно, почему ты ночью ушла из нашей спальни. Не стоит так делать. На первый раз прощаю. Но только на первый. Если ты продолжишь упрямиться, то я отобью у тебя желание избегать супружеской постели. И методы мои тебе сильно не понравятся.

Я напрягаюсь от его серьезного тона и киваю, утыкаюсь взглядом в тарелку. А он снова приступает к еде.

– Ахмет, после завтрака я хочу пойти к отцу. Можно? – спрашиваю спустя несколько минут обоюдного молчания.

– Нет, – прямой взгляд, как выстрел в упор. – Ты знаешь, какого мнения я о твоей семье.

Мне становится не по себе. Я совсем не рассчитывала на его отказ. И в мыслях такого не было!

– Да. Но…

– Без “но”, Эсма. Я не разрешаю. Ты будешь видеться только с теми, кого я одобрю. Поэтому к подружке или соседке можно, а к отцу и матери нельзя.

– А Айнур? Хотя бы с ней я буду видеться?!

– Она твоя невестка. Жена брата. Нельзя, – категорично отсекает он.

– Ахмет, это неправильно! Ты наказываешь меня только за то, что я дочь своего отца! – в сердцах возмущаюсь я.

– Ты ошибаешься, Эсма. Я хочу оградить тебя от общения с людьми, которые плохо на тебя влияют.

– Они – моя семья!

– Это ничего не меняет. Волкан – последний человек, к которому я подпущу свою жену. Он об этом знает, и возражений я от него не услышал, – зло прищурив глаза, бросает Ахмет. – А ты что себе позволяешь, Эсма? Прикрой рот и не спорь со мной.

Меня прямо распирает от негодования.

Я не верю, что отец согласился с тем, что после свадьбы потеряет меня насовсем.

Но и удивляться не стану, если это окажется правдой.

Отец на что угодно пойдет, лишь бы защитить моих братьев. И отлично показал это, когда отдал меня, как овцу, настоящему барану.

На то, что Ахмет передумает и изменит свое решение, у меня надежды нет.

– Хорошо. Все будет так, как ты скажешь, – подавив в себе протест, говорю. – Но ты ведь знаешь, что у меня нет подруг, кроме Айнур? С кем мне общаться, Ахмет? С твоими горничными?! – неумышленно, но последнее слово звучит с неодобрением, и Ахмет это замечает.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.