Сибил злобно сжала кулаки. Да, не стоило говорить так прямо. Особенно теперь, когда стало ясно, что девчонка подслушивала. Лорд Гамильтон мог стерпеть обидные слова наедине, но ни за что не согласился бы предстать в невыгодном свете перед свидетелем, пусть даже этим свидетелем оказалась всего лишь собственная дочь.

Эмили не преминула воспользоваться явным промахом мачехи.

– Отец, ты мудрейший из баронов короля. Это известно всей Англии.

– Хочешь сказать, слишком мудр, чтобы рисковать войной с варварами в угоду зарвавшейся женщине?

Эмили дипломатично смолчала, но не перестала внимательно наблюдать за бессильной злобой Сибил.

– Так кого же посоветуешь послать вместо Абигайл?

– Может быть, Иоланту?

– Нет! – воскликнула Сибил, хватая мужа за рукав. – Нет! Только подумайте, милорд! Невеста наследника барона де Кусси всего лишь месяц назад умерла от лихорадки. В ближайшем будущем барон начнет поиски новой подходящей партии. А его матушка уже дала понять, что считает Иоланту весьма приятной молодой особой.

Четырнадцатилетней сестре довелось провести при королевском дворе целых два года. Сама Эмили ни разу не удостоилась подобной чести, хотя ей уже исполнилось девятнадцать.

– Но ведь ты только что сказала, что девочка еще слишком молода для замужества.

– Для дикого шотландца – да! Но не для сына могущественного барона.

– Кого же в таком случае прикажешь отправить по приказу короля?

– Абигайл…

– Отец, пожалуйста…

– Избавление от одной из дочерей не стоит войны.

Услышав ответ, Эмили сморщилась, словно от боли. В комнате повисло тяжкое молчание. Если она не вмешается сейчас же, немедленно, то неизвестно, чем закончится спор. Однако собственные мысли приводили в ужас: что принесет дерзкая затея сестре, которая останется в неприветливом отцовском доме в полном одиночестве, без поддержки? И какие испытания судьба готовит ей самой? Она глубоко вздохнула и с усилием произнесла:

– Отправьте меня.

– Тебя?! – презрительно воскликнула Сибил. – Неужели, милорд, можно надеяться, что шотландец не пойдет на нас войной, получив в жены эту распущенную девчонку? Да она выведет его из себя в первую же неделю супружества!

– Ты сама утверждала, что все шотландцы – варвары. Так что оценить достоинства утонченной английской леди они все равно не в состоянии.

В сердце Эмили шевельнулась старая боль. Что и говорить, отец не лучшего мнения о родной дочери, чем мачеха – о нелюбимой падчерице. Горькая истина проявилась сразу после смерти матери. Уже тогда сэр Рубен упрекал рыдающую над могилой маленькую девочку: дочка не оправдала его надежд, ведь он так хотел иметь сына! И если бы этим сыном оказалась она, любимая супруга не умерла бы в родах, пытаясь произвести на свет еще одного ребенка.

Теперь-то Эмили прекрасно сознавала пустоту и несостоятельность жестоких упреков. Но ведь понимание пришло лишь после того, как Сибил родила еще двоих, уже подарив мужу долгожданного наследника. А до этого Эмили наивно верила словам отца и сгорала от сознания собственного ничтожества.

Со временем все изменилось. Сейчас она не считала, что родиться женщиной – поступок низкий и недостойный. Шесть лет переписки с мудрой и могущественной аббатисой полностью излечили ее от мучительных заблуждений Разве можно об этом забыть?

Эмили прямо посмотрела на отца и встретила твердый, требовательный взгляд. Казалось, сэр Рубен ожидал предложения дочери.

– Считаешь, что в горах Шотландии будешь чувствовать себя увереннее, чем Абигайл?

– Да.

– Возможно, так оно и есть. – Лорд Гамильтон повернулся к жене: – Что же, вопрос можно считать решенным. В ответ на требование сюзерена я отправлю в Шотландию Эмили.

– А что же будет с Абигайл? – с волнением спросила дочь.

– Абигайл останется здесь, под моей защитой.

Большой черный волк поднял голову и настороженно принюхался. В ночном воздухе витали едва уловимые запахи. Готовое к мгновенному прыжку мощное тело сжалось, словно пружина.

Чужая территория грозила непредвиденными событиями и прямыми опасностями – даже в окружении сородичей. Вожак не привел главный боевой отряд – несмотря на то что клан, за которым он следил, располагал мощным волчьим войском. Некоторые матерые волки могли помериться силами с лучшими из его товарищей.

Ситуация требовала крайней осмотрительности и колоссальной осторожности.

Вожак неслышно пробирался по лесу, зная, что след в след за ним так же тихо ступают еще двое. Ни человек, ни зверь не смогли бы заметить пристального, неустанного наблюдения. Операция проходила точно по плану.

Отец начал учить его маскировать собственный запах с первой же ночи превращения. С тех пор молодой волк успел довести искусство до совершенства. Другие оборотни и даже дикие звери могли подойти в темноте совсем близко – настолько, что едва не касались шерсти, – но ничто не выдавало его присутствия. И спутников он выбрал столь же опытных и осторожных.

Вожак то и дело останавливался и нюхал воздух. И все же не сверхтонкое обоняние первым подтвердило правоту брата Ульфа. Изощренный слух уловил едва различимый звук. Он доносился издалека и настолько тихо, что на огромном расстоянии никто из людей ни за что не смог бы его услышать. И все же ошибиться было невозможно. Из-за деревьев, с просторного, поросшего вереском луга, явственно долетал счастливый женский смех.

Смеялась Сусанна, волчица-оборотень.

Она говорила человеческим голосом, совсем тихо. Слова оказались недоступны даже безошибочному слуху молодого волка. Знакомый голос звучал спокойно и мирно, даже интимно, и все же факт оставался фактом и требовал немедленной реакции.

Закон клана… древний закон клана, с детства известный большинству кельтов и каждому из воинов-криктов, два века назад соединившихся с этим народом, нарушен. Женщину из клана Балморалов взяли без согласия вождя.

Лахлан, вождь Балморалов и одновременно вожак волчьей стаи криктов, не мог, не имел права стерпеть страшное оскорбление.

Ульф не ошибся, предположив, что именно могло произойти с женщиной-волчицей, когда в прошлое полнолуние она внезапно исчезла во время охоты. Брат оказался прав и тогда, когда заявил, что коварные Синклеры неминуемо должны понести наказание. Ни один из вождей Хайленда не стерпел бы унизительного оскорбления чести всего клана и собственного достоинства. Судя по всему, Синклеры считали вождя соперников слишком слабым, не способным отстоять закон клана, а воинов – не готовыми защитить честь соплеменниц.

Лахлан ни за что не допустит торжества нелепого мнения! Скорей уж его союзницей станет Англия! И все же дружественные кланы Хайленда увидят демонстрацию силы вовсе не в объявлении войны, а в тщательно спланированной изощренной мести. Именно так ответил Лахлан Балморал Ульфу, когда горячий, нетерпеливый брат предложил немедленно напасть на владения Синклеров.

Дальняя дорога утомила Эмили. Долгий путь верхом на измученной лошади не мог пройти бесследно. И все же она разглядывала свой будущий дом с любопытством и волнением.

Поездка из поместья отца в Хайленд таила множество опасностей, а потому, едва путешественница ступила на землю клана Синклеров, ее встретил вооруженный отряд. Всадникам предстояло сопровождать и оберегать невесту, чтобы доставить господину в целости и сохранности.

Самого будущего мужа среди воинов не оказалось, и этот факт вызвал одновременно и разочарование, и облегчение. Конечно, было бы совсем неплохо как можно быстрее пережить опасный момент первой встречи, но с другой стороны… пусть испытание наступит как можно позже.

Воины клана Синклеров не пустили английских всадников дальше границы собственных владений. Функцию почетного эскорта они приняли на себя, но при этом оказались унылыми и неразговорчивыми спутниками. Голос подавали только в самых крайних случаях – тогда, когда их о чем-то спрашивали, да и то при малейшей возможности ограничивались односложным ответом. Неужели будущий супруг окажется таким же угрюмым?