– Но тебе так сильно хочется этой власти?

На несколько секунд повисло молчание.

– …Нет. Я хочу справедливости.

– И тебе кажется, что проклятые приносят её за собой?

– Ты считаешь меня идиотом? – усмехнулся он. – Они жалкие в своих низменных амбициях. Поклоняются эфемерным богам, которые дают им призрачное ощущение превосходства. Используют как бездумные инструменты. В общем, делают всё то же, что и делает клан, но более прямолинейно и жестоко. Это – путь в никуда.

– Тогда следуй своим путём. Бейся за него, выгрызай его. Даже если кажется, что добиться чего-то невозможно.

– Я готов бороться за это, – смиренно выдохнул он. – Но пока не вижу своего пути и не понимаю, как.

Таяндрис бросила сосредоточенный взгляд в сторону леса, в направлении, по которому должны были уйти отряды клана.

– Нас отстранили от участия в дальнейшей операции, – задумчиво сказала она.

– Из-за меня?

– Не только. Ты не один вызываешь сомнения у командования. Но из-за своих предрассудков они забывают, кто их настоящий враг. Пока мы здесь, нам нужно отложить внутренние дрязги и сражаться с теми, кто не несёт ничего, кроме смерти и разрушений.

Шейрату вновь посмотрел на неё с недоумением. Она ответила ему взглядом, в котором читался явный задор.

– Разве в пылу битвы кто-то будет к нам присматриваться? – улыбнулась она. Юноша не сдержался и рассмеялся. Ему нравилось это в ней. Она казалась ему близкой, понимающей. Родственной душой.

Отряд Таяндрис пробирался следом за основными силами, уходя немного западнее, чтобы ненароком не пересечься и не устроить очередную словесную баталию с представителями клана вместо войны с проклятыми. Но по пути глаза Шейрату уловили в зелени тело, дрожащее в мелких конвульсиях. Он отделился от остальных и поспешил к раненому. Большинство членов их отряда не заметило его ухода, но один из лучников, шедший в самом конце, всё же обернулся и, помешкавшись, вернулся за юношей.

– Что ты делаешь? – прошипел он, с опаской озираясь по сторонам.

– Хочу исцелить его, – пояснил друид и приступил к делу.

– Ты умеешь исцелять? – недоверие сквозило в словах эльфа, от чего юноша не мог не усмехнуться, но предпочёл ничего не отвечать. Немногие друиды обладали способностями к исцелению, основная масса учеников осваивала стандартную программу, лишь выделившиеся проходили расширенное обучение с углублённым познанием природы. И изгои, угодившие в отряд Таяндрис, явно не могли предположить, что тот, чей потенциал клан разглядел и развивал ещё на стадии обучения, может разделить их участь.

Шейрату бегло осмотрел жертву битвы и заметил небольшую глубокую рану на руке. Не смертельное ранение, но мужчина слишком быстро терял силы. Похоже на яд. Друид накрыл ладонью порез и приложил руку к траве. Он закрыл глаза, и его сознание перенеслось в тело пациента, выискивая блуждающую в его крови инородную жидкость. Вот она, стремительно распространяется, агрессивно цепляясь за организм носителя. Шейрату попытался заставить силой жизненной энергии отступить яд из тела, но тот сопротивлялся, словно живое существо. Он заставлял друида всё больше заимствовать силу у природы, потому что его пациент уже практически оставил борьбу.

– Помоги же мне, – прошептал юноша воину. – Не сдавайся.

Но что-то было не так. Природа шептала, что поблизости враг. Опытный лучник из отряда Таяндрис тоже чувствовал это. Озирался по сторонам, целясь в незримого врага. Не ощущал подсказок природы, лишь интуиции, выстрелил, вероятно, в никуда, затем пустил новую стрелу чуть ниже. Внезапный яростный рёв дал ему понять, что она достигла цели, и древко указывало её местоположение. Ещё одним выстрелом он поразил своего врага в шею, пусть тот и оставался невидимкой. Проклятый упал, и торчащие из его тела стрелы больше не шевелились.

Стрелок развернулся и выстрелил неподалёку от Шейрату. Враги могли скрываться с глаз, но их шаги всё так же оставались слышны. Однако эта стрела никого не настигла.

– Сзади, – прошептал друид в трансе. Он видел эти тёмные силуэты зрением природы, но продолжал поддерживать едва теплящуюся жизнь в бойце.

Лучник развернулся и сделал несколько выстрелов на новые звуки шорохов. Всё затихло. Проклятые выжидали, когда их враг израсходует весь боезапас или потеряет бдительность. Но зря они списывали друида со счетов.

Шейрату отвлёкся от лечения, приложив вторую руку к земле. Ему требовалось всего мгновение, чтобы к силуэтам врагов метнулись корни. Ближайшего к себе противника юноша успел ухватить, но второй сумел улизнуть. Стрелок оперативно выстрелил в корни перед собой и тут же переключился на ловушку рядом с напарником.

– Нет! – успел лишь воскликнуть Шейрату. Это была роковая ошибка. Ускользнувшая тень стремительными скачками приближалась к стрелку. Друид попытался задержать врага травой, что дало свой результат. Проклятый оступился и упал на землю. Лучник тут же поспешил выпустить новую стрелу в противника, но тот успел увернуться и вонзил свой клинок ему в ногу. Спутник Шейрату закричал, скривился и отступил к дереву, выронив своё оружие. Корни обхватили тело врага, лишив его возможности двигаться. Дёрнувшись пару раз, проклятый сдался и стал лишь тихо посмеиваться.

Шейрату хотел вернуться к первому раненому, но одним прикосновением определил, что тот уже умер. Потому он поспешил к своему защитнику. Мужчина не мог даже изъять из раны клинок, лишь дрожал, раскрыв рот в немом крике. Его глаза закатывались, и он слишком уж напоминал друиду предыдущего пациента. Не стоило допускать подобных мыслей, чтобы добиться лучшего исхода. Недолго думая, Шейрату опрокинул эльфа на землю и вынул злосчастный кинжал, жадно шипящий и пульсирующий от соприкосновения с плотью. Края раны казались обожжёнными, крови не было, как и у предыдущей жертвы. Но жжение теперь отразилось в руке друида, заставив его вскрикнуть от неожиданности. Багровое свечение переползло в руку носителя, и тут же боль отозвалась в плече, словно его клеймили раскалённой кочергой. Юноша отбросил клинок в сторону и поспешил оголить предплечье. Там теперь багровел узор, столь похожий на символы, коими покрыты тела проклятых. Не стоило ни одному эльфийскому глазу видеть подобный и у него. Он поспешил снова приложить руки к телу собрата и траве. Тот же яд, но в этот раз Шейрату ощущал нечто странное, что мешало ему сосредоточиться. Жизнь лучника перетекала из тела соратника в его. Этот символ связывал жертву и убийцу. Идеальное оружие.

Отбросив эти мысли, Шейрату переключился на лечение.

– Некш айам дедурш, – посмеивался рядом проклятый. – Тизус амин миерконт таас.

– Я не понимаю тебя, – прошипел со злобой Шейрату. – И рядом нет никого из твоих собратьев. Так что не думай запугать меня.

– Ти умрьёшь, – с явным акцентом сказал пленник на эльфийском. – Как и эктот. Вссе дьёхнуть от тёмнохо кльинка.

Шейрату и сам понимал, что уже слишком поздно что-то предпринимать. Лучник умирал на его руках, а он хладнокровно наблюдал за происходящим, изучая поведение яда.

– Их смехрти во славу Тьёмних Богхов. Вссе падуть перьед их муощью, вссе вы, глупые рабы этохо прокльятохо клуана. Если не мьёжещь убить меня, сдоххнещь от рук моуих бфратьев. Лучше бьёги отсьюда, мальчищщка, пока мьёжещь!

Шейрату вздрогнул, но продолжал наблюдать, как последние крупицы жизни в теле соратника угасают. Затем он медленно поднялся и подошёл к оружию. Корни за его спиной приподнялись, меняя форму клетки, один из них сорвал капюшон плаща, лишив проклятого невидимости. Друид поднял клинок и развернулся к своему пленнику, встретившись с ним глазами. С лица уродливой твари, примкнувшей к разрушительным силам древнего зла, сползла улыбка при виде утерянного оружия.

– Нехорошо беседовать с тем, кого не видишь, – мрачно пояснил Шейрату.

– Ти хочьещь убить менья или побьисетофать? – с презрением фыркнул проклятый, но его глаза продолжали едва уловимо метаться на кинжал.