Некоторое время Люи пребывал в кромешной пустоте и темноте – пока не осознал, что у него есть тело, и он может чувствовать и перемещаться. Он сделал несколько шагов и удивился их внезапной лёгкости. Тогда Люи перевёл взгляд на свои ноги. Это были ноги мальчика лет четырёх-пяти. Вытянув перед собой руки, юноша подтвердил догадку о собственном возрасте.

Закончив осматривать своё тело, он поднял голову, чтобы сориентироваться. Чем больше Люи силился разглядеть местность вокруг, тем более явной она становилась. У него возникло ощущение, словно он лепил реальность одной только силой мысли.

Вскоре Люи увидел, что находится в лесу. Ярко светило солнце, щебетали птицы и пахло свежей зеленью. Судя по листве и цветам, он оказался во времени, близком к началу лета.

– Люи, – послышался до боли знакомый голос, и сердце юноши защемило от радости. Мама!

Растеряв всякий покой, он вертелся вокруг, словно заведённый, но нигде не видел Мэн Лин.

– Люи, – послышалось с другой стороны, и из-за дерева высунулась изящная рука.

Юноша хотел рвануться к матери, но маленькие ножки стояли на земле. Вдруг он понял, что хлопает в ладоши.

– Я здесь, – рассмеялась Мэн Лин и, оказавшись позади мальчика, подхватила его на руки.

Маленький Люи залился звонким смехом.

Покружив сына, Мэн Лин поставила его на землю и опустилась рядом. Чуть поодаль от неё стояла корзина с травами. Юноша уже успел позабыть, какой красивой была его мать. Больше всего на свете в этот момент ему хотелось броситься к ней на шею, обнять и разрыдаться – но он не мог. Детское тело не слушалось его. Вместо этого он наклонился, сорвал растущий рядом цветок и протянул самой дорогой женщине.

– Это мне? – улыбнулась Мэн Лин. Приняв цветок, она понюхала его. – М-м-м, как вкусно пахнет! Только знаешь, что? Цветочкам будет лучше, если они останутся расти на земле. Тогда мы сможем ещё много раз прийти и полюбоваться ими. Хорошо?

– Хорошо, – ответил маленький Люи.

Постойте, что? Этот мальчик отчётливо помнил, как его отец приносил матери целые охапки цветов. Каждый раз, видя, с какой нежностью она ставит их в вазу, Люи мечтал так же радовать маму. И всё же маленький он охотно согласился сделать так, как говорила Мэн Лин.

Вспомнив, сколько раз он носил ей цветы, когда та лежала прикованной к постели в деревне Лэй, юноша не смог сдержать внутреннего плача. Значит, эту привычку он перенял от отца? Выходит, ему достались по наследству не только глаза «как солнышко»?

– Но раз уж ты сорвал этого дружочка, то мы возьмём его с собой и дома поставим в воду, – улыбнулась Мэн Лин.

В одну руку она подхватила корзинку, другую протянула Люи. Ухватившись за материнскую ладонь, он почувствовал себя невероятно счастливым и гордым, ведь они возвращались домой вместе. Самую красивую женщину в мире сопровождал не кто-нибудь, а именно маленький он.

Юноше казалось, что его грудь вот-вот разорвётся от нежности, которую испытывал этот беззаботный мальчик, и боли, которую чувствовал он сам. Его мама тем временем что-то щебетала о том, как, вернувшись, они станут готовить обед, а потом соберутся все вместе, чтобы послушать истории о богах. И что отец сегодня наконец-то вернётся с важного дела.

Люи вдруг вспомнил, как Мэн Лин всегда по-доброму отзывалась о нём, как подолгу ждала из леса – но никогда не тревожилась. Она шутила, что присматривает за мужем, даже если он далеко.

– А за мной ты тоже присматриваешь? – спрашивал маленький Люи, испытывая укол ревности.

Тогда мама щёлкала его по лбу и отвечала:

– Конечно. Разве могла бы я оставить нашего солнечного мальчика одного?

И всё же она оставила.

Незадолго до того, как Люи исполнилось восемь, Мэн Лин скончалась от неизвестной болезни. Сколько бы лекарей ни приводила к ней бабушка Яо, та продолжала таять и истончаться, пока от неё не остались одни печальные глаза на прозрачном лице. Этого зрелища Люи выносить не мог, поэтому подолгу пропадал неизвестно где, плакал по углам туманных улиц деревни и винил себя за то, что ничем не может помочь. Ему казалось, что, если бы у Мэн Лин не было его, она могла бы оторваться от этого убогого места и упорхнуть туда, где ей будет хорошо.

Прежде, чем юноша захлебнулся внутренним плачем, он увидел маленького себя вместе с мамой в поселении у колодца. Они стояли в окружении примерно трёх десятков людей, которые о чём-то радостно разговаривали. Над собравшимися витала такая атмосфера, будто они виделись впервые после долгой разлуки. Мэн Лин смеялась.

Люи поднял голову и посмотрел на тех, кто его окружал. Рядом были мужчины и женщины, несколько подростков, пара стариков. Напротив – группа людей в тёмных одеждах, выглядящих весьма неприметно, но внушающих уважение и страх. Встретившись взглядом с одной из женщин в этой группе, маленький Люи поспешил спрятаться за длинной юбкой матери.

– И чего испугался? – услышал он мягкий глубокий голос, знакомый ему по предыдущим обрывкам воспоминаний, а затем увидел, как к нему тянется отец.

Люи рассматривал этого человека так, словно видел впервые. Он вдруг понял, что в его памяти не осталось о нём совсем ничего.

Мэн Синь был не самым высоким мужчиной в поселении и не выглядел самым сильным, но от него веяло спокойной уверенностью, из-за которой казалось, что рядом с ним ты – в безопасности.

Люи с интересом осмотрел длинные тёмные волосы отца, его широкие брови, прямой нос и лучистые глаза. «И правда, как солнышко», – невольно подумал он. Юноша совсем не походил на мужчину телосложением и лицом, но полностью перенял цвет его глаз и волос.

– Да ты подрос, – Мэн Синь покачал малыша на руках и удобно усадил на них так, словно проделывал это множество раз. – Ты хорошо себя вёл, пока меня не было?

Вместо ответа маленький Люи кивнул.

– Сегодня он подарил мне цветок, – похвасталась Мэн Лин с нотками гордости и досады одновременно. – Он всё делает, как ты.

– Разумеется, как я, – рассмеялся Мэн Синь и подмигнул сыну. – А знаешь что? – обратился он к мальчику. – У меня для тебя кое-что есть.

Свободной рукой мужчина вынул из-за пояса кинжал – тот самый, рукоять которого юноша нашёл возле руин сторожевой башни.

– Пока меня не будет рядом, я доверяю тебе заботиться о Лин-Лин. Защищай её, ладно? Она ведь наша любимая женщина.

Сердце Люи пропустило удар. Те самые слова!

Над ним мгновенно нависло чувство неминуемой беды. Юноше захотелось вернуть кинжал отцу и сказать, чтобы он никогда не приносил его, но маленький Люи был невероятно рад подарку. Взяв с сынишки обещание заботиться о маме, Мэн Синь опустил его на землю.

Поглощённый новой игрушкой, Люи ловил остальные разговоры краем уха. Вокруг галдело множество голосов. Всем было, о чём пообщаться с товарищами. Мэн Лин расспрашивала мужа о деле, по которому тот отлучался. Когда она с беспокойством в голосе уточнила, удалось ли ему достать «ту вещь», мужчина заверил жену, что всё в порядке. После этого маленький Люи почувствовал, как из маминого голоса ушло напряжение, и побежал знакомить свои игрушки с пополнением.

Следующее, что он увидел, была буря. Небо заволокло тучами, и солнечный день превратился в кошмар. Повсюду сверкали молнии и грохотал гром. Люди в поселении метались туда-сюда. Землю заливали реки крови. Кое-где валялись отрубленные конечности. Вокруг полыхал огонь и нестерпимо несло гарью. К небу вздымались плотные столбы дыма, и то ли из-за них, то ли из-за грозовых туч было очень темно.

Маленький Люи стоял посреди двора и ревел навзрыд. Он так перепугался, что не мог двинуться с места. Рядом упало чьё-то тело. Понять, кому оно принадлежало, оказалось невозможно – голова, отделённая от этого тела, катилась в сторону колодца.

К маленькому Люи приблизилась тень, и кто-то подхватил его на руки. Едва живой от страха, он узнал в этом человека отца. Одной рукой прижимая ребёнка к себе, в другой Мэн Синь держал обнажённую саблю.

– Ты видел маму? – требовательно спросил отец, и в его обыкновенно лучистых глазах Люи поймал незнакомое суровое выражение.