Вечером после ужина все с нетерпением ожидали, когда Солон вернётся с боёв. Едва луна озарила небосклон, безучастно наблюдая со своей высоты за людьми, ворота распахнулись и показались колесницы, взмыленные кони закусывали удила, рабы еле справлялись с разгорячёнными животными. С первой богато украшенной повозки спрыгнул Солон:

– Я знал, что мой Олкимос одержит победу! – Опьянённый радостью, торговец ухватился за шею скакуна, дожидаясь, пока из второй колесницы слезет его гость. Высокий, худощавый мужчина со светло-каштановыми волосами и узкой бородкой клинышком. Лицо его напоминало лисью мордочку, с тонкими, изящными чертами, голубые глаза блестели, как два хрусталика льда, настолько холодным и надменным был взгляд.

– Пойдём, Динасий, – поторопил его Солон, – сегодня ты мой гость. И пусть победа осталась за мной, вечернее представление поднимет твоё настроение. Такого, клянусь Зевсом, ты ещё никогда не видел.

Другие приглашённые сходили с колесниц, и скоро в зале задымились курильницы, затрепетало пламя в светильниках, разнёсся запах мяса, фруктов и вина. Заиграла музыка, праздник начался.

Я спряталась в темноте, за колонной перистиля, памятуя вчерашнюю встречу с Хорусом. Мне необходимо было наблюдать за пирами. Несведущая в здешней жизни, точно младенец, черпала информацию о политике, экономике страны, её истории. Всё, что могло помочь освоиться здесь. К сожалению, в комнатах госпожи говорили больше о городских сплетнях, украшениях и новой утвари.

Уже скрылись юные танцовщицы, и певцы утомлённо присели возле дальней стены на невысокие стулья. Светильники вспыхнули ярче, и в центр вышел Солон:

– Сегодня мы празднуем победу гладиатора Олкимоса над бойцом, никогда прежде не знавшим поражений, – он поднял чашу с вином, – представление, что покажут нам, вы никогда не видели прежде.

Динасий ответил тем же жестом, скривив губы в фальшивой улыбке. Солон осушил чашу, и вернулся на место. Зазвучала музыка, пол быстро застелили той самой дерюгой, что я притащила с рынка. Вышли пятеро мужчин-актёров, началась какая-то пьеса.

Разыгрывали сцену из жизни царей. Не совсем ещё освоившись с речью, я плохо понимала высокий слог произведения. Вот актёры затеяли битву между собой, кого-то обвинили в предательстве, и на сцене появился мужчина в маске. Его схватили за руки, поставив на колени. Один из актёров проникновенно рассказывал, что схваченный обвиняется в лжесвидетельстве, которое породило рознь между двумя владыками соседних государств. Это всё, что мне удалось понять. Захваченная сюжетом, я неотрывно следила за сценой. Закончив свой пламенный диалог, актёр выхватил из-за пояса нож и шагнул к стоящему на коленях, одним резким движением перерезав его горло. Кровь хлынула на светлую ткань, пока лицедей проникновенно вещал толпе, что лицемерный враг повержен навсегда.

Несколько гостей вскочили со своих мест, поспешив к выходу.

– Солон перешёл все границы, – бросил гневно один, – чудовищно.

– Это всего лишь беглый раб, приговорённый к казни, – ответил шедший с ним юноша.

– Любая жизнь бесценна, – обернулся к нему спутник, – а это не представление. Убийство. Солон не воспитывался в Греции, и потому ведёт себя, как варвар.

Вскочив в колесницу, которую подвели рабы, гости скрылись в ночи.

Я же сидела, замерев, широко раскрыв глаза. Впервые при мне убили человека. Вот так, ради потехи пресыщенной публики. Хотя на лицах многих гостей отразилось смятение, и даже холодные очи Динасия распахнулись в немом изумлении.

До меня донёсся резкий запах крови, в животе всё скрутило тугим узлом, и ужин не задержался в желудке. Прильнув к колонне, старалась справиться со спазмами, когда на спину обрушился тяжёлый удар.

Хорус склонился надо мной, точно коршун:

– Дерзкая девчонка, не тебе ли я вчера запретил подглядывать за господами?

Он шипел точно змея, награждая меня оплеухами, так что зазвенело в голове. И тут, будто кто-то подставил ему подножку, Хорус кувыркнулся в воздухе и растянулся на полу. Не понимая, что произошло, он злобно зыркнул на меня. Оглушённая, я отползла к стене дома. Старик встал, сделал два стремительных шага ко мне, замахнулся… И отлетел прочь, точно кто-то с силой толкнул его в грудь. Приглядевшись, заметила небольшой серый сгусток, что мелькал рядом с Хорусом. В страхе вжалась в стену, не понимая, что происходит. Старик заметался по двору, подгоняемый отчётливыми пинками, которые отвешивал невидимый заступник. Заверещав от страха, Хорус стремглав кинулся в дом, сшибая стоявшие на пути высокие вазоны.

Я потёрла глаза, потом горевшие от ударов щёки. Так и сидела возле стены, укрывшись в тени. Гости расходились, многие высказали недовольство странным представлением Солона. Не успела я прийти в себя, как андрон опустел. Опьяневший хозяин, ругаясь на «эллинских неженок» прошёл в свои покои, не заметив меня.

Воздух возле меня странно замерцал, переливаясь серым маревом, а потом будто из ниоткуда появился лохматый человечек, ростом едва выше моего колена. Он смешно пыхтел, пытаясь отдышаться, и искоса на меня поглядывая.

– Цела? – голос его не соответствовал внешности, грубый, с хрипотцой.

– Угу, – кивнула я, не в силах произнести ни слова.

– Чего, угукаешь, как сова? Речь позабыла? – человечек оглаживал руками свою шерстяную шубку. Он напоминал ёжика. Круглая тёмно-серая шёрстка, из которой торчали тонкие ручки и ножки. Лицо было очень подвижным, нос то и дело двигался, будто жил своей жизнью. Такая же поросль на голове торчала в разные стороны, в самом деле напоминая иголки.

– Ты кто? – наконец, выдавила я, справившись с испугом.

– Ц-ц-ц, как кто? Лар я, конечно, – человечек подошёл ближе, глядя на меня, как на слабоумную, – ах да, всё время забываю откуда ты. Позвольте представиться, – он приложил ручку-лапку к мохнатой груди, – дух-хранитель лар, по имени Эразм.

Я прыснула в ладошку, боясь обидеть этого домовёнка, или кто он там. Больно уж комично тот двигался.

– Чего ржёшь? Не в конюшне, – тут же обиделся Эразм.

– Прости, пожалуйста, – уняла я смех, – это от нервов. Впервые вижу лара. И спасибо тебе за моё спасение.

– С этого и надо было начинать, – надувшись, кивнул Эразм, сел рядом со мной, поджав ножки, – не сильно он тебя? – лар заглянул мне в лицо, – не успел я вовремя, отвлёкся.

– Нормально. Скоро пройдёт, – я убрала руки от горевших щёк, – и где ты живёшь?

– Как где? – Эразм снова глянул на меня, как на блаженную, – в доме, конечно.

– Так ты домовой?

– Ой, бестолковая, – закатил глаза человечек, – лары – это духи, волшебники. Можем исполнять желания, чаще всего находимся в услужении у магов, но есть и свободные. Собственно, только с нашей помощью волшебники местные и могут колдовать. Научились порабощать нас и пользуются своей силой. Тьфу. Хорошо, если помрёт быстро. Иной раз приходится лет по тридцать желания дурака очередного исполнять.

– Тут и маги есть? – от новости захватило дух.

Эразм вздохнул тяжко и в какой раз повторил:

– Всё забываю, что занесло тебя сюда из другого мира.

– Откуда знаешь?

– На лице твоём глупом написано, – проворчал лар.

– А почему меня спас?

– Ох, тяжко мне с тобой будет. Ты тоже маг. Не дошло, что ли?

– Ух ты! – не знаю, больше удивилась или обрадовалась я, – и что могу?

– Ни-че-го! – глумливо усмехнулся Эразм.

– Что это за магия такая? Ерунда какая-то.

– Хм. Я научу тебя волшебству, вернее, могу стать твоим духом. Только ритуал призвания надо провести, всё должно быть честь по чести.

– А тебе это зачем? – прищурилась я недоверчиво.

– Добрый я очень, – вздохнул Эразм, – ты же и года не проживёшь. Ничегошеньки не знаешь, не умеешь. Вон, даже писать не научилась. А могла бы в библиотеке хоть какую книжицу взять, поштудировать.

– Думаешь, меня по всему дому пускают? Кто разрешит рабыне книги брать?