Поджидаю Лису возле главного входа. Уверен, что с заднего она не пойдет, побоится, ведь парни еще на трибунах остались.

Так и есть.

Показывается минут через десять. Да, еще и одна, без подружки, что мне, конечно, на руку.

Иду следом неспеша. Лиса нервничает, то и дело оглядывается, недовольно щурясь. Даже ускоряется в безлюдных местах. Но и я не отстаю.

У Пятерочки она снова косится в мою сторону и мигом скрывается за раздвижной дверью.

Выжидаю пару минут и тоже захожу в магазин. Гуляю между стеллажей, не выпуская девчонку из поля зрения. Та надолго задерживается возле витрины с молочкой, изучая срок годности на бутылке с кефиром. Я хватаю с полки банку энергетика и возвращаюсь к кассам.

Лиса выкладывает продукты на ленту, стараясь не смотреть в мою сторону, типа, игнорит. Но судя по крепко сжатым пухлым губкам мое присутствие ее нервирует.

Здоровается с продавщицей и вынимает из рюкзака два тщательно сложенных пакета.

Я пялюсь во все глаза. В смысле, почему нельзя купить пакеты в магазине? Неужели кроме бабок кто-то еще таскает их с собой?

Лиса расплачивается картой и шмыгает к выходу.

Я покупаю энергетик, бросаю его в рюкзак и тороплюсь за девчонкой.

— Лиса, тормозни-ка! — обращаюсь к Лисовской, нагоняя ее по дороге.

Перехватываю ручку от одного пакета.

— Чего тебе, Денцов?

О, прямо Зена — королева воинов. Только за спиной меча вместо дряхлого рюкзака не хватает.

— Давай помогу? Тяжелые. Нам все равно по пути, я к Мухе.

Муха живет в соседней с Лисой пятиэтажке и в школу пока не ходит, потому что я немного разозлился после того, как тот схватил девчонку в парке, когда она возвращалась от Берестова.

Берусь и за второй пакет, но из рук не вырываю, предоставляю Лисе шанс согласиться добровольно.

— Сама справлюсь — давит вежливую лыбу прямо, как на реке после моего предложения присоединиться к нашей тусе.

— Слушай, Лиса, я хочу попросить у тебя прощения за свои идиотские выходки. Давай мир, а? Я не такое дерьмо, как тебе кажется. Просто помогу и пойду по своим делам, ничего больше.

Лиса усиленно дышит, вздымая грудную клетку. Взгляд гуляет по моему лицу.

Красивая. Маленькая. Хрупкая. Милая. Густая челка скрывает лоб и брови, оголяя большие желтые в коричневую крапинку глаза.

О чем я вообще раньше думал? Как мог не замечать?

— Не отстанешь, да?

Мотаю головой и улыбаюсь.

— Ладно, тащи — сдается девчонка и вручает мне пакеты.

И резвым шагом направляется дальше в сторону пятиэтажек.

Я за ней с продуктами наперевес.

Около подъезда копается в рюкзаке, достает ключи и оборачивается ко мне.

Дворовую тишину нарушает дребезжащий звук заезженного мотора. Из угла дома показывается старый УАЗик.

Лиса вся напрягается и растерянно смотрит на меня, на пакеты, на машину.

Глохнет мотор. Скрипит дверь. Из салона вылезает крепкий мужик в синей робе с темной щетиной на лице.

— Папа вернулся — мямлит девчонка и выхватывает из моих рук покупки.

ЖЕНЯ

— Привет — неуклюже тыкаюсь губами в колючую щеку — Ты же завтра должен был вернуться?

Мельком кошусь в сторону застывшего на месте Денцова. Парень с любопытством рассматривал нас без тени страха и смятения. Невозмутим и спокоен. Поддерживает одной рукой брендовый рюкзак, свисающий с плеча. Весь из себя такой напыщенный мажор с идеально-небрежной укладкой в дорогущих джорданах, никак не вписывающийся в местную обстановку убитого временем и утопающего в тени старых лип двора.

— Объект раньше закрыли — отец приобнимает меня одной рукой и переводит внимание на стоящего рядом Влада, после чего выпускает меня из объятий.

— Здравствуйте — Денцов здоровается первым.

А я уж думала свалит по-тихому.

Папа лишь хмурится в ответ на приветствие.

— Ты же Денцова сын, да?

Парень расправляет и без того широкие плечи и тянет руку для пожатия отцу.

— Да, меня зовут Влад. А к вам как можно обращаться?

Папа руки не подает.

— А ко мне никак. И к Жене тоже. Понял меня, щенок?

— Почему вы сразу на оскорбления переходите? Я же с вами вежливо общаюсь — тон спокоен, но желваки на щеках напряженно играют.

Папа злится.

— Потому что знаю вашу породу. И не хочу, чтобы ты общался с моей дочерью. Чего ты здесь забыл?

— Пап — тяну его за рукав. — Пойдем домой, ты устал с дороги. Я обед приготовлю.

Одно слова Влада, и отец работы может лишиться. Этот конфликт может дорогого стоить.

Денцов властно вскидывает подбородок. Не привык, чтобы с ним так разговаривали. Черные глаза искрят.

— Я помог Жене донести до подъезда пакеты… Мне нравится ваша дочь, и общаться с ней вы не запретите.

— Ох, ты какой борзый — папа потирает щетину и делает пару шагов навстречу парню. — А Женька то с тобой общаться хочет? — оглядывается на меня. — Дочка, он к тебе пристает?

— Нет, пап — пытаюсь снизить накал. — Влад на самом деле просто помог с пакетами. Он к другу идет, увидел меня, вот и предложил донести.

Отец с минуту сверлит парня глазами, затем тычет в него рукой, выставив указательный палец.

— Смотри у меня, обидишь Женьку, я тебя собственными руками придушу, не погляжу, чей ты сынок.

— Я же вам сказал, что она мне нравится.

Стояк, как два быка, чуть пар из носа не идет.

— Нравится ему — отец зло хмыкает и убирает руку.

Возвращается ко мне, теряя к Денцову интерес.

— Пойдем домой, Геша, я, и правда, устал, как собака — забирает у меня пакеты и тяжелой походкой направляется к подъезду.

— До завтра, Жень — слышу в спину прежде, чем тяжелая дверь захлопывается за нами.

Поднимаемся в тягучей тишине, разбавленной глухими криками из квартиры на втором этаже, где проживает не совсем адекватная и по-черному пьющая тетя Маша с таким же безработным сыном — алкоголиком.

Дома папа первым делом заносит покупки на кухню и возвращается ко мне. Застывает в проеме ванной комнаты, куда я зашла помыть руки после улицы.

— Геша, ты же знаешь, что я никому не дам тебя в обиду?

В груди греется тепло от его слов. Конечно я знаю, и всегда знала. Но не хочу, чтобы папа пострадал по глупости какого-то разбалованного эгоиста.

— Конечно, пап — щелкаю его по носу и улыбаюсь. — Все хорошо, правда.

— И слава Богу — отец отступает, чтобы пропустить меня. — Не хочу думать, что ты по своей воле можешь связаться с такими людьми.

И пока папа принимает в душ, я быстро разбираю продукты и готовлю обед.

— Как учеба? — отец поваляется спустя минут десять. Побритый, посвежевший и переодетый в домашние брюки и футболку.

— Все нормально, пока еще не сильно нагружают — накладываю в тарелку картофельное пюре с гуляшом и ставлю на стол. — Салат порезать?

— Валяй — соглашается папа и берется за вилку. — Последний год, Геша. Ты говори, если что нужно будет, репетиторы там. Я заработаю. Не решила еще, куда поступать хочешь?

Нарезаю огурец, а у самой нож в руках дрожит. Больная тема. Уж точно хочу уехать из поселка, но поступать… Не знаю. Смогу ли, куда-нибудь? С оценками у меня не очень. Да, и способностей особых не наблюдается.

— Хорошо, пап. Как надумаю, тебе обязательно скажу.

— Вот и славно — отец принимает у меня тарелку с салатом из помидоров и огурцов и досаливает, как ему нужно.

После обеда, пока отец отдыхает, делаю уроки, а потом созваниваюсь с Ромкой.

— Привет — сонно бормочет в трубку мой друг.

— Привет, Ром. Как ты?

— Уже лучше. Завтра в школу возвращаюсь, хватит дома валяться. Да и глаз уже зажил, щека тоже в норме.

Сцепляю зубы, вспоминая, каким увидела друга после драки с Денцовым.

— А не быстро ты? Тебе врач разрешил?

На той стороне хмыкают.

— Да, сегодня больничный закрыли… Слушай, Лисенок, тебя этот урод не достает?

Вот еще один защитник. Не хватило ему? Нет, уж. Друга я больше подставлять не собираюсь.