Чувствую, но отчего же так невыносимо стыдно об этом сказать. Будто обнажая перед ним душу, себя же и предам. Свои принципы, своих друзей.

— Я не могу — давлюсь поступающими слезами и запрокидываю голову к потолку, жмурясь изо всех сил.

— Можешь, девочка моя, можешь. И хочешь. Просто отпусти себя и пошли всех к черту — Денцов ведет губами по изгибу шеи, подбирается к скуле и скользит дыханием за ухом. — Между нами нечто большее, чем на один раз. Меня так дико ломает, когда я не вижу тебя, Лиса.

Его губы уже близко. Уже рядом с моими. Он мажет по ним, едва задевая. Внутри такой апокалипсис, что даже кажется, будто я могу свалиться в обморок от неведанной ранее неги, расползающейся по мышцам, по нервным окончаниям.

Влад проводит языком по моей нижней губе, точно просит открыться, позволить.

И я сдаюсь. Позволяю.

Денцов целует меня. Нежно. Сладко. С привкусом мяты и земляники. Его руки на моей пояснице и шее.

Я прижата к его телу, точно клеем приклеена. Ни сантиметра между нами. И ни единого шанса на отступление.

ВЛАД

Лиса совершенно не умела целоваться, но ее губы сводили с ума. Ее дрожь, сбитое дыхание, теплые глаза с поволокой… Короче, я еле держал себя в руках, чтобы не наброситься на такую невинную пташку. На полном серьезе, мне пришлось контролировать каждое свое действие, иначе сорвался бы.

Мы сосались практически не отрываясь друг от друга, как будто, наконец, до сладкого дорвались. Я целовал ее, пока Лиса пыталась делать домашку, пока готовила на кухне перекус, пока сидела между моих ног, облокотившись на грудь спиной и выбирала на ноуте фильм для просмотра.

На экране какой-то чел пытался поймать маньяка, похитившего его сестру, Женька делала вид, что следит за сюжетом, а я млел, как сытый кот. Хотел только сосаться и обжиматься. Тискать ее везде, такую мягкую и теплую.

Под звуки перестрелки вспоминал Лисовскую на днюхе Азаровой. Женя была в купальнике. Вспоминал охрененно соблазнительную тонкую талию, впалый живот, разлет ключиц, небольшую упругую грудь, обтянутую мокрыми, ничего не скрывающими треугольниками. И вот это все сейчас находилось в моих руках.

Да, мне понадобилось дохрена сил, чтобы сдержать накатывающее волнами возбуждение и прекратить представлять ее голой подо мной.

— Влад, мне в ФОК собираться пора.

— Я провожу — шепчу под финальные титры, прижимаясь лицом к теплой коже в изгибе шеи, а руками еще крепче перехватывая вокруг тонкой талии. — А потом встречу и еще раз провожу.

Не хочу отпускать, так бы и валялся на ее кровати, прижимая девчонку к себе. Мне было уютно и тепло. Балдежно, как ни с одной до нее.

Лиска оглядывается, распухшие зацелованные яркие губы сразу же привлекают мое внимание, и я плыву, как наркоман.

— Ночевать не пущу — хмурится.

Бровки на переносице сводит.

— Я и не просился — трусь своим носом о ее. — Просто провожу, чтобы не пристал никто.

Лиска смутившись буркнула: «Хорошо», и выперла меня из комнаты под предлогом переодеться прежде, чем на щеках проступил с ума сводящий румянец.

Погода на улице становилась уже совсем осеняя, промозглая, сырая, а у меня внутри жарко. Потому что миниатюрная ладошка покоилась в моей руке. Потому что мне доверили нести спортивную сумку.

— Почему плавание? — спрашиваю по пути в ФОК и совсем не хочу услышать в ответ, что все из-за Берестова.

Ведь тот — пловец, разрядник, победитель каких-то там соревнований.

— Спина. У меня сколиоз с детства. Хирург из поликлиники посоветовала папе отдать на плавание. Глядя на меня и Ромка тоже пошел. Только вот я так, для здоровья. А ему прочат дорогу в профессиональный спорт.

Стараюсь не выдать кислую мину при упоминании бесячего имени, но по нервам ощутимо дергает. Значит у пацана совсем все плохо, раз с самого детства такая запара.

Пока Лиса на тренировке я подсчитав время успеваю метнуться в центр, где находится более-менее сносный цветочный ларек, и выбрать букет из кустовой розы. Продавщица впарила, типа, они стоят дольше обычных. И возвращаюсь обратно.

Лиса стопорится на крыльце ФОКа, сжимая в руке лямки спортивной сумки. Девчонки с которыми она выходила из здания центра, косятся на нас, разинув намалеванные рты.

Типа, не верят, что я с ней.

Если честно, я и сам не верю.

Взбираюсь по ступеням, перехватываю сумку из ослабшей руки, закидываю себе на плечо и вручаю свой веник.

— Зачем? — Женя хлопает на меня ресницами, терзая нижнюю губу острыми зубками, но цветы забирает.

Нюхает, прикрывая глаза. По лицу видно, что понравились. Ей приятно, но отчего то стыдно.

Накидываю на еще влажные непросушенные до конца волосы капюшон толстовки и почти целомудренно чмокаю в губы, чтобы не смутить Лису.

— Захотел своей девушке подарить цветы — шепчу в пылающее ушко.

Своей девушке.

Вырвалось как-то само. Даже обмозговать не успел, надо ли мне все это. Хочу ли?

Лису я точно хочу. До сраных звездочек. Но вот в качестве кого?

Сначала она меня круто так зацепила. Потом дико выбесила дебильной игрой в недотрогу. Особенно, когда пожаловалась своему Ромео. Выставила совсем уж монстром, несмотря на мои попытки все исправить. Я разозлился. Решил склеить, трахнуть и бросить. Да, так бросить, чтобы школа была в курсе.

Думал, Лиса будет долго держать оборону, подстегивая мои инстинкты. Но крепость пала довольно скоро и без особых усилий.

Я разочаровался и решил все же следовать намеченному плану.

Но во время нашего первого настоящего свидания на конюшне понял, что в Женькином лице Соню мне не найти.

Лиса — не Соня. Не миф. Не болезненное «это невозможно».

Лиса — это реальность. Лиса — это сильнее. На максималках. С мурашками по коже и липким страхом.

Сегодня же, находясь в ее комнате, осознал, что увяз по самое не хочу. Еще никогда так близко рядом со мной не было такой, как она.

Были другие.

«Волосы не трогай, зря я что ли с Дайсоном пол утра возилась!»

'Только не в губы, помаду размажешь."

«Не хочу к тебе, поехали лучше в кафе»

«Ну, Владик, купи мне на вон ту кофточку, плиз»

«Не поеду к лошадям, они воняют. Фу!»

Вот такие были. И о существовании других я даже не задумывался, потому что другие в нашей тусовке не водились.

— Я не твоя девушка — дышит мне в оголенную шею, потому что дутик так и остался расстегнутым после забега до цветочного и обратно.

Левые девчонки, что вышли вместе с Лисой, ретируются в сторону выхода с территории ФОКа, буркнув напоследок: «Пока».

Остаемся вдвоем. В черноте осеннего промозглого вечера. Под завывание ветра и скрип прикрепленных к колоннам светильников.

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу?

Лиса нервно сглатывает. Букет зажатый между нами колет кожу под свитером крупной вязки, когда девчонка вжимается в меня еще сильнее.

— И в качестве кого ты хочешь, чтобы я осталась?

Ведь все понимает. Тянет из меня те самые слова, что даются с трудом, потому что впервые.

Девчонок у меня было много, но одной, той самой, постоянной никогда.

Я и не ставил себе такой цели — затянуть на шее удавку в виде постоянных отношений в свои то семнадцать. Но Лиса просто так не останется.

— А в качестве кого ты сегодня пустила меня к себе домой? В качестве кого разрешила себя целовать? — поддеваю в ответ.

И по потемневшим в мгновение ока зрачкам понимаю, что ляпнул зря.

— Да, пошел ты — Лиса поддает скорости и слетает со ступеней далеко не горной ланью.

Даже про сумку в моих руках забывает, а может специально оставляет, чтобы побежал, догнал, успокоил.

И я поддаюсь. Срываюсь вслед за ней. Нагоняю и свободной рукой перехватываю вдоль талии, дергая на себя, прижимая спиной к своей груди.

— Ты не ответила — дышу часто. Тоже, блин, нервничаю.

— И ты не ответил — скулит в ответ.

А в глазах страх и ожидание.