– И ты тут же заподозрил меня?

– Не совсем. Тогда я лишь счел это странным, а потом ты убила Иглу.

– Почему ты решил, что это была я?

– В то время я был не уверен в этом и, не зная, что ты и слуга – один человек, подозревал его.

– Почему?

– Тем утром Юэ Шэнь и я условились встретиться вечером с Иглой, но обнаружили ее уже убитой. Наш разговор слышал лишь слуга неподалеку, что и заставило меня его заподозрить. Ты положила свои иглы в руку убитой, а ее иглы закопала в земле, и мы подумали, будто Игла и есть Феникс.

Поначалу мы даже поверили, но ты не потрудилась избавиться от яда на оружии Иглы, и тот погубил растения вокруг, а мы, в свою очередь, узнали, что Фениксом являлась вовсе не она, а тот, кто ее убил. Ты забыла надеть перчатки, и одна из игл ранила твои пальцы, тебе даже пришлось перестать играть на цине, чтобы об этом никто не прознал. Вот только этого недостаточно, тебе необходимо было нейтрализовать яд. Чтобы провернуть это скрытно, ты избавилась от лекаря и, приняв его облик, достала нужные травы и принесла те в аптеку. Затем, намереваясь сбить нас с толку, вписала их в конце рецепта И Чжао, однако это лишь сильнее подтолкнуло нас к тебе.

– И как же? – поинтересовалась Феникс.

– Ни один лекарь в мире людей не знает о траве фей, огненной луне и лунной паутинке. Поэтому Хуан То и я пришли к выводу, что лекарь был не простой, но и И Чжао не являлась Фениксом.

– И что же дальше?

– Дальше ты отправилась за ними к И Чжао, но она тебя застала, и пришлось ее убить.

Феникс рассмеялась.

– Если это я убила И Чжао, то кто же в этот момент находился в главном зале на застолье Шан Ле, – произнесла она, в ее глазах сияла насмешка.

– Я почти усомнился в своей идее, когда увидел тебя в зале. К тому же на месте не было Чао Я. Это заставило меня задуматься о двух возможных вариантах событий. Согласно первому, ты и правда все время пребывала в зале, а лекарства украл слуга, который, как полагал я тогда, являлся Вороном. Согласно второму, это была Чао Я. И тут стоит признать, ты умело провернула ее ночные пропажи, заставив Юэ Шэнь, Хуан То и меня подозревать Чао Я.

– Почему вы снова ей поверили?

– Из-за массового отравления. План был очень хорош, ты специально попросила Ворона отвлечь Юэ Шэнь, ведь ты знала: стоило ей прикоснуться к еде, она бы сразу определила в ней яд. И когда Юэ Шэнь ушла, все повалились на пол, и ты – тоже. Это тебя и выдало, Хуан То заблаговременно проверил еду и знал, что в ней был яд. Он подготовил противоядие, но не стал ничего сообщать – хотел увидеть, на кого яд не подействует. К сожалению, так получилось, что Чао Я не успела еще ничего съесть и была в порядке, а ты притворилась больной, и Хуан То тут же переключился на нее.

– Что его переубедило?

– Противоядие, что он приготовил.

– Его выпили все, что такого?

– В нем тоже содержался яд, от которого лицо здорового человека незаметно для него становится синим, – медленно произнес Хуан То. – Я заметил это, когда уже собирался напасть на Чао Я, и понял, что отравительницей была ты.

Я продолжил:

– С того момента мы стали верить Чао Я и спросили, почему она пропадала по ночам из комнаты, при этом твердя, что спала у себя. Ее ответ остался тем же, и тогда мы спрятались в ее комнате, где в полночь появилась ты. Ты использовала на ней усыпляющий дурман и переместила ее под кровать, а потом просто скрылась. Вот поэтому Чао Я никогда не оказывалось на месте. Она просто спала под кроватью, а до наступления утра ты перемещала ее обратно. Чао Я все повторяла, что спала в комнате, а мы, понимая, что это ложь, продолжали ее подозревать. Ты действительно хорошо все продумала.

– Тогда вы снова заподозрили меня?

– Верно, но убедиться наверняка, что ты Феникс, мы смогли лишь после смерти Пянь Фэна.

– Вы специально оставили меня с телом одну.

– Именно. Из-за угла мы проследили, как ты выпустила из комнаты убийцу. Разглядеть нам его не удалось, но мы знали наверняка, что кто-то покинул комнату, либо став невидимым, либо как-то иначе.

– Как вы узнали, что и слугой была я?

– Не сразу. Сначала мы полагали, что это Ворон, но потом поняли: это была ты. Во-первых, вы со слугой никогда не пересекались: когда появлялся он, ты исчезала. Ты всегда опаздывала и появлялась, лишь когда уходил слуга, так еще и ненакрашенная, бледная, потому что едва успевала менять облик. Во-вторых, только слуга знал, что мы направлялись сначала к Игле, а потом и к И Чжао. В-третьих, в ночь покушения на меня Хуан То подобрал меч, рукоятку которого обмазали чем-то скользким. Позже я понял, что это было всего лишь масло для готовки, настолько сильно замарать им руки мог только слуга. Я обратил внимание на твои ладони – мастеру игры на цине никак нельзя пачкать пальцы в масле, взгляни только на руки Чао Я – чистые, гладкие, нежные и сухие. Именно так должны выглядеть руки музыканта.

Хуан То встал рядом со мной.

– Когда мы узнали, что слуга – это ты, мы поняли, что Ворон – кто-то другой, – произнес он. – Ты и правда находилась с Шан Ле во время убийства И Чжао, поэтому ее убил Ворон. И Пянь Фэна тоже убил он, потому что дверь в его комнату была заперта изнутри, а ты стояла снаружи вместе с нами.

Феникс вздохнула, не сводя с меня глаз.

– А я все думала, что император из тебя никудышный, глупый и слабый. Похоже, что я ошибалась. Все эти дни ты сохранял молчание, но прекрасно все понимал. Не хочешь ничего спросить?

– Хочу. Мы не видели, как Ворон покинул комнату Пянь Фэна. Он воспользовался Чарами невидимости? В этом мире на них наложен такой же запрет, как и на магию перемещения. Как Ворону это удалось? И кто он?

Хуа Сяо снова взглянула на меня, и ее губы растянулись в таинственной улыбке.

– Так, значит, разгадал ты не все, вот только я ничего тебе не скажу. Ты никогда не узнаешь правды, – произнесла она.

– Тебе некуда отступать.

– Если ты не убьешь меня, то это сделает Ворон, если я что-то выдам, от его магии мне не спастись. Но если я буду молчать, возможно, он меня спасет, потому что…

Прежде чем она успела закончить, я заметил, что лицо ее приняло необычный синий цвет, и перебил:

– Хуа Сяо, твое лицо…

Очевидно, сама она все еще не понимала, что ее отравили, яд действовал незаметно.

– Что с ним? – спросила Хуа Сяо.

В следующее мгновение она резко вздохнула, вероятно все внезапно осознав, и рванулась к бронзовому зеркалу на стене. Тут же, словно сумасшедшая, она стала кричать:

– Нет, Ворон не стал бы меня убивать, нет…

Вот только было уже поздно. Ее голос начал слабеть, и тело повалилось на пол. К нему тут же подошел Хуан То.

– Назови мне имя Ворона. Быстрее! – попросил он.

– Ворон – это, это… – Договорить ей не удалось.

Она замолчала навеки.

Ворон доверял только мертвецам, лишь они умеют хранить секреты.

Снегопад за окнами все не думал прекращаться, и мы не заметили, как в мире людей наступил Новый год. За те десятилетия, что я скитался по миру смертных, мне так и не удалось по-настоящему прочувствовать этот самый радостный праздник. У ворот постоялого двора вывесили красные фонари, а с неба валил сильный снег, усиливаясь по мере приближения праздника и укрывая хлопьями землю. Красные фонари колыхались на ветру, и их теплый красный свет заполнял собой улицы. Укутанные в десятки слоев одежды ребятишки бегали по заснеженной дороге, а в их глазах сияла свойственная лишь детям наивная радость.

Временами Юэ Шэнь и Хуан То становились у ворот двора, привлекая внимание детей своими серебристо-белыми волосами, струящимися вниз по мантиям, словно жидкое серебро. Детишки подбегали к ним, и они опускались на корточки – весело с ними поболтать. Трудно было представить, что теплые добрые улыбки, озаряющие в этот момент их лица, принадлежали двоим самым сильным людям Снежной крепости, не говоря уже о том, что Юэ Шэнь являлась лучшей из убийц. И все же стоило мне увидеть ее улыбку, похожую на мягкий ветер, нежный и спокойный, как на душе сразу же становилось тепло.