Тогда Ольга и взяла трубку.

Домой он попал уже после полуночи. Только в метро Саша заметил, что к его туфлям прилипли ошметки… мозгов? Да, пожалуй, это были мозги. Брюки были забрызганы кровью настолько, что, и это он уже решил для себя, их можно только выбросить. На рубашку тоже долетели капли крови. Чистое ли лицо – Александр не знал. Да и ему уже было плевать на это. Впервые он не рассматривал лица пассажиров, сидевших напротив, чтобы запомнить их и сделать позже с них наброски. На этот раз это его самого все рассматривали. Хоть в позднее время в метро было и немного пассажиров, все же те немногие старались отсесть подальше от человека, который только что ушел в отпуск.

Оля у самого порога бросилась на шею Саше.

– Бедный, – шепнула она, а потом отпрянула, увидев, как он перепачкан. Девушка буквально отскочила от Александра и даже отвернулась.

– Прости, – устало сказал ей тот, – я сейчас все отмою. Я знаю, как это неприятно выглядит… Но не мог же я ехать домой голым.

– Ничего, – спокойно ответила Ольга, – оставь все в ванной, я отмою и постираю сама. Ты устал и пережил большой стресс. Еще и эта поездка… Если хочешь, я сообщу тете, что мы не приедем, – девушка повернулась к Саше, и ее взгляд тут же упал на его перепачканные туфли, которые он держал в руках.

– Ты так долго ждала ее… – сказал он. – Отосплюсь завтра в поезде.

– Оставь и иди в душ, – снова скомандовала Оля, – я почищу твои туфли сама.

Она взяла их в руки, не отводя взгляда от уже засохших пятен. Саша послушал Олю. Он принял душ, смыл с себя грязь, капли крови и, как ему казалось, литр пота, который проступил по всему телу через мгновение после того, как перед ним на асфальт с четырнадцатого этажа шлепнулся его шеф. Картина та долго еще стояла перед его мысленным взором, и ему казалось, что вот-вот он снова услышит тот страшный шлепок.

Ольга уложила его в постель, словно маленького ребенка. Саша молчал. Он никогда не считал себя трусом, но случившееся все же очень потрясло его. Он не смог сразу заснуть. Оля пошла в ванну и пробыла там около двадцати минут, когда она вернулась, то сказала Саше, что его туфли выглядят, как новые. За брюки она бы поборолась, не уезжай они завтра, потому их и правда пришлось выбросить.

Она сняла свою тонкую майку на бретелях, стянула шорты и осталась лишь в трусиках. Саша лег на бок, а Оля, обняв его, прижалась к его спине, и они крепко заснули.

В девять утра за ними должен был приехать Иван, чтобы отвезти их на железнодорожный вокзал. Отпуск начался.

– До встречи, брат, – обнимал друга Иван, стоя на перроне железнодорожного вокзала. – Надеюсь ты не завоешь волком, не заскучаешь в том лесу.

– Не заскучаю, брат, – устало улыбнулся Саша.

– Ты, если что, песни там пой, как Белоснежка, – рассмеялся Ваня. – К тебе весь лес сбежится, будешь с белок портреты писать.

– Я тебя ненавижу! – пожал ему руку Александр.

– И я тебя, брат. И поверь: сильней, чем ты меня.

Они еще раз обнялись, Иван поцеловал Олю в щеку, помог ей занести в вагон поезда вазон с цветком, после чего вышел и остался стоять на перроне. Он еще раз помахал этой парочке рукой, когда они уже заняли свои места.

– Да, брат, знатно ты влип… – пробормотал Ваня, улыбаясь и маша другу и его девушке. У окна сидел Александр, поэтому, когда Ольга, помахав рукой Ивану на прощание, отвернулась от него и облокотилась на спинку своего сиденья, Ваня показал Саше средний палец. Тот в свою очередь, не раздумывая, сделал в ответ тоже самое.

Поезд тронулся.

Саша, как и обещал, почти всю дорогу проспал. Оля читала книжку, какой-то женский роман позапрошлого века. Саша не уточнял, какой именно, ему сейчас было не до этого. К тому же Ольга любила подобные романы и постоянно покупала новые книги, а потому он не следил за тем, что именно она читает в данный момент.

Когда Саша открыл глаза, в вагоне кроме них с Ольгой уже никого не было. Значит ли это, что в такую глушь едут только они?

– Нам еще сколько: остановки три-четыре? – спросил он.

– Нет, выйдем раньше, – ответила девушка, – отсюда мы сможем быстрее добраться. Просто место малолюдное, не особо популярное, поэтому билеты до этой станции не продаются.

– Но остановка есть?

– Остановка есть.

Когда поезд остановился, Саша взвалил за плечо тяжелую сумку, вытащил ручку из чемодана на колесах, Оля взяла свой рюкзак и вазон с черной таккой, и они направились к выходу. Тогда молодой человек заметил одну пожилую женщину, что оставалась в вагоне – она была невысокого роста, из-за чего ее не было видно за высоким сиденьем. Женщина провела пару взглядом, полным искреннего удивления.

– Чего это она? – спросил Саша у Оли, когда они уже ступали на платформу.

– Здесь практически никто никогда не сходит, – пояснила девушка, – вот она и удивляется.

На станции было пусто. «Ну кто-то же должен смотреть за ней? – подумал Александр. – Не может быть, что здесь совсем ни души». Сама станция представляла из себя небольшое одноэтажное сооружение, построенное, возможно, в начале прошлого века, после чего несколько раз было отреставрировано, но, по всей видимости, уже несколько лет заброшено и забыто людьми. По ненадобности. Вокруг плотным, тяжелым одеялом лежал многовековой зеленый лес, покушающийся на поглощение уже и этого небольшого участка земли. Призраки прошлого, такие, как смятые старые газеты и картонные стаканчики из-под давно выпитого кофе, выпавшие из переполненной мусорной урны, говорили о том, что это место не всегда было безлюдным. Железнодорожные пути, судя по всему, все же содержались в порядке, однако людей нигде не было.

– Ты говорила, что здесь неподалеку есть городок, – сказал Саша Оле, когда они вышли на развилку дороги.

– Да, – ответила она, – он направо, а нам – налево.

Девушка указала на подъезжающий к ним Мерседес серебристого цвета. Блики солнца отражались от отполированного кузова машины и от стекол, гравий шуршал под медленно едущими колесами. Выглядела машина очень ухоженной, можно даже было сказать – совсем новой. И она уж точно не вписывалась в общую картину простоты и забвения, выступая здесь словно бельмом. Но очень эстетически правильным бельмом.

– Она на ней дальше этого городка не ездит, – словно прочитав мысли своего молодого человека, сказала Ольга.

Скрипнул тормоз. Саша разобрал, как заглох едва шумевший двигатель, машина была поставлена на ручной тормоз. Открылась водительская дверь.

Из салона показалась нога в черной остроносой туфле на высоком каблуке, затем вторая. Стройная женщина была одета в элегантное, облегающее серое платье-карандаш в тон цвету машины, из которой она вышла. На голове блондинистые волосы были собраны в высокую прическу. Она напоминала деловую женщину, директора предприятия, жену бизнесмена, да кого угодно, но только не одинокую немолодую женщину, имеющую статус бабушки, пускай и двоюродной, которая при том живет в глубинке, вдалеке от больших городов, у самого леса. Женщина сняла солнцезащитные очки и мило улыбнулась Саше и Оле.

– Оленька! – радостно сказала она, протянув к ней руки.

– Тетя Клара! – с такими же эмоциями ответила девушка и пошла навстречу своей родственнице.

– Оля была права, – пробормотал себе под нос Саша, – эту даму уж точно нельзя бабушкой назвать.

Про себя он отметил, что Кларисса – так, как оказалось, звучало ее полное имя – выглядит не старше лет пятидесяти, хотя он понимал, что ей однозначно больше. Ведь она приходилась теткой матери Оли.

– А этот молодой человек, как я понимаю, Александр…

Она подошла к парню. Тот протянул руку, но тетя Клара обняла его, вынудив обнять себя в ответ.

«Приятные духи», – отметил Саша.

– Рада знакомству, – улыбнулась женщина, после объятий все же пожав парню руку.

– Взаимно… Кларисса, – улыбнулся Александр.

– Просто Клара, – воскликнула она, махнув рукой, – можешь звать меня просто тетей Кларой, как и Оленька. Ну, что мы стоим? Садитесь в машину, поедем домой! Дорогая, ты же рассказала ему о нашей усадьбе?