После этого случая я твердо решила завести собственный автомобиль. Возня с машиной меня уже не пугала – я привыкла ухаживать за домом, мужем и сыном. Другими словами, я повзрослела.

Когда я сказала мужу о своем намерении пойти в автошколу, он был обеими руками «за». Сам он еще во время учебы в университете сдавал на права, и каким-то чудом даже получил их. Однако, мой любимый, друг и коллега в одном лице относился к категории тех людей, которым противопоказано садиться за руль. Излучая уверенность на работе и во время других дел, он превращался в свою противоположность, когда оказывался в кресле водителя. Глубоко ответственный за свою семью человек, он понимал это, и не стремился приобретать машину, пока этого не захотела я. Разумеется, с перспективой основного рулевого.

– Солнышко, у тебя совсем нет возражений. А ты не думаешь, что у меня может не получиться умело и безопасно водить? Я не хочу быть «блондинкой за рулем», но больше всего я боюсь за Мишку и за тебя, когда буду везти вас.

– Милая моя, неужели ты думаешь, что я тебя не знаю? Ты будешь бояться, ты будешь иногда бить нашу бедную машину, но ты никогда никого не убьешь. Я тебе доверяю и уверен, что все будет в порядке. Раз ты сама хочешь водить, значит, у тебя все получится. Да и смотреться в автомобиле ты будешь великолепно.

Он поцеловал меня и увлек за собой. Мои колебания рассеялись, как молочный туман, скрывавший наше чудесное будущее. Но это будущее наступило не сразу.

В 1991 году Советский Союз рухнул. Вместе с ним кануло в лету и финансовое состояние миллионов граждан – деньги, которые у них находились на сберкнижках, «сгорели» за несколько месяцев. Экономические реформы начала 90-х привели к тому, что, за исключением оборотистых индивидов, люди стали банкротами поневоле, лишившись всех своих накоплений. К этим людям относились и мы. Те деньги, на которые мы рассчитывали купить автомобиль, превратились в стопку бесполезных бумажек, которых едва хватало на пару походов в магазин. Зарплаты тоже резко «просели», стали нерегулярными. Короче, о приобретениях пришлось забыть, надо было просто выживать.

Совершенства достичь невозможно, равно как и сделать совершенным мир вокруг себя. Иначе не будет развития, ибо все вокруг нас движется вперед только в поиске, постижении, достижении, наконец, в борьбе. Когда думают или говорят «Как я (он, она) совершенен!», или «Этот мир прекрасен!», всегда вольно или невольно преувеличивают. Такое преувеличение – это моменты отдыха от постоянного преодоления несовершенства. Мозг просто игнорирует, когда последнего становится меньше, а затраченные усилия дают свои плоды.

Мы с мужем были оптимистами, любили друг друга и нашего сына, работы не боялись и благополучно выжили. Когда дома почти нечего было есть, мы радовались тому, что Мишку кормят в детском саду, а дома для него всегда находилась конфета. Когда, бывало, не платили вовремя зарплату, приходилось продавать кое-что ценное, или подрабатывать. Соседи из нашего подъезда попросили меня дать несколько уроков английского их дочери, которая собиралась пойти в гимназию с углубленным изучением иностранного языка. Заикнуться об оплате я решилась только после первого, вполне успешного, занятия:

– Инночка, я понимаю ситуацию, поэтому плати мне, сколько можешь.

– Знаешь, Лидуся, лишних денег у нас нет. Но Вовкины (ее мужа) родители живут в деревне, и еды у нас хватает. Ты не возражаешь, если я буду платить натурой – салом, медом, картошкой, капустой, яблоками?

Ох, я была совсем не против – ведь не надо было ходить в магазин и стоять в очередях! С тех пор у нас периодически была вкусная домашняя еда, иногда Инна платила и домашней сметаной, в которой могла стоять ложка. Ни загадывание желаний, ни хорошие приметы, ни проектирование планов ничего не меняют. Важен лишь сегодняшний день. И мы им наслаждались.

Дни, месяцы и годы летели быстро, словно хвосты комет. Ситуация в стране потихоньку наладилась, зарплаты выросли до приемлемого уровня¸ сын на глазах становился все более самостоятельным. Появились перспективы профессионального роста на работе и возможность зарубежных стажировок. Порой сложная и нервная динамика движения к более высокому социальному статусу, с одной стороны, и компенсирующее все трудности и проблемы познание мира, с другой, заняли целый ряд лет.

Желание сесть за руль собственной «тачки» возродилось у меня только в середине нулевых. К тому времени вследствие привозимого остатка от зарубежных грантов накопилась немалая сумма. Да и машины у соседей по дому и у коллег по работе размножались в геометрической прогрессии. Когда мы только въехали в новую квартиру, во дворе одиноко обретался «Жигуленок» математика Михаила Петровича из соседнего подъезда, или просто Петровича для добрых знакомых. Были еще машины, но их владельцы имели гаражи в кооперативе неподалеку. Петровича во дворе можно было видеть часто. Он-то гулял со своим веселым биглем Даной, то сидел в своем автомобиле, то лежал под ним, ремонтируя очередную поломку, то вступал в разнообразные беседы с жителями дома. Поговорить с ним можно было о чем угодно – о политике, о книгах и фильмах, и, конечно же, о машинах, которые он любил всей душой. В девяностых по ночам у него нередко воровали запчасти, однажды унесли даже карбюратор и два колеса. Больно было видеть, как он переживал! Милиция в таких случаях в то время была бессильна – это теперь и в подъезды без ключа и домофона не войдешь, и видеорегистраторы перед ними фиксируют все, что происходит на значительной части двора.

Довольно широкая асфальтовая площадка перед домом открывала много возможностей для ее использования. Дети и взрослые могли свободно распоряжаться территорией, не опасаясь быть сбитыми автомобилями. Я спокойно отпускала Мишку кататься на велосипеде и на байке, а летними вечерами мы часто с ним катались на роликах, играли в бадминтон и теннис.

Через некоторое время в нашем подъезде на восьмом этаже появилась новая соседка, а с ней и новая «Лада» во дворе. Я с лоджии своего пятого этажа с удовольствием наблюдала, как она гордо вышагивает к своему авто, щелкает сигнализацией, открывает дверь и, встряхнув аккуратной прической с волосами до плеч, садится в салон и быстро уезжает. Приезжая с работы, парковалась она лихо и всегда косо, благо, что места во дворе было достаточно. Как бы то ни было, смотрелось все это очень круто. Хотелось и себя видеть такой же.

Правда, со временем я стала замечать, что у Гали, с которой я познакомилась поближе, с машиной есть проблемы – однажды из-под капота повалил дым из-за неисправности в системе охлаждения, нередко не заводился мотор, особенно в мороз, имелись и прочие неполадки. Избавившись от своей «Лады», она приобрела подержанный «Мерс», и ситуация немного улучшилась. Я твердо для себя решила, что если буду покупать машину, то только импортную. Так советовал и Петрович, поменявший свои видавшие виды «Жигули» на длинный, тоже бывший в использовании, салатово-серебристый «Ауди».

В автошколу я пошла вместе с семнадцатилетним сыном. Бывает так – что-то желаешь, задумаешь, даже планируешь, а никак не соберешься это сделать. В таких случаях нужен толчок, чтобы осознать – или сейчас, или никогда! Наверное, если бы не Мишкина инициатива, сорокалетняя мама, пусть даже худенькая и подвижная, как подросток, так и не нашла бы времени для учебы в автошколе и освоения мастерства вождения. Впрочем, учеба в те годы проходила в кратчайшие сроки. Автошколы в нулевые росли по стране, как грибы после дождя. Качественно обучиться ПДД и управлению с автомобилем они обещали за приемлемые деньги всего за полтора месяца. Мы решили пойти в одну из таких школ, ютившуюся, согласно информации в интернете, в гимназии неподалеку.

В назначенный час, чуть припаздывая, мы явились на первое ознакомительное занятие. Заходим в гимназию, осматриваемся – ни вывески о наличии автошколы, ни объявления нигде не видно. Спрашиваем вахтера, а тот отвечает: