– Я буду сопротивляться, – понимаю, что сейчас это лишь жалкие попытки отсрочить неизбежное.

– Давай, птаха! – он еще не прикасается ко мне руками, только его мощное тело вдавливается в меня, вжимая в дверь. – Меня заводит, когда девушки сопротивляются, – наклоняется ко мне и обдает горячим шепотом ушную раковину.

– Ты ненормальный! – шепчу в ужасе.

– Да? – немного увеличивает между нами расстояние и снова смотрит на меня сверху вниз. – А на суде ты сделала другой вывод, – его голос напоминает зловещий рык, от звука которого все органы чувств замирают, в ожидании чего-то страшного.

Я понимаю, что он собирается отыграться на мне, заставить пожалеть, что не приняла предложение его людей и не сделала выгодное для него заключение. Он хотел, чтобы я представила его невменяемым, после чего его направили бы на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу. Откуда, я не сомневаюсь, Козырев Демид смог бы выбраться без труда.

Но я отказалась от суммы с шестью нулями и выполнила экспертизу по совести. Вследствие чего этот опасный мужчина оказался осужден на пожизненный срок.

– Да! – поднимаю лицо вверх, встречаясь с его острым как лезвие взглядом. – И не жалею об этом!

– Какая же ты жалкая дура, – впервые на его лице вижу отвращение. – У которой напрочь отсутствует чувство самосохранения.

– Но ты же этому рад, – приходит моя очередь ухмыляться.

Внутри меня все стынет от ужаса, но я не покажу этому подонку, как сильно он действует на меня. И если я оказалась в западне, если он решил не дать мне выйти отсюда, то пусть делает, что задумал, как можно скорее, прекратив пытку ожиданием.

– Теперь ведь у тебя есть повод отыграться на слабой и беззащитной женщине, верно? – не отвожу взгляд в сторону, показывая, что не боюсь его. – Тебя же, наверное, возбуждает то, что ты такой сильный и я не дам тебе отпора. Наверное, у тебя в штанах член колом от предвкушения моих мучений, верно?

– Сука, – шипит он, обхватив меня за шею рукой. – Ты много пиздишь не по делу. Я сказал, чего хочу от тебя, – сжимает сильнее мою шею. – Я хочу от тебя покаяния и мольбы о пощаде, – склоняется ближе к моему лицу, так что между нами остается всего несколько сантиметров. Я чувствую на себе его дыхание, чувствую мужской запах, исходящий от его тела.

Его пальцы сильнее впиваются в мою кожу. Мне становится трудно дышать.

Ноги сводит от страха, но я не подаю вида. Смотрю на разъяренного Монстра, с трудом втягивая воздух, который будто стопорится, и я не в силах проглотить его, задыхаясь.

– Хочу, чтобы ты сожалела! Чтобы молила о пощаде! – наклоняется к моему уху, прижимаясь колючей щекой к моему лицу. – Чтобы кричала и плакала, – задевает губами ушную раковину.

У меня по позвоночнику сползают капли ледяного пота.

Я понимаю, что задыхаюсь, что еще немного, и он меня задушит. И во мне больше нет желания прекратить это все как можно скорее. Я хочу жить! Мне есть ради кого бороться.

Дома меня ждет Вова, который не может передвигаться самостоятельно, только на инвалидной коляске. Я оплатила сиделку всего на два дня. А дальше он останется один.

Мой милый добрый мальчик, которого родители принесли из роддома, когда мне было шесть лет. Тот самый мальчик, которого я учила читать и завязывать шнурки, у которого после гибели мамы и папы не осталось других близких, кроме меня.

Я просовываю пальцы под сильную ладонь Козырева, стараясь оторвать ее от себя, но Монстр будто сильнее звереет от этого, применяя больше силы. Я начинаю беззвучно хватать ртом воздух. Перед глазами мельтешат мушки.

– Взять и переломить тебе шею? – шипит он. Но я уже не вижу и не чувствую ничего, кроме жжения в легких. – Но это будет слишком милосердно для такой твари, как ты, – убирает с моего горла руку, и я шумно втягиваю воздух, чувствуя, как горло жжет, а легкие в первые мгновения разрывает от хлынувшего потока кислорода.

      Хватаюсь за шею, прокашливаясь, и сползаю по двери.

Голова кружится, и я не представляю, что будет дальше. Если это только начало…

Но Монстр не дает мне прийти в себя. Он дергает меня за руку, поставив на ноги, и сразу же закидывает себе на плечо.

– Что… что ты делаешь? – хрипло спрашиваю. Каждое слово вызывает боль.

Упираюсь руками в его спину, собираясь приподняться и как-то бороться дальше, но получаю хлесткий шлепок по ягодицам. Я снова падаю безвольной плетью, свисая на его спине и наблюдая за тем, как исчезает кабинет.

Демид проходит через дверь за стеллажом, попутно задвигая его обратно. И когда проем оказывается спрятан, закрывает металлическую дверь, которую прячет за еще одним шкафом, уставленным книгами.

Перед нами целые ряды стеллажей с книгами и с десяток письменных столов. Похоже на библиотеку. Но Козырев не задерживается тут. Твердым шагом он минует читальный зал и выход в какую-то каморку, за которой находится лестница вниз.

– Куда ты меня несешь? – паника все сильнее охватывает меня.

– Тебе там обязательно понравится, – слышу усмешку в его голосе.

– Куда? – волоски на теле встают дыбом.

– В тренажерку. Сейчас как раз время занятий спортом.

– З-з-зачем? – от жуткой догадки душа уходит в пятки.

– Хочу, чтобы парни развлеклись с тобой.

– Что? – снова приподнимаюсь, пытаясь спрыгнуть.

– Не хочешь каяться передо мной, тогда я покажу тебе, что делают с такими шкурами, как ты, – заворачивает за угол, и я слышу гул голосов, понимая, что он не шутит. Он действительно отдаст меня на потеху другим.

– Нет, нет, нет! – упираюсь руками в широкую спину. – Не смей! – пытаюсь говорить твердо, но голос подводит меня.

У меня перехватывает горло и вырываются лишь сиплые звуки. Кажется, будто я во сне и весь этот ад лишь плод воображения. Потому что в реальности такого не бывает.

– Да, птаха, – по моим ягодицам приходится еще один хлесткий удар.

Звуки становятся громче, и наконец они окружают нас. Раздается свист, и наступает тишина.

– У меня для вас подарок, – говорит Монстр и скидывает меня с плеча.

Я падаю на пол и морщусь от боли, когда коленями бьюсь о бетон. Но не закрываю глаза, помня о том, где нахожусь.

Вижу около двух десятков мужчин, и меня сковывает страхом.

– Развлекайтесь, – кидает им Монстр.

– Отдашь нам? – спрашивает лысый качок, что сидит ближе всего ко мне на скамейке для жима лежа.

– Мне она не нужна, – говорит равнодушно Козырев, будто и не он заманил меня обманом в тюрьму, чтобы расквитаться. И неужели готов отдать другим, чтобы они сделали всю грязную работенку за него?

У меня кожа покрывается мурашками и кровь стынет в жилах от того, какая вокруг царит атмосфера и какие взгляды кидают на меня эти страшные мужчины.

– Уверен? – смотрит поверх меня на Козырева тот самый лысый.

– Считай это подгоном в честь праздника, – все еще слышу за спиной голос Монстра.

– Что за праздник? – спрашивает кто-то.

– День расплаты, – спокойно отвечает Демид.

– А вертухаи что? – все еще сомневается, так же как и я, что все это взаправду, лысый.

– Надоест – можете и с ними поделиться.

Тогда качок переводит горящий взгляд на меня. Я чувствую, как остальные заключенные тоже впиваются в меня похотливыми взорами.

– И откуда же такая сочная бикса? – слышу приближающийся голос, и все волосы на теле встают дыбом, как у кошки.

Вижу, как ко мне направляется высокий бородатый брюнет и со скамейки поднимается тот самый лысый здоровяк.

Я вскакиваю на ноги, собираясь дать отпор и биться до последнего.

– Не бойся нас, киса, – на губах того, что ближе всего ко мне, мерзкая ухмылка. – Что такая дикая?

Я пячусь назад, понимая, что все по-настоящему и сейчас со мной произойдет то, что я не могла представить даже в самом страшном кошмаре.

– Куда-то собралась? – вздрагиваю, услышав над ухом.