Они стояли по разные стороны кухни. Она все еще стояла у раковины, Данте — в дверном проеме. На нем уже не было пиджака. Рукава рубашки были закатаны, и вид у него был сердитый.

Ария не знала, что вызвало его гнев, да и не хотела узнавать. Данте, кроме как для выполнения своего долга, не тронул ее и пальцем, и она хотела, чтобы так было и впредь. Другим женщинам не так везло. Темные круги под глазами, много косметики и, конечно, ложь — вот что она привыкла от них слышать.

Молчание между ними начинало вызывать у нее неприятные ощущения. Она хотела, чтобы все закончилось.

— Я просто взяла стакан воды. Я собираюсь лечь спать, — сказала она.

Двигайся. Постарайся не привлекать его внимания.

Она ни секунды не думала, что способна привлечь его внимание, но ей не хотелось выполнять еще больше своих обязанностей.

Иди.

Данте ничего не говорил, но пристально смотрел на нее. Ей ничего не оставалось, как попытаться сбежать.

Она двинулась к нему и уже собиралась проскользнуть мимо, как вдруг он схватил ее за руку, и, прежде чем она поняла, что происходит, ее прижали к стене. Внутри нее поднялась паника. Что случилось? Неужели она сделала что-то не так?

Она слышала, как на вечеринках жестокие люди говорили, что он, скорее всего, побьет ее, потому что она не в его лиге. Страх прошелся по ее позвоночнику, не оставляя ни мыслей, ни забот, ни соображений.

Она уставилась на него, ожидая и гадая.

— Тебе не нужно бояться, — сказал Данте.

— Не нужно?

— Нет, не стоит. Я просто хочу попробовать кое-что. Доверься мне.

Ария не доверяла ему. Его репутация намного превосходила его самого, но ей некуда было больше идти. Она почувствовала панику, но тут Данте удивил ее. Единственный раз они поцеловались в день свадьбы, сразу после того, как священник сказал им "да". Поцелуй у алтаря был целомудренным. Любой посторонний не смог бы понять, что никто из них не хотел этого.

Она была в ужасе. С тех пор они не целовались.

У них даже не было медового месяца, и они не делали вместе ничего, кроме своего долга. Ей трудно было думать об этом как о сексе… Это был долг. Секс был для нее чем-то другим, интимным.

Все мысли вылетели из головы, когда губы Данте завладели ее губами. Она ожидала, что он будет несколько жестоким, непреклонным, не желающим сдаваться и просто берущим. В этом поцелуе было столько всего разного, и все же все они были вместе.

Руки Данте легли на стену по обе стороны от ее головы. Сначала они касались только губами, и Ария не могла отрицать, что это приятно.

Медленно его тело прижалось к ее, они оказались вровень друг с другом, и что-то изменилось внутри нее. Сначала ей показалось, что она запаникует, но потом все исчезло, и она почувствовала, как его тело прижимается к ее. Это было приятно. Странно.

И слишком скоро поцелуй закончился.

Данте отстранился, и она посмотрела в его карие глаза. У них был одинаковый цвет глаз, но глаза мужа были немного темнее, более насыщенными, по крайней мере, для нее.

Она поняла, что это идеальный момент для побега, и убежала обратно в спальню.

****

Данте не собирался подслушивать телефонный разговор Арии. Это было последнее, о чем он мог подумать. Но ему было любопытно, с кем она разговаривает. Он должен был догадаться, что это будет ее сестра. Послушав около минуты, он твердо решил отключить свою линию и оставить их наедине.

Затем разговор зашел о сексе, и он прислушался. Его никогда не считали плохим мужчиной в постели. Многие женщины убили бы за возможность побыть с ним пару раз.

Но ему было не привыкать к этому чувству.

Данте знал, что сделал все возможное, чтобы первый опыт Арии был неудачным. Ее девственность была помехой. Первый раз обещал быть болезненным. С тех пор он ни разу не пытался сделать что-то, чтобы доставить ей удовольствие. Кроме того, что он приходил исполнять свой долг, он ничего не делал. Его инструкции всегда были одинаковыми. Склониться над кроватью, не надевать нижнее белье и не мешать.

Ария не знала, каким хорошим может быть секс, и не хотела знать.

Губы Данте защипало, когда он подумал о том поцелуе, который был всего несколько часов назад. Перевернувшись на спину, он взглянул на часы и увидел, что сейчас чуть больше двух часов ночи. Сон не шел, и он знал, что это потому, что ему это не нравится. Раньше он никогда не сомневался в себе и привык к тому, что женщины пытаются привлечь его внимание.

Когда дело касалось его жены, он не делал абсолютно ничего, чтобы помочь ей получить удовольствие от секса.

Это не твоя работа — делать это.

Ты ненавидишь ее.

Ария — враг.

И эта раздражающая часть его мозга напомнила ему, что Ария не имеет ни малейшего понятия о том, что пытался организовать ее отец. Ей сказали, за кого она выйдет замуж. Как и у него, у нее не было права голоса.

Отбросив одеяла, потому что теперь он был зол, он собирался спуститься в свой кабинет и выпить чего-нибудь крепкого. Чего-нибудь крепкого, например его лучшего выдержанного виски. Он так и собирался спуститься вниз, но, переступив порог лестничного пролета, через несколько минут оказался перед дверью спальни Арии.

Именно ее она выбрала. Он сказал ей, когда привел ее домой, чтобы она просто выбрала место и оставила его в покое. Он даже не знал, специально ли она выбрала эту комнату. Она находилась дальше всех от его собственной спальни.

Возвращайся в постель.

Открой эту чертову дверь.

Данте взялся за дверную ручку и покрутил ее. За последние восемь месяцев он делал это множество раз, и под множеством подразумевалось не менее восьми раз. Каждый раз, когда она должна была быть в самом расцвете сил, чтобы забеременеть.

Он уже привык к тому, что ему приходилось использовать смазку, чтобы сделать ее влажной. Ария никогда не возбуждалась от него. Как и он, она выполняла свой долг, и делала это без единой жалобы.

Она снова и снова доказывала, что является хорошей женой. Без споров она была готова к вечеринкам, которые, по его словам, они посещали. Она всегда стояла в углу комнаты. Ходили мерзкие слухи, и он слышал, что люди говорили о них, но ему было все равно. Он был более чем счастлив позволить людям самим копать себе могилы. Если бы кто-нибудь сказал ему что-нибудь прямо, его наказание было бы быстрым.

Чтобы помочь мучить ее и сделать ее жизнь невыносимой, он притворился, что не слышит их. Он хотел, чтобы она жила в аду. Но теперь он не знал почему.

Он вошел в комнату Арии, закрыв за собой дверь, и посмотрел на кровать. Там горел маленький ночник, который освещал спальню мягким светом и позволял ему видеть Арию. Она выглядела такой маленькой, такой хрупкой.

Ему захотелось сократить расстояние между ними и разбудить ее, чтобы избавиться от этих чувств. Данте двинулся к кровати, намереваясь заставить ее проснуться, сказать что-нибудь, напомнить, что она — дочь Филиппа Льюиса, заманившая его в эту ситуацию.

Он никогда не видел, как она спит. Приблизившись к кровати, он не удержался и посмотрел вниз: ее лицо было… расслабленным. Умиротворенным. Этого он не ожидал. У Арии часто появлялась морщинка между бровями. У нее всегда было хмурое выражение лица. Тревожные мысли.

Глядя на нее сейчас, он не мог не задаться вопросом, не снится ли ей он. Он протянул руку, чтобы разбудить ее, но не смог заставить себя сделать это. При свете фонаря Данте посмотрел на нее.

Ария тоже не хотела этого. Она не просила выдать ее за него замуж. Никто не предлагал ей руки. Она была намного старше большинства невест.

Он не мог заставить себя сдвинуться с места.

Она выглядела… красивой.

Он знал, что многие считают Арию простой красотой. Ее каштановые волосы не были такими светлыми, как у ее сестры. Сейчас, когда он смотрел на нее без злости и ненависти, Ария была мягкой, по-другому красивой. Ему вдруг захотелось увидеть ее карие глаза, но он не собирался ее будить. У него еще будет время заглянуть ей в глаза.