По огромному саду прогуливалась молодая пара — Кеннет Нильсон и Кэтхен Морген. За ними на расстоянии нескольких шагов шла свита телохранителей девушки.

— Ты же знаешь, что я только и мечтаю скорее видеть тебя своей женой, любимая. Но согласится ли твой отец на наш неравный брак? — Лицо Кеннета выражало предельную степень скорби и печали.

— Ты из уважаемого графского рода, конечно — у отца не будет ни единой веской причины быть против нашего союза. Он с большим уважением относится к твоему роду. Твой отец весьма видный человек в империи. Я уверена, они с моим отцом найдут общий язык.

— Я надеюсь на это, милая. Ты ведь знаешь, я не хочу, чтобы по моей вине ты рассорилась с семьей.

— А знаешь ли ты, что я не переживу, если нас с тобой разлучат? — Кэтхен обвила шею парня руками и заглянула ему в глаза.

— И я, дорогая. Мы просто обязаны быть вместе. Другой мне не надо — только тебя, — преданно заверил ее Нильсон.

В особняке Нильсонов

— Насколько девица Морген готова? — спросил Викар Нильсон сына.

— Абсолютно. Она влюблена в меня до потери рассудка, — уверенно и не без гордости заявил Кеннет, по всему виду которого ясно было, что он невероятно наслаждается происходящим. — Она перережет себе вены, если ее папаша не даст согласия на наш брак.

— Отлично. Тогда самое время идти к нему с богатыми дарами и просить руки его дочери. — Старший Нильсон позволил уголкам губ приподняться в скупой улыбке.

— Пусть хоть тебя ожидает семейное счастье, братишка. Скоро под венец пойдешь, потом детей настрогаете с женушкой. — Кая Нильсон улыбалась в привычной для себя насмешливой манере.

— Да заткнись ты, дорогая сестрица, — в тон ей отозвался Кеннет. — Кстати, отец, что ты решил по поводу Близзарда?

— Пусть живет пока, а там поглядим, — добродушно усмехнулся глава рода.

Мне оставалось всего ничего, чтобы выехать на прогулку с Эйвой, как мы с ней договорились накануне, когда ко мне в особняк заявился человек ее отца. Это был высокий, худощавый мужчина средних лет, однако седина уже основательно тронула его волосы. Видать, нервная очень работа у господина Берга.

— Вы один из телохранителей графа? — спросил я. — Что-то я раньше вас не видел.

— Господин Берг взял меня на работу недавно. Я к вам с посланием от него. Граф настоятельно рекомендует вам держаться подальше от его дочери. И, само собой, не идти сегодня на встречу с ней. Граф желает, чтобы вы бросили Эйву. Он считает, что ее раненое на какое-то время сердце куда лучше, чем сломанная навсегда жизнь рядом с вами.

— Вот как? — процедил я. — Уж граф-то специалист в сломанных жизнях — это факт. Передайте ему, уважаемый, что я премного благодарен за совет, но в нем не нуждаюсь. Да и Эйва, полагаю, сама решит, что делать со своей жизнью.

— Граф велел передать, что крайне огорчится, если вы проявите непонимание и не внемлите его просьбе. Он умеет убежать людей и намерен предпринять самые серьезные меры для того, чтобы убедить вас в том, что вы совершите чудовищную ошибку, проигнорировав его просьбу.

— Передайте графу, уважаемый, что он совершает чудовищную ошибку, подкрепляя свои просьбы угрозами. И передайте также, что я крайне огорчен тем, что он приверженец столь вопиюще-непростительных двойных стандартов: отчего-то он решил, что может ломать чужие жизни, после чего может строить из себя праведника, заботящегося о счастье дочери, отнимая при этом у нее священное право на выбор.

— Господин Берг предполагал, что вы проявите неуважение к нему. Вы слишком много возомнили о себе, барон. Ваша дерзость непременно будет наказана.

В этот момент в приоткрытую дверь кабинета, где шла милая беседа, ворвался Скай и с рычанием уставился на непрошенного гостя. Я послал мысленный приказ волку, и он впился в лодыжку потрясенного мужчины. Тот заорал от боли.

— Похоже, господин Берг не предупредил вас о том, что связываться со мной — себе дороже, не так ли, уважаемый? — без тени насмешки поинтересовался я.

— Отцепите его от меня! — заорал мужчина.

Я дал сигнал Скаю, чтобы отпустил жертву, после чего телекинезом поднял мужчину под потолок.

— Что вы творите? Немедленно опустите меня вниз! — Взгляд несчастного выражал подлинный ужас.

— Вы же сами просили отцепить вас от моего питомца, — невинно отозвался я.

Но долго играть ни времени, ни желания не было, поэтому я вернул мужчину на пол. — Передайте Бергу, чтобы больше не посылал ко мне своих людей с дурацкими посланиями, иначе не ручаюсь, что его люди будут уходить от меня в целости и сохранности. А теперь прошу покинуть мой дом, уважаемый.

Красный от пережитого ужаса и злости, посланник графа, пятясь, покинул мой кабинет.

В скором времени я отправился на встречу с графиней. Мы договорились встретиться в парке.

Отвез меня туда Тео. Я отпустил его, сказав, что вызову, когда освобожусь.

Эйва пришла спустя несколько минут ожидания. Ее привез семейный водитель, который хотел последовать за нами, но графиня не терпящим возражения тоном велела ему не сходить с места.

— Отец очень зол на тебя? — спросил я, когда мы углубились в парк.

— Он в бешенстве, как никогда в жизни, — с улыбкой ответила графиня. — Я почти слышу, как он скрежещет зубами от злости, когда я ему перечу.

— Еще бы. Графы не любят, когда их не слушаются.

— Ты не собираешься с ним мириться? — с надеждой спросила Эйва. — Ведь если вы наладите вновь общение, все будет, как раньше.

— Боюсь, как раньше быть уже не может, родная. Мы с твоим отцом не просто поссорились — мы разошлись в принципиальном вопросе, в котором невозможны компромиссы.

— Но как же это отразится на нашем будущем?

Я пристально взглянул на девушку. Глаза ее смотрели на меня преданно и растерянно. Как бы поступил Акрам в этой ситуации? Ответил бы на любовь и беспощадно оборвал нить, соединяющую девушку с ее семьей? Или разбил бы ее сердце, отнимая право самой выбирать, что ей приносить в жертву?

— О будущем говорить еще рано.

— А по-моему, самое время. Сколько можно избегать обсуждения важных вопросов? Или они важны только для меня? — настойчиво спросила Эйва.

Ответить я не успел, потому что в сотне шагов от нас раздались женские крики. Голос показался мне смутно знакомым.

— Я знаю ее! — сказала графиня, тревожно вглядываясь в сторону криков.

— Постой здесь! — велел я и побежал в ту сторону.

Эйва, конечно же, не послушалась и побежала вслед за мной.

Крики становились все ближе. Наконец я увидел частично скрытые пышной кроной дерева фигуры — мужскую и женскую.

Девушка звала на помощь и яростно осыпала своего обидчика такими нецензурными словами, что мне даже на секунду стало неловко.

Я вмиг подлетел к ним и дернул за плечи мужчину, который пытался тащить куда-то… Астрид. Да, это было императорская падчерица.

Мужчина был мололой, крепкий, высокий, но безобразный лицом. Оно было изуродовано красноватым шрамом от виска до носа.

— Пошел вон отсюда, недомерок, мы тут сами разберемся! — Он попытался оттолкнуть меня, но я отошел сам и телекинезом отбросил шрамированного в дальние кусты.

— Он вам нужен живым, Астрид? — обратился я к девушке, которая совершенно не казалась напуганной.

— Уже точно нет, — без тени сомнения ответила она.

— За ним стоит сильный род?

— Он вообще безроден. И еще он одинок, так что искать его не будут.

— Отлично.

Я направился навстречу шрамированному, который успел подняться, и теперь с воинственным видом пер на меня — явно с самыми злобными намерениями.

За несколько шагов от мужчины я вытащил нож с кармана и телекинезом отправил его прямо в сердце противника. Оружие достигло цели, и мужчина упал замертво.

Я вытащил свой нож, протер об траву, убрал в карман и повернулся к Астрид, успевшей дойти до нас.

— А теперь объясните мне, Астрид, что здесь произошло? И кого я только что прикончил по вашему желанию? — обратился я к девушке.