В башне дела обстояли хуже. Оттуда не убежишь, если что не так. Все неприятности приходилось решать на месте. Почему-то каждый мало-мальски крепкий парень мнил себя орденским пупом и пытался это доказать, один — колдунством, второй зычным голосом, а третий и силушкой. Старшие гоняли младших почём зря: то бельё постирать, то убраться где-нибудь. Что ни говори, а маги тоже свиньи, то бишь, люди.

Эрику доставалось чуть ли не больше всех, в лидерах, как всегда, мучился Каспар. Девчонок особо не трогали, разве что пытались знакомство наладить. На петушившихся старших учеников и младших адептов Эрик смотрел как на несмышлёных детей и, высказываясь в их адрес, не жеманился, за что многократно получал по шее. Потенциально опасным мог оказаться любой проходящий мимо маг мужского пола, кроме самых опытных представителей ордена — старших адептов, те увлечённо готовились к выпуску и в башенные страсти не совались.

Эх, Арон, Арон. Если бы не запрет на драки, тот никаких проблем ни на улице, ни в башне. И даже сейчас, находясь в спокойной тиши библиотеки, Эрик вспоминал минувшие неприятные сцены и размышлял на тему, как мог бы размазать кого-нибудь из обидчиков по стене. Одна лишь мысль о том, что он физически на это способен, на время успокаивала, возвращая в рабочее состояние мятежный разум.

Надо переводить. И чем больше, тем лучше. Несмотря на то, что задание Иллута почти закончено, нужно перевести что-нибудь ещё. Пока есть настрой. Только шелест листов и скрип пера нарушили тишину.

Кто же мог знать, что настоящее обучение начнётся намного позже, чем в далёкие слушательские будни. Да, тогда обстановка была волнительнее, чем сейчас. Сплошные занятия, отдыха не хватало. Но если бы было по-другому, то сейчас Эрик вряд ли чувствовал себя начинающим магом. Хотя, на самом деле, знакомить с заклинаниями и ритуалами начинали ещё в годы ученичества, но настолько постепенно, что когда приходило время заниматься этим всерьёз, ученик уже многое знал.

Любой обряд, требующий внушительного вливания сил, например, вызов дождя или долговременное поддержание огня, неизменно начинался с ритуального рисунка силы. Цель мага — напитать рисунок и воздействовать через него на окружающий мир. Для определённой цели требуется свой рисунок, это может быть как простейший символ Боккомо или Шиту, так и сложные фигуры, вроде пентаграмм, звёздных календарей и сложнейших фигур, образованных из простейших символов. Запомнить все символы юных магов никто не заставлял, знать полагалось лишь необходимый минимум из двухсот-трёхсот, и не просто знать, а уметь быстро и точно их чертить на любой поверхности, в том числе и в воздухе.

Этих знаний магу хватало для повседневной деятельности. Для случаев же особых, каждый уважающий себя маг должен был всегда носить с собой томик с полным собранием символики, заклинаний и прочей интеллектуальной снеди. Чем больше у мага самоуважения, тем толще должен быть томик. Иллут с улыбкой рассказывал, что по молодости ходил с книгой, больше напоминавшей по размерам надгробную плиту, сшитую из человеческой кожи и написанную кровью. Страшно предположить, сколько материала понадобилось для той книженции.

Два или три раза за время обучения маготы устраивали соревнования по черчению символики. Однажды Эрик принял участие в чертёжных битвах. Вышло на удивление неплохо, и Бротос остался доволен выступлением не самого талантливого ученика. А вот Эрик, теперь не только увидевший, но и почувствовавший превосходство некоторых одногодок, впал в глубокую ярость, вылившуюся тогда в новую волну усердного обучения — лишь бы приблизиться к лучшим.

Участников было много, но среди первых оказались именно те, от кого все и ожидали побед. В подвальном зале с песочной ареной, будто специально созданной для подобных занятий, маготы проводили тот самый турнир. Быстрее и чётче других десять символов начертил Каспар. Бротос потом говорил, что такого в истории ордена ни разу не было, чтобы огнемаг справлялся с этим заданием лучше всех. За исключение прошлого турнира, когда тоже победил Каспар. Увы, черчение, единственная дисциплина, где юный Каспар превосходил главного соперника — эльфа Киверлейна с факультета земляков. Тем сильнее после редких побед отражалась радость на лице паренька. Эльф проиграл совсем чуть-чуть в точности рисунков, но всё же проиграл.

В том турнире третье место досталось Лании. Эрик всем сердцем желал победы Филу, но тот стоял среди лучших следом за девушкой. Отнёсся эльф к проигрышу весьма сдержанно. «Хорошо, что Лания меня обогнала, а то мне уже стало казаться, будто я всё знаю», — сказал тогда Фил Эрику.

Пятое место досталось девочке с водного факультета, одногруппнице Эрика по слушательскому прошлому. И вот, следом за ней, мелькнули рыжие волосы, хотя никто не ожидал увидеть их раньше десятого места. Сам же Эрик рассчитывал на большее, но не хватило опыта, ни в скорости, ни в точности. Радовало юношу только одно — он обогнал Висту и видел по её насупленному лицу, как обидно стоять позади шалопая Эрика.

Были и другие турниры. Для проверки мастерства управления маной ученикам и адептам предлагалось протащить камешек по миниатюрному лабиринту. Старшим адептам ставили задачи посложней, например, визуализация маны посредством силы мысли. Нужно было соткать из воздуха любой образ различимый простому глазу. В ход шли огненные шарики, водяные вихри, помещающиеся на ладони, материализованные сгустки глины или горсти песка. Победителя судьи определяли по размеру объекта и по чёткости создания.

В полумраке зала блеснули зловещим красным светом глаза льва на пальце юноши. Огни свечей тускло отражались на металлической поверхности перстня. В день, когда Эрик получил ученический балахон и вернулся домой, чтобы покрасоваться перед магом и телохранителями, Арон вернул ему этот перстень, при этом сказав: «Ещё нескоро твоих сверстников попросят найти себе предмет силы. Я же хочу, чтобы у тебя он появился раньше других. Если всегда носить его при себе, то он напитается твоей энергией и между вами возникнет связь. Он подаст тебе сигнал, когда проснётся, и ты сможешь черпать из него силы. Не безгранично, конечно, но достаточно для экстренного случая или не решаемой задачи, когда не сможешь найти обходного пути и нужно будет идти напролом. Чем устойчивей будет воля, тем больший резерв силы откроется у предмета. Можешь дать ему имя. Если имя ему понравится, то однажды он расскажет тебе свою историю. Но сразу предупреждаю, он неразговорчив. И постарайся никогда его не снимать».

В тот день Эрик надел печатку на указательный палец левой руки, чтоб не очень мешала в повседневной жизни. Львиная голова плотно сжала кожу, хотя раньше свободно болталась. Увидев на себе дорогую вещь, молодой человек почувствовал некоторую отчуждённость между нею и собой, но всё прошло, стоило свыкнуться с золотой тяжестью.

Через полгода непрерывного ношения дорогое украшение заявило о себе. В одну из зимних ночей Эрик проснулся оттого, что кто-то дёргал его за палец. Открыв глаза, он увидел светящиеся во тьме красные камешки львиных глаз. Сам же перстень раскалился и дрожал. Юноша обхватил печатку свободной рукой и, в попытке обуздать взбесившийся предмет, навалился всем весом сверху. Лев быстро затих, а Эрик при первой же встрече рассказал об этом Арону, и маг посоветовал дать имя ожившему предмету и попытаться с ним поговорить.

Так и появился на свет Глен. Были ещё варианты Демон и Злой, но Арон не советовал их применять — серьёзные магические предметы не любят, когда над ними шутят. После этого лев ещё несколько раз подавал голос, вибрируя на пальце, но уже не так настойчиво, а вот от контакта с хозяином уходил. Сколько Эрик ни пытался взывать к нему, ни разу не сработало. Глен был штукой молчаливой.

С тех пор минуло пять лет, а предмет по-прежнему отмалчивался, но Эрик так и не снял печатку. Он просто не мог расстаться с ней. Несколько раз парень порывался отдохнуть от львиной морды, но касаясь тёплого металла, неизбежно отдёргивал руку. Образ сильного заморского зверя, прижимавшегося тяжёлой головой к ладони, застывал перед внутренним взором, а пальцев словно касалась жёсткая грива. Может быть, именно так пытался Глен общаться с хозяином?