– А ну отвали, – услышала Таша мальчишеский голос.

Таша откатилась на бок и приподнялась, облокотившись на руку. Ее правое плечо заныло от боли. Вывих или просто ушиб? Лучше бы последнее. Она оглядела владельца биты и увидела мальчика лет десяти-двенадцати, распластавшегося на спине. Худой, в поношенной одежде, с волосами цвета прошлогодней соломы и закрытыми глазами. Он вскочил на ноги и одним резким движением тряхнул головой, отчего его давно не стриженые волосы упали ему на лицо. Он сдул челку с левой стороны лица, предъявив один серо-голубой глаз. Правый глаз оставался прикрытым.

Таша взглянула на детское худое лицо, поджатые губы и маленький курносый нос, откуда капала кровь.

– Всегда пожалуйста, – пробормотала Таша себе под нос, поднимаясь с земли и стараясь избегать осколков стекла и пластика от разбитого дрона. Ее щека кровоточила, а правое плечо болело от удара о землю и кости худого мальчишки.

– Ты серьёзно? —воскликнул мальчик, не веря ушам. – Ты что, ненормальная? Это ты меня должна благодарить за то, что я расколошматил вражеский дрон и спас тебя!

– В чем твоя проблема? – выпалила Таша в ответ.

– У меня никаких проблем, за исключением того, что я не знаю, кто ты вообще такая.

– Пока она неизвестная заключенная и шпионка. До тех пор, пока Кондор не решит по-другому.

Уверенный женский голос прервал их пререкания. Таша узнала женщину-лейтенанта, отобравшую ее рюкзак. Она твердой походкой подошла к ним и взялась за плечо Таши железной хваткой. Таша было попробовала высвободиться, но заметила руку женщины на кобуре и оставила попытки казаться независимой. Таша внимательно посмотрела на чернокожую женщину, впервые увидев ее при полном дневном свете. Она была примерно того же роста, что и Таша, но более мускулистая, подтянутая, уверенная в себе и одетая в темно-зеленую форму с погонами лейтенанта. Ее темные кудрявые волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Губы были тонкими, а выражение темно-карих глаз чуть навыкате было как у допрашивающего фэбээровца.

– Имею ли я право на адвоката? – пробормотала Таша. – И на один телефонный звонок, – добавила она с раздражением. Ее бабушка смотрела много старых американских фильмов, часто коротая вечера за криминальными драмами.

– Айзек. Возвращайся в свою палатку, но сначала загляни к доктору Т, – приказала тощему мальчику лейтенант.

– Меня зовут не Айзек, а Айсберг.

– Ещё нет. Но думаю, что скоро будешь Айсберг.

Таше показалось, что она уловила мягкие человеческие нотки в голосе лейтенанта. Не может быть. Наверное, и вправду показалось.

– Отличная работа по уничтожению дрона. Ты подоспел вовремя. Утренний патруль подстрелил первый беспилотник. Нам повезло, что ты нашел и прикончил второй так быстро. – Она нежно похлопала его по плечу.

Айзек фыркнул и вытер рукавом нос, но Таша заметила его счастливую ухмылку.

– Ей, наверное, тоже надо к врачу, – кивнул Айзек в сторону Таши. – У нее кровь на щеке.

Таша коснулась щеки и почувствовала липкую кровь, начавшую засыхать и покрывающую правую сторону ее лица.

– У меня нет времени на конвоирование заключенного для оказания медицинской помощи. Срочные дела, – сказала женщина тоном, не терпящим возражений. – У меня есть приказ. Кондор созывает совет. Возможно, нам предстоит срочная эвакуация лагеря.

– Я могу ее отвести в лазарет, – предложил Айзек и поднял свою биту с земли, показывая, что его оружие наготове. Если бита годилась для уничтожения беспилотников, то она будет хороша и для конвоирования заключенных.

Лейтенант задумалась на мгновение и кивнула в знак согласия. Она вытащила из кармана пластиковую стяжку и стянула руки недовольной Таши. Таша хотела возмутиться, но подумала, что уж лучше быть на свободе в примитивных наручниках, чем сидеть в землянке. Вероятно, то же подумала и лейтенант, покосившись на выломанную дверь. Таша лишь пожала плечами. Мол, я тут ни при чем.

– Следи, чтобы она не сбежала. Если что – зови на подмогу взрослых. Я заберу ее позже. Кондор должен решить, что делать с ней дальше.

– Слушаюсь, лейтенант Львица, – сказал Айзек с чуть наигранной готовностью. – Есть следить, чтобы не сбежала.

Он махнул битой в сторону леса. С саднящим плечом, окровавленной щекой и руками в неудобном положении Таша пошла вперед. День обещал быть интересным.

– Я – Таша, а как мне тебя называть? – представилась она, чтобы начать разговор, когда они шли через лагерь к лазарету. Таша мысленно отмечала расположение палаток и землянок, просчитывая план побега. Но сначала ей будет нужно вернуть свой рюкзак и раздобыть хоть немного еды.

Таша поразилась, насколько хорошо была организована жизнь маленького лагеря. Дюжина палаток армейского цвета, пара землянок и редкая зеленая пластиковая сетка, покрывавшая участки, заваленные ящиками с военной маркировкой. Оружие? Боеприпасы? Продовольствие?

Среди поселенцев лагеря не наблюдалось никакой суеты, и каждый был занят своими делами – либо по приготовлению пищи, либо по уборке территории. Кто-то нес воду, другие рубили дрова, женщина развешивала мокрое белье. Возле одной палатки двое маленьких детей играли с коричневым щенком. Двое мужчин в военной форме несли, держа за ручки, канистру на походную кухню, где две молодые женщины готовили еду на открытом огне. Несколько больших кастрюль стояли на длинной металлической решетке, под которой пылал огонь. В воздухе носился божественный запах свежего хлеба, бекона и кофе. Желудок Таши заурчал. Вчера ей два раза приносили миску теплого рагу из каких-то корнеплодов и тушеного мяса, но завтрак никто не предложил.

Айзек колотил своей битой по верхушкам кустов папоротника и не ответил на Ташин вопрос. На нем были некогда темно-синие джинсы, сейчас вылинявшие и заштопанные, и серый свитер с растянутой горловиной и обтрепанными манжетами, видавший лучшие времена. Для начала октября было тепло, но после глобальных изменений климата никто больше не мог предсказать погоду на ближайшие дни, и люди старались все время держать в своем распоряжении всесезонный гардероб.

Таша попробовала другой подход:

– Спасибо, что согласился быть моим эскортом в лазарет, Айзек. Или мне называть тебя Айсберг? Это твое прозвище?

Теперь она привлекла его внимание.

– Прозвище? – воскликнул Айзек сердитым голосом. – Айсберг – это мое боевое имя. Только… – он остановился и пожал плечами, – я должен сначала заслужить его. Если ты хочешь, чтобы другие называли тебя боевым именем, нужно показать другим три проявления храбрости. Ну, или сделать что-то выдающееся. – Он замолчал.

– Дрон-беспилотник, который ты сбил сегодня. Он пойдет в счет твоих заслуг? Кстати, это был отличный удар битой. Спасибо, что помог мне. Я и сама собиралась раскрошить его, но не успела вовремя отломить ту деревяшку.

– Это был дрон-разведчик, – тоном эксперта ответил Айзек. – Такие дроны не снабжены взрывными устройствами или лазером. – Он засвистел какую-то простую мелодию, а затем внезапно остановился и спросил у Таши: – Почему ты сказала: «Всегда пожалуйста»?

Таша улыбнулась, молча поздравив себя с тем, что ей удалось разговорить мальчишку:

– Разве это не очевидно? Ведь я прикрыла тебя от осколков разбитого дрона. Почти что пулю приняла на себя. Думаю, что это можно считать за проявление храбрости. Наверное, мне уже пора задуматься о моем боевом имени.

Айзек выглядел ошарашенным.

– Ты не можешь. Тебе нельзя. Во-первых, ты не из нашего лагеря.

Таша сделала вид, что придумывает себе боевое имя, рассуждая вслух:

– Может быть, Щит для Айсберга? Или Корка Льда?

Она посмотрела на него краем глаза, и удовлетворенно отметила, что он расстроен достаточно, чтобы продолжать беседу и рассказать больше.

– Во-вторых, – заявил Айзек, – твое боевое имя должно начинаться с той же буквы, что и твоё настоящее имя. Как и лейтенант Львица, ее настоящее имя Луиза. Или Кондор… – он прервался на полуслове. – Хм-м. Вообще-то, никто не знает, как зовут Кондора. Если ты Таша, то это должно быть что-то, начинающееся с буквы «Т». Может быть, Торопыга. Так как ты катаешься по земле и сбиваешь людей с ног.