Тамрия появилась с отглаженной одеждой.

— Вот, высушили утюгами. — доложила девушка.

— За что вам безмерная благодарность! Я сожалею, что всё так получилось, но думаю, что мне пора.

— Так и не объяснившись с её высочеством?

— Я стучал, она не откликается.

Горничная, рассматривая немного засаленный комбинезон, явно задавала себе вопрос, что нашла в этом мужчине её принцесса. Он отчётливо прочитал на её лице фразу, с которой был печально согласен. Обидевший хозяйку должен немедленно покинуть дом.

Быстро сложив вещи в сумку, старшина накинул на плечи НАЗ и под конвоем в лице Тамрии покинул королевский дворец.

До города пешком он дошёл за два с половиной часа. За это время он проголодался основательно и довольствовался по пути только остатками воды во фляге.

Первое, что бросилось в глаза в городе, это брусчатка мостовой. Она была набрана из шестигранных деревянных спилов и сверху залита смолой с песком. Выглядело это весьма интересно, но пора было думать о хлебе насущном. Первой попалась лавка готовой одежды, и Белов в ней оставил сто двадцать контр-марок, купив всего-навсего более-менее приличный костюм, рубашку и шляпу. Стоило бы обзавестись ещё и туфлями, но на эти траты он готов не был. Переодеваться в местную одежду не стал, а обратился к лавочнику за советом по съёму жилья.

Вопрос оказался простым. Либо ты заходишь во дворы и спрашиваешь это у бегающей детворы, либо читаешь объявления на соответствующих досках, стоящих на каждом перекрёстке.

С чтением были проблемы, поэтому, побродив по ближайшим кварталам, он выбрал двор поприличней и обратился к сидящей у подъезда пожилой женщине.

— Здравствуйте, извините, вы не знаете, никто поблизости комнату не сдаёт?

— Комнату? Если комнату, то вон в тот подъезд четвёртая квартира. Там вдова живёт с дочерью, поговорите с ней, может пустит?

— А как звать вдову?

— Фиц её фамилия. Гария Фиц.

Гарии было немного за тридцать, и появление на её пороге молодого мужчины её крайне озадачило. Деньги, конечно, ей были нужны, но она никогда не сдавала комнат внаём и немного задрала цену, сама не осознавая, что говорит.

Восемьдесят контр-марок за четыре декады без питания наверное было дороговато, но точных цен она не знала, а парень легко согласился. Пришлось ей срочно освобождать комнату дочери от девичьих вещей, ну а старшина, оставив расчёт, направился изучать окрестные улицы и заодно обдумать, куда и как пристроить оставшиеся деньги, желательно получив с этого прибыль.

Для начала перекусив купленным в мясной лавке кольцом дешевой колбасы, старшина частым гребнем прошелся по торговым заведениям и домой вернулся в двумя большими свёртками, в которых покоились маленькие керамические сосуды, вполне подходящие по его мнению под розлив духов. Через час он вернулся с частью из них в парфюмерную лавку, предложив владелице пять новых ароматов.

Торговались долго, но сошлись на цене в десять марок серебром за флакон, и вполне довольный жизнью Белов направился домой. На следующее утро он принёс лавочнице все сорок купленных им кувшинчиков, пометив каждый отдельным цветом привязанной к горлышку шерстяной нити.

Полученные деньги нужно было вкладывать в приобретение тары, но вначале он всё же позволил купить себе дорогую обувь, которая стоила аж шестьдесят марок серебром.

Теперь деньги позволяли нанимать извозчика, и это позволило не только расширить количество точек сбыта, но и съездить в ремесленный пригород и сделать заказ непосредственно гончарам и стеклодувам. Так что второй день его жизни на вольных хлебах прошел продуктивно. Единственное, чем он был омрачён, так это смертью той почтенной старушки, что подсказала ему, у кого снять комнату.

На похороны скидывались все соседи, и он тоже пожертвовал сорок контр-марок, чем сильно выручил вдову, через которую и передавал деньги.

Алсария спохватилась пропаже только на следующее утро, поинтересовавшись у горничной, как поживает её жених и не собирается ли он к ней с извинениями. Ответ, что он покинул дворец, вызвал у неё взрыв эмоций и откровенную панику. На поиски короля зеленых была отправлена личная армия. Как те, кто знает его в лицо, так и фрейлины помчались по всем заведениям общепита в поисках сбежавшего «короля». Сама принцесса тоже не сидела без дела, а активно искала свою пропажу, но парня в синем комбинезоне видели многие, но куда он делся, никто не знал. Сделанное в газеты объявление требовало времени на обратную реакцию, а девушке не хотелось ждать, и она откровенно паниковала, осознав, что может потерять понравившегося ей парня навсегда.

Раскрутка своего бизнеса дело непростое, требующее своевременного пребывания в нужных местах и своевременной оплаты работы поставщиков. Проще всего было с гончарами. Они выдавали уже поставленную на поток продукцию, а вот стеклодувам маленькие пузырёчки выпускать было сложней. Требовались металлические формы, которые нужно было оплачивать отдельно, и стоили они откровенно дорого. Единственный плюс от этого был в том, что формы останутся в его собственности. Впереди ещё был заказ на этикетки и упаковку, но это ожидало выхода стеклянной тары и перехода на новый виток развития.

Надрываться на этой работе старшина не планировал и уделял работе максимум четыре-пять часов в день, да и в лавках при устном договоре на поставку назывался вымышленным именем. А всё ради того, чтоб не иметь кабальных обязательств. Привёз товар — оплатили, не привёз — никакой ответственности. И самое приятное в этом то, что эпоха развития бизнеса позволяла ему такие манёвры. Оставалось грамотно составить график и соизмерять объёмы.

Ненапряжный график позволил уже через декаду вернуться к экспериментам. Ему по-прежнему не давали покоя эликсиры видения, записанные им в блокнот перед покиданием загородного дворца. Об Алсарии он тоже вспоминал с грустью, но раз она его не хочет видеть, то тут ничего не поделаешь. Раны на сердце однажды заживут, а пока можно заняться финансовыми накоплениями, которые позволят дальше жить более уверенно.

Вода в стакане привычно растворила формулу, и вокруг всё неожиданно поплыло. Попытка проморгаться к результату не привела, а окружающий мир вообще стал неимоверно огромным, что пугало практически до усрачки.

Понять, что происходит, помогли приготовленные для рассмотрения материалы. Мельком брошенный на стол взгляд уловил знакомые знаки, которые при ближайшем рассмотрении оказались цепочками алхимических рун. Тут бы радоваться, но видение имело и минусы. Он не мог воспользоваться карандашом, чтоб произвести запись, так как невольно сбивался на рассмотрение ставших толстыми, в пару метров шириной, линий от карандаша, а точнее, на алхимическую формулу частичек графита или бумаги. Увиденную формулу приходилось заучивать, от этого за один приём зелья алхимик мог исследовать от одного до трёх-четырех экспонатов. Всё, конечно, зависело от уровня памяти учёного, но вот Белову больше двух цепочек за раз запомнить не удалось.

Зелье действовало стандартный час, большую часть которого Александр просидел с закрытыми глазами, чтоб не сойти с ума. Такое восприятие окружающего требовало нешуточного напряжения мозга, и без подготовки, как это было у него, тут обходиться явно сложно. Если бы он заранее знал, как это будет выглядеть, то и паниковать бы не стал, а так да, пришлось понервничать, благо, что быстро разобрался, что происходит.

Когда действие препарата закончилось, он проморгался и записал в блокнот формулу стали клинка ножа. Нож был действительно из шикарной стали достигнувшей немалого успеха цивилизации и сочетал в себе не только прекрасные режущие качества, но и вязкость в сочетании с упругостью. За всю свою жизнь он ни разу не слышал рассказов, что кому-то удалось бы сломать такой нож, хотя полоска стали на нём едва ли доходила до четырёх миллиметров.