— Уже не смешно.

— Я и не смеюсь, — девушка поправила голову. — Так нормально?

— Ещё чуть правее, пожалуйста, — Зиминиар решил не искушать судьбу.

— Ну всё. И чего ты не срастаешься?

Сморщенный носик Баребры, заглянувшей в саркофаг, говорил о неприятном запашке, исходившем от синюшного тела. Оно явно пролежало тут не один месяц и успело покрыться налетом пыли, а местами и плесени.

— Худенький-то какой, — ткнув пальчиком в лапу демона, покрытую шерстью, зелигена снова сморщилась.

— Усох, — усмехнулась Веся.

— Хватит надо мной издеваться. Я тут с прихода Сумрачных. Уже три года прохлаждаюсь в разобранном виде, а вам смешно, — не стерпел демон и добавил, обращаясь к альве. — Мне нужна твоя кровь. Совсем немного. Капельку. Плиз-з-з-з-зь.

— Так и знала, что дотащить тебя до сюда — это полдела, — она взяла протянутой Бареброй нож, который та вынула из-за голенища длинных сапог, и ткнула острием в мизинец. — Всегда ненавидела сдавать кровь из пальца.

Алая капля выступила и стекла на язык Зиминиара, который он старательно тянул. Все замерли в ожидании. Ничего не происходило.

— Может ещё надо? — ещё одна капля упала на место отсечения головы от тела. — Слепляйся уже. А то спать хочется.

Бессилие пришло стремительно, хотелось лечь прямо под саркофаг и уснуть. В чувство её привел кашель демона. Он хрипел и пускал изо рта кровавые пузыри.

— Печать! Сорви её, — выдавил он, захлебываясь кровью. Голова и тело срослись, кровь побежала по венам, хлынула в голову, отчего та стала лиловой.

Тарелка с надписями поддалась не сразу. Пришлось приложить усилия, словно она весила несколько килограммов. После того как печать полетела на пол, процесс восстановления демона пошёл живее. Мышцы под его кожей налились, проступили рельефом. Синюшный оттенок приобрел более живой тёмный цвет. Грудь расширилась, отчего сдерживающие путы натянулись. Демон на глазах увеличивался в размерах. Он рос и рос. Мощные цепи, что держали гроб, не выдержали и лопнули. Саркофаг со страшным грохотом рухнул на пол, разломившись пополам.

От глубокого вдоха с жалобным звоном в стороны разлетелись и цепи на груди Земинара. Демон довольно потянулся и прыжком вскочил на ноги, больше похожие на лапы льва с огромными когтями.

— Да-а-а-а! — с криком он подхватил Веселину и закружил с ней радостно по пещере. — Свободен!

__________________________________________

*Фрейя — покровительница женщин, занимающихся магией (сейдом и спа), также покровительница пророчиц вёльв.

*Буркалы — (просторечье) глаза.

*Карст — камень, скала.

*Зиминиар (Зимимай) — демон. Владыка Севера. Самый скрытный из всех демонов Гоэ (е)тии.

Глава 33

С первыми петухами, как и предрекала синяя голова, пещера выплюнула девушек на дорогу у леса. Успевшие стать подругами, они шли в сторону деревни молча, ежась от рассветной хмари. Казалось, ночное приключение выжало все эмоции, как выжимает стираную рубаху воин, чтобы развесить на верёвку для сушки.

От неожиданного звонкого смеха Веселина остановилась, ошарашено уставившись на спутницу. Баребра смеялась от души, запрокидывая голову и хлопая себя по бёдрам. Звуки хрустального колокольчика сначала сменились уханием совы, а затем переросли в рёв слона. Не выдержав такого напора хохота, альва присоединилась к зелигене. Напряжение выплескивалось в стылый воздух. К весеннему рёву вепря, каким огласила округу Баребра, присоединилось ржание раненого мустанга, в исполнении Веселины. В какофонию то и дело врывалось хрюкание, вызывая новые приступы непристойных звуков.

— Не видь я своими глазами, ни за что бы не поверила, что это ты так смеешься, — Веселина утирала слёзы.

— Я ж лесная дева, умею подражать любому животному, — держась за живот, ответила Баребра.

— Кстати, чего мы ржём как кони? — девушка пыталась отдышаться.

— Спящая красавица. Синий демон в гробу — это спящая красавица. Я поняла. Поняла и представила. У нас есть похожая легенда. Зелигена от тоски по любимому превратилась в рябину, а когда он нашёл возлюбленную, то поцелуй вернул её к жизни, — Баребру скрутило в новом приступе хохота. Отдышавшись она добавила, — Хорошо, что эту смердящую тушку целовать не пришлось.

— Точно. Я бы не вывезла!

— Вывезла? Это как? Ты так необычно знакомые слова используешь. Не понимаю тебя.

— Это могло быть для меня очень тяжело. Выражение у нас такое, когда не можешь с чем-то справиться. Но оно скорее поясняет эмоции о неприятном действии. Как бы тебе объяснить?

— Не вывезла как лошадь, которая тащит непосильный груз? Не смогла бы этого сделать? — уточнила Баребра.

— Да. Примерно так. В моем мире много таких выражений. Люди стали сильно сокращать объяснения, используя сравнения.

— Какой у вас странный мир. Но, если честно, мне было бы любопытно на него взглянуть.

Вдали показалась деревня, и девушки прибавили шагу.

— Не уверена, что тебе бы понравилось. Люди отдалились от природы. Боюсь, тебе было бы у нас плохо. Большие каменные дома, мало деревьев и плохой воздух. Это надо видеть, слова не передадут всю реальность. Только смесь запахов, вкусов и звуков.

— Надеюсь, ты мне когда-нибудь расскажешь больше про свою Русь и свой мир, — сказала Баребра, когда они вошли в Валье.

В деревне было тихо. Веселившиеся всю ночь, жители не спешили приступать к своим утренним обязанностям. Лишь кое-где во дворах копошились сонные трэллы, вычищая двор и таская воду.

На развилке к дому Баребры девушки остановились. Над лесом расползалась розовая полоска восхода, разбавляя хмурые краски неба. От залива тянуло холодом.

— Что ты будешь делать, если Зиминиар обманет? — спросила зелигена, растирая плечи, чтобы немного согреться. — Если не уничтожит Сумрачных?

Надув недовольно губу и почесав затылок, Веселина ответила.

— Я над этим ещё не думала. Но, как это не прискорбно, скорее всего придётся его найти, расчленить и раскидать как было. А заодно и язык вырвать, чтобы больше не болтал лишнего и не врал.

— Знаешь, у меня никогда не было таких приключений. Благодарю тебя за это альва. И за то, что позволила тебе помочь. Я надолго запомню эту ночь, — зелигена обняла Весю и отступила, смутившись своего порыва, не привычная показывать чувства. — У меня с детства не было подруг. Тут меня люди так и не приняли. Женщины стороной обходят. Лишь дети забегают, да муж по-своему любил.

Она развернулась и поспешила в сторону дома, оставив альву в смешанных чувствах. Веселине всегда было сложно принимать чужие откровения, которые приводили её в замешательство. Вот и сейчас она пыталась справиться с накатившими слезами. У неё самой с детства не было подруг. Сверстницы её не понимали, ведь она не интересовалась мальчиками, модными шмотками и гулянками. Ей нравилось учиться и читать. Хоть сейчас Веселина Матвеевна и была в молодёжном тренде, но давалось ей это с трудом. Повышенное внимание ей претило, но сближало со студентами.

На её курс по фольклору изначально в вузе был недобор, но блог в соцсетях и «сарафанное радио» о необычном преподе, который совсем не скучно рассказывает мифы и легенды, смешивая их с историями из жизни, сделали своё дело. Уже через четыре месяца на лекциях была полная аудитория, а через полгода — появились и вольные слушатели*. Тогда декан кафедры «Литературы и культурологии» предложил вести факультатив сверх программы. За семь дней на него записались почти все её студенты. Даже новый ректор захотел лично послушать, чем же Веселина Матвеевна сумела так заинтересовать молодёжь…

С такими мыслями и улыбкой на губах девушка дошла до главного гарда. Ворота в зал пиров были закрыты. Обойдя дом сбоку, она потянула на себя дверь в комнату Грега. На неё пахнуло незнакомым букетом запахов из мёда, цветов и мусорного бака, отчего она невольно сделала шаг назад, сморщив нос. Странное сочетание ароматов настораживало. Вчера здесь пахло совершенно по-другому.