Когда я был чист, отец рядом со мной сжег одежду, в которой я был, до мелкого пепла, который потом рассыпал по цветам. Отвел меня в кровать, дал снотворное и попытался унять мою дрожь своим присутствием.

— Завтра я все решу, но ты поклянешься, что бросишь это дерьмо, — строго сказал отец.

— Я клянусь. — Хрипло трясущемся голосом сказал я и уснул.

— Эта девушка — сущий кошмар. Она рядом с тобой пару дней, и ты уже лезешь обратно в грязь. — Его голос почти срывается в крике и возвращает меня в реальность.

После того раза я больше не плакал. Я завязал с гонками и оборвал все связи с бывшими друзьями.

— Наши отношения закрутились намного раньше, чем ты думаешь.

— Значит, есть еще какое-то дерьмо, о котором я еще не успел услышать? — Казалось, он покраснел, как переспевший помидор.

— За долгое время мне действительно с кем-то хорошо, и я чувствую себя живым. Неужели вам с Пегги тяжело это принять ради счастья своих детей?

Вся эта ситуация меня сильно напрягала. Их резкий отказ в принятие нас как пара, уже сидела в горле тугим комом. Совершенно не понимаю, почему наши отношения их так задели. Она и мое прошлое никак не связаны вместе.

— Она шлюха. Такая не подходит для семейной жизни. Вспомни мать своего брата.

Мейзи не была мне матерью, но то, как он отзывался об умершей жене, меня настораживало. От своих женщин он всегда откупался деньгами, потому что все время уделял только работе.

Я родился, когда отец еще не развелся с Мейзи и привел меня и мою мать к себе в дом. Моя мать, узнав правду, бросила отца, но отец не позволил меня забрать. Так мы виделись до начальной школы, пока она не обзавелась новой семьей и не уехала в неизвестном направлении.

С братом у нас всегда были хорошие отношения. Как-то так сложилось, что нас не волновало отношения между нашим отцом и матерями.

Мейзи умерла от передозировки, когда мне было двенадцать. Тогда брату было шестнадцать и он уже ступил на темную дорожку. Она любила моего отца больше, чем себя. Она продолжала с ним жить даже после измены. Приняв меня как родного сына. Мне до сих пор не понятно, почему он так отзывался о ней каждый раз.

— Думай, что говоришь. — Глаза начинают гореть. Костяшки на руках побелели.

— Она станет твоим адом, в котором ты сгоришь.

— Я сгорю без нее. — Вскочив, я облокотился руками на стол и приблизился лицом к лицу с отцом.

— Эбигейл Филдс — ходячая катастрофа, сынок. — Наши взгляды убивали друг друга. Никто не хотел сдаваться.

— Тогда я убийца, который хочет посмотреть на катастрофу. — Выпрямившись, я направился к двери.

— Если ты это не прекратишь, ты закончишь, как он. Переступишь порог этого дома. Я больше не стану тебе помогать. Один раз я помог тебе, больше не стану. — Я почувствовал, как тело мужчины подскочило с места.

Я на миг остановился. Он говорил о моей брате, но в этом доме уже много лет нельзя называть его имя и упоминать. Когда-то все незаконное начинал он в этом городе, а когда стал совершеннолетним и не согласился с мнением отца, его выгнали, лишив наследства и фамилии. Я не боялся быть как он, поэтому стал его заменять.

Отец не знает, что мы поддерживаем связь, и никогда больше не узнает. Он в одно мгновение может отказаться от родных сыновей, лишь бы не испортили его репутацию. Почему я должен держаться за него. Потерять семью и фамилию не страшно.

Страшно потерять Би.

— Тогда прощай, отец. Я не позволю ей это сделать самой. — Кинув последний взгляд на отца. Я поднялся к себе, быстро собрал свои вещи и загрузил в пикап.

Припарковавшись возле дома Би, я долго не решался выйти. Пальцы нервно стучат по рулю. Шестеренки в голове крутились с бешенной скоростью, и я все равно не смог подобрать слов, которые скажу ей. Уехать просто так тоже не вариант. Она будет в ярости. Возможно, в меня что-то полетит.

Худшее. Я лишусь яиц.

Стук по стеклу возле моего уха заставил меня вздрогнуть. Повернув голову, я увидел убийственный и одновременно раздраженный взгляд рыжеволосой дьяволицы. Не дожидаясь моей реакции, она в туже секунду открыла дверцу машины.

— Какого черты? Ты тут сидишь?

— Думал зайти.

— Ты думал двадцать минут. Что происходит? — Она сделала несколько шагов назад и осмотрела машину. — Почему твои вещи тут?

— Нужно поговорить. — В горле образовался ком. Остальные слова будто застряли.

Она кивнула, и я, закрыв машину, тихо поплелся за ней. Мы обошли ее дом, отошли на безопасное расстояние от веранды. Я так понял, чтобы не услышала ее мать. Она уселась на стульчик возле угольного гриля. Взяв соседний стул, я поставил его напротив ее и сел. Локти уперлись в колени, тем самым я еще больше сократил дистанцию между нами.

— Я поругался с отцом.

— Когда? — Удивленно спросила она.

— Где-то час назад. Может, больше, — хмыкнул я.

— Из-за меня? — Она повторила мою позу, и ее ладони накрыли мои.

— Ты не единственная причина этого.

— Ты уезжаешь? — Тихо спросила она, опустив взгляд на наши руки.

— Я возвращаюсь в кампус.

Это не было ложью, и пока что мне казалось, все идет как нельзя хорошо.

— Ты можешь остаться у меня. С мамой я договорюсь.

Как же быстро все изменилось. Теперь этот разговор идет не в мою пользу.

— Мне нужно ехать. — Я опустил взгляд. Мышцы в плечах напряглись. Она, видимо, это почувствовала, потому что ее ладони сжались.

Она молчала. Молчал и я. Тучи сгущались, и я уже чувствовал, как они на меня давят. Взяв яйца в кулак, я поднял на нее взгляд, и он сразу пронзил меня до костей. Ее гримаса скривилась в недоумении. Она явно в голове пыталась сложить один плюс один. И когда ее брови полезли наверх, она, кажется, сложила.

— Для чего ты едешь в кампус, когда каникулы только начались? — Я уже начал чувствовать, как ее ногти впиваются в мои ладони. — Не смей мне врать, Дэш. Поверь, ты не захочешь знать обратную сторону меня, когда я узнаю, что ты солгал.

— За эти года я еще не все увидел? — Я искренне усмехнулся и одновременно ужаснулся.

Не может быть! После всех стычек, у нее припрятаны козыри еще хуже всего того, что я видел.

— Ты давно не получал по башке? Сейчас я тебе устрою, если ты не начнешь говорить. — Ее голос на два тона стал выше.

— Все, что мне нужно, это чтобы ты осталась здесь. Я хочу, чтобы ты ничего не делала и была дома. — Я потянул ее за руки, и она уселась ко мне на колени. Мои руки быстро обвились на ее талии, прижимая к себе. Ее руки были в безопасном месте от моего лица и от головы. — Я вернусь через неделю.

— Куда ты едешь, Дэш? — Ее убийственный взгляд ранил в самое сердце.

— Встретиться с другом.

— С каким? — Ее брови сошлись вместе, и она пристально на меня посмотрела. — Стоп. — Я сразу же закрыл свой рот. — Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Нет. Н-нет. — Протяжно вытянув каждую букву. — Ты едешь к Клифтону? — Она пытается вырваться из моих объятий, но я сильнее ее прижимаю.

— Би, тише. Это ерунда.

— Эта на хрен не ерунда. Это самоубийство. — Она стала брыкаться и все же вырвавшись, потому что ее рука взлетела прямо мне в подбородок. Удар отвлек меня, и она вскочила на ноги. Ее ноги начали топтаться на месте. Выглядела она как настоящий ребенок. Смешно.

— Все будет нормально. Я знаю, что я делаю. В любом случае, я эти гонки придумал. Не думаю, что правила изменились. — Я поднялся за ней. Ее тело оцепенело.

— Что?

— Что?

— Повтори еще раз, — ее палец взлетел у меня перед лицом. — Это твоих рук дело? Что значит твои гонки?

— Были.

— Я еду с тобой.

— Исключено. Ты останешься ждать меня здесь. Клиф не должен тебя видеть. Он от тебя не отстанет. Ты его зацепила. Не припомню в своей памяти, чтобы он за кем-то так охотился. — Я попытался ухватить ее за плечи, но она отскочила, как ошпаренная.

— Я сказала, что я еду. — Крикнув она побежала в дом.