С императора мысли перескочили на себя самого. Может зря я все таки решил учиться в училище? Снова армия с ее ограничениями, с отсутствием возможностей для развития магии… Хотя это пока не точно, училище ведь для одаренных. Все равно, военному тяжелее следить за Плюхиным, попросту времени для этого не будет. Может перевестись в гражданский вуз? Подумал… и со вздохом понял, что совершенно не знаю гражданской жизни. Всю жизнь я провел в казарме или полевом лагере. Знал что буду накормлен, одет и обустроен, а кто озаботится этим в гражданской жизни? Я в теле несовершеннолетнего, заработать не смогу из-за того же возраста, счета под чужим управлением, квартира тоже. Нет, наверняка есть способы все это получить обратно, но… Лучше уж дождаться совершеннолетия в училище, к тому же я всегда считал себя военным. Был казаком, стану офицером…
Не скажу, что первое время для меня было легко, все таки силенок в теле домашнего мальчика было маловато. За то мне было не занимать упорства! К тому же пришлось много времени посвятить работе с черным. Уйти за грань в пустошь на охоту я не мог, хотя это был бы скорейший способ восстановить симбионта. Пришлось учиться самому и учить его охоте из засады. Главное тут было не нарваться на более сильную, чем могли утащить, тварь. Иначе нас самих бы утащили, пусть и не с явной угрозой для жизни, но проблем получил бы… Этот странный вариант охоты внезапно открыл поистине интереснейшие возможности! Мало того что я развил каналы, трансформировал вместилище Алеши, черный сумел скапливать излишки силы за гранью, превращая их в плотную энергию. Через пару месяцев я даже получил возможность самому их использовать! Нет, я и до этого использовал измененную энергию, тот же плащ, но если его требовалось снять, приходилось попросту развеивать силу. Теперь я мог отправить его за грань! Дешево и сердито! Однако это только дополнительный бонус к главному, приятный, но пустяковый по сравнению с основным. Мне теперь не требовалось запасать энергию в собственном теле! Вроде что тут такого, вокруг ведь одаренные! Только уровень энергии в одаренном на несколько порядков ниже чем в инициированном магике! Что уж говорить тогда обо мне? Магики института с двумя контурами или струнами против моих шестнадцати работающих в унисон. Так что это было основным препятствием для моих занятий собственной структурой, пацан превышающий силой мастеров наставников… Сейчас я оставлял в контуре ровно столько, чтобы оставаться в середняках, не выделяться.
К ноябрю нас более-менее натаскали в строевой, научили даже бегать строем, реагировать на команды и стрелять из винтовки. Правда всего три патрона и в тире, но все таки боевое оружие! Когда мы начали выбегать по сигналу учебной боевой с оружием, шинелями в скатках и вещмешками, для меня стало ясно, что скоро мы отправимся в лагеря. Похоже сбываются страшилки третьекурсников, начнут сейчас утрясать первый курс. Выдавливать тех, кто не сумеет вынести тяготы и лишения…
Чем отличается марш-бросок от просто марша? В принципе ничем, кроме времени до точки. Расстояние сорок километров, количество привалов одинаковое, только подразделение на марше пройдет их за сутки, а при броске за десять часов. Офицеры, видимо специально для осознания нами всех тягот, показали на картах маршрут, места привалов и время. Кому-то стало даже смешно.
– Мы же не черепахи, четыре километра в час! Разрешите самостоятельно совершить марш?
Таких веселых набралось чуть не пол курса и самое странное, им разрешили! В принципе заблудиться невозможно, маршрут идет по прямой рядом с трассой, с другой стороны посадки по грунтовой дороге. Я в одиночные бегуны не записывался, уже учен не раз в сотне. Тем более поздняя осень, дождь то и дело срывается. Нас построили в колонну по два, впереди стало два офицера, еще несколько крутились вокруг и позади. Понятно, присматривают. Одиночки уже отмахали с километр, когда дали команду на марш. Два километра шагом, постоянно подсказывая как правильно устроить поклажу и оружие, как дышать и почему не надо трогать фляжки с водой. Далее перешли на бег и километр бежали с приличной скоростью. Снова шагом и снова перевешивали снаряжение, это кто с первого раза не усвоил. На исходе второго часа устроили привал. Снова офицеры показывали как восстанавливать кровообращение, как перемотать портянки и сколько пить. Через двадцать минут снова начали марш. На привале все еще бодрились, некоторые даже жалели что не побежали вперед с самыми-самыми и строились в колонны с предложениями больше бежать, чем идти. Однако следующий привал все встретили с радостью. Офицеры задали неплохой темп, чередуя шаг и бег с равными промежутками. Я с тревогой ждал следующего отрезка. Если все так, как я думаю, то дальше мы перейдем на стандартный армейский темп. Больше бега, а шагом только чтобы восстановить дыхание. Все так и оказалось. Теперь мы встречали одиночек, едва бредущих по грязи вдоль дороги, два десятка километров в снаряжении оказались совсем не легкой прогулкой, а впереди оставалось еще двадцать! Пара офицеров осталась собирать отставших, а мы все бежали и бежали, втаптывая подошвы тяжеленных сапог в землю. Поднять пуд земли с сапогом, вернуть обратно и снова поднять. К тридцати километрам от сотни человек курса осталось едва четверть. Я давно перешел на подпитку силой, слабенький организм Алеши прикончил последние ресурсы еще пяток километров назад. Если бы не закалка в сотне, если бы не казачье упрямство, хотя главным раздражителем было другое. Вокруг меня бежали, хрипели и скрипели зубами обычные пацаны! Не имевшие за плечами боев и изнуряющих маршей, не имевших моего магического резерва и подпитки! У них был только характер и сила воли! От этого и мне приходилось стискивать зубы и терпеть, терпеть и проникаться уважением к простым пацанам, не сдавшихся, терпящих, преодолевающих это бессмысленное сейчас испытание. Хотя нет, смысл есть. Определить вот этих, сильных духом.
Километр до лагеря шли пешком, восстанавливая дыхание и приводя форму в порядок. Метров за сто офицеры нас подравняли и скомандовали строевым. Шлагбаум был поднят и рядом с ним выстроился караул, приветствовавший нас. Приятно, черт возьми! Один из лейтенантов скомандовал стой и развернул нас лицом к штабу лагеря. Отрапортовал дежурному офицеру и развернулся с довольным видом. Дежурный с улыбкой нас приветствовал.
– Здравия желаю, господа юнкера!
Мы хрипло крикнули здравицу, на что дежурный рассмеялся и что-то сказал лейтенанту. Потом снова обратился к нам.
– Рад что нашлись молодцы, поддержавшие традиции славного Михайловского училища! Так держать, юнкера!
Потом нас распустили и передали в руки старшин, принявшихся отправлять на помывку и распределять по палаткам. Весь курс собрался только к позднему вечеру, мы уже закончили ужин, когда последних отставших привез грузовик. Его отправил дежурный, видимо поняв, что своими ногами им не дойти.
В лагере мы должны были пробыть до конца декабря, далее зимние праздники и как следствие каникулы, а с четырнадцатого начнется уже официальный учебный год. Не самое лучшее время жить в палатках, сыро, холодно, мрачно, к тому же нужно следить за внешним видом и не дай бог получить замечание! В наряде придется работать, а не чистить форму и отогреваться под одеялом.
Смотреть на пацанов, постоянно утирающих сопливые носы, затравленно озирающихся при виде офицеров и пытающихся скрыть помятые участки формы или пятна, было неприятно. Только чем я мог помочь? Мне ведь тоже приходилось ходить в наряды и караулы, так же мерзнуть под сырым одеялом и так же ночью стирать и чистить форму. Ладно, мне все же было легче, но не настолько, чтобы чем-то помочь, кроме совета. За советы же у нас не бьют, но и не слушают.
Наша ссылка в лагеря все таки закончилась. По привычке, выработанной еще в кадетском, ожидал какой-то заключительной пакости. Она случилась. Капитан Моргунов, начальник лагеря, приказал построить поступивших для напутствия. Мороз градусов восемь бодрил и стоять в шинелях на плацу было прохладно. Наконец он, в сопровождении наших офицеров, вышел, застыл перед строем и душевно так начал.
