Профессор глубоко вздохнул, закрыл глаза и, выставив руку вперед, сказал.

– Режь!

Я чиркнул быстро, слил кровь, и тут же выставленным в другой руке платком, зажал палец, чтобы Фредерик не видел крови.

"Откуда столько заботы?", удивляюсь сам себе.

Тест был пройден, старик хмыкнул, будто ждал, что сейчас из нас полезут твари. Но разочаровался.

Сам он все это время потягивал бренди из стакана, поэтому было очевидно, что он не заражен.

– Доволен, старик? – осведомился Мэдисон, – бери деньги, давай нам бензин, и мы отчалим уже…

– Погоди. Вы сказали, что набрали тридцать восемь тысяч. Где остальные?

– В машине, – ответила Сара, – но отдать сможем только утром.

– Получается вам придется остаться, – лицо старика изменилось, не то улыбка, не то гримаса отвращения.

Я обернулся к остальным и шепотом произнес.

– Я бы предпочел не оставаться, нам надо в путь.

В ответ молчание.

– Может мы остановимся на том, что ты даль нам бензину на тридцать восемь тысяч? – обратился я к старику.

– Нет уж, мне нужна вся сумма. Платите или проваливайте! Те твари за окном будут вам рады.

– Не нарывайся, старик, – вымолвил Мэд.

– Это ты не нарывайся! Сами приперлись, а теперь еще и условия диктуете.

Зимовски молча подошел к нему, отдал деньги.

– Мы остаемся, – сказал он, затем посмотрел на меня и, положив руку мне на плечо, добавил, – выбора нет.

Я кивнул.

– Хорошо, – тут же довольно весело и даже гостеприимно ответил старик, – размещайтесь в гостиной. Но еду ешьте свою. Чтоб мои запасы не трогали!

Он резко посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж, напрягся, затем продолжил.

– Бензин можете не искать, он у меня спрятан надежно и под замком. Я буду у себя. Утром отдадите деньги.

Еще раз обвел нас взглядом и молча направился к лестнице.

– Спасибо, – тихо сказал профессор. Старик уже более спокойно посмотрел на него и, видимо, проникшись уважением к Зимовски, произнес.

– Оставайтесь на свету и не шумите.

Он ушел.

****

– Мерзкий старик, – подытожила разговор Сара, после того, как мы услышали закрывшуюся дверь спальни наверху.

– Насколько я понял, он обеспечивает продовольствием и топливом весь городок, – ответил Зимовски.

– Это еще не повод его защищать, – парировала девушка, – пялился на меня. Был грубым. Чуть не выставил нас на съедение "осьминогам"!..

– Чванливый, хоть и умный дед, – вставил Мэд, – но не спеши рубить с плеча. Суровость его тут уместна, время сейчас такое.

– К тому же мы непрошенные гости, – добавил я, – а он все же дал нам ночлег, хоть и знает, что мы можем просто убить его и забрать всю еду и бензин.

Сара помедлила.

– Все равно я с вами не согласна. И между прочим я займу диван.

– А я устроюсь в кресле, – профессор тут же исполнил сказанное.

Нам с Мэдом достался деревянный пол гостиной, где мы расстелили наши спальные мешки.

Но сначала мы все вместе перекусили: консервы, хлеб, на кухне нашелся чай и кипяток.

****

Когда все уснули, а профессор даже стал немного похрапывать, я встал и прошел на кухню.

Взглянул на улицу: "осьминоги" рыскали вокруг домов, улицы были сейчас их владением. Их было так много, что считать было бесполезно. Напрашивалось слово "кишат"… улицы этими тварями кишели. Будто неугомонные пешеходы "осьминоги" носились по узким дорогам, торопясь куда-то и тщательно огибая высвеченные фонарями участки асфальта и травы.

Свет губителен. Почему? Не известно. Но этот луч надежды оставлял людям шанс…

Я закурил.

– Два часа ночи, Фред. Надо хотя бы немного вздремнуть.

– А я смотрю, ты этой возможностью воспользовался сполна, – ответил я подошедшему Мэду.

– И еще бы спал, если бы не твои ерзания на стуле.

– Ничего я не ерзал… и вообще, чего шипишь, как будто кто-то проснется. Вон Сара с профессором отрубились сразу. Я уж молчу про нашего нового чванливого "друга".

– Да, сверху совсем тишина. А что там за окном?

– Шныряют туда-сюда, – я снова отодвинул плотную штору, чтобы Мэдисон сам мог увидеть, как эти чудовища "облизывают" своими тентаклями каждый уголок ночного мира.

Мэдисон отошел в гостиную, затем вернулся с камерой в руках.

– Ну-ка отодвинь пошире, сниму хоть "осьминожек", а то давно возможности не было.

– Весь в работе, – я затушил сигарету и поерзал на стуле, – тихо выругался.

– Ничего. Мы еще по дороге этих тварей наснимаем, – почти весело сказал оператор, – а потом в Молдрем, когда приедем, там надо все разнюхать. Не паханное информационное поле.

– А нафига, Мэд? Мчимся туда, торопимся зачем-то. Снимаем этих тварей, пишем о них, говорим об умирающем мире, расслоении общества, о вот таких вот стариках, которые власть прибрали. А кому это надо? Для кого рассказываем?

– Фред, ты снова свою хтонь врубил? Да это ж наша работа! Делаем, что можем! А кто увидит? Да кто захочет! Миру нужна правда…

– Ты еще скажи, что мы верное, полезное дело делаем…

– Да наверняка! Вот увидят наши материалы военные, ученые им же это точно поможет.

Я посмотрел на него. Взъерошенный Мэд в потрепанных джинсах и футболке все еще снимал тварей за окном.

Молчали. Тишина окутала весь дом, даже Зимовски затих. Будто никто не дышал сейчас, будто мы все уже давно не нуждаемся в кислороде.

А вот снаружи, в большом мире, не запертом в коробках домов, кипела жизнь. Спешат куда-то эти новые жители Земли, рыщут, добывают пропитание, множатся, заражают своей жизнью тех, кто со своей еще не распрощался…

– Может ты и прав, – сам удивился своему ответу, – Но я торопиться устал. Устал отдавать всего себя этой чертовой работе.

– Жить что ли захотелось? – усмехнулся напарник.

– А может и жить… хочу еще посмотреть, как эти твари завоюют Землю… или как мы не дадим им это сделать!..

– Чего шумите?! – шикнула на нас проснувшаяся Сара.

– Вон, снимаем монстров, – указал я на торчащего у окна Мэдисона, – делаем свой фильм ужасов, чтоб показать его миру.

– Смейся, смейся, но я все же соберу полезные данные, – парировал приятель.

Сара присела на стул напротив меня.

– А что там говорили, что усталость от работы?

– Да это наш меланхолик снова хандрит и пытается бунтовать против системы, – махнул на меня Мэд.

– Я тоже устала от работы и высшей цели, помогать всем обрести счастье в новом доме… я ж риэлтор. Надоело, – Сара укуталась в одеяло и села поудобнее, – я даже первое время радовалась, что не надо теперь выходить на работу, не надо ездить в роскошные дома, в которых я никогда не смогу сама пожить, не надо улыбаться, продавать…

Сара еще хотела что-то сказать, но я прервал ее.

– Мне не послышалось?

– Я тоже вроде услышал, – Мэд оторвался от камеры и взглянул в сторону лестницы на второй этаж.

Снова звук сверху. Будто кто-то мычит. Кто-то с женским… девичьим голосом.

– Да, шум какой-то, – Сара даже привстала, – он что там не один?

– Жена? – уточнил Мэд.

– Сновала бы по дому, на кухне бы стряпала, – ответила Сара.

– Может дочь или внучка?

– Тем более бы бегала, – вставил я.

– Так может страшно ребенку бегать, когда чужие в доме… может проверить? – не унимался Мэд.

Но тут сам хозяин дома разрешил ситуацию. Из его спальни послышался кашель, а потом он зарядил свое ружье – послышался взвод курка. Нарочито громко зарядил, дал понять, что он тут главный, его покой нарушать нельзя.

– Сиди лучше, – отдернула Мэда Сара, – не наше это дело. Давайте лучше спать, завтра вы должны меня прикрыть, когда я за деньгами пойду. Так что выспитесь.

– Ты заметила, как мы все быстро перешли на Ты? – отвлекшись, спросил я девушку.

– Ситуация такая, – пожала она плечами.