– Да кто ж посмеет забрать вашу жизнь, леди? – недоверчиво хмыкает служанка.
– Действительно, – не менее недоверчиво хмыкаю, вспоминая темную дорогу, карету без опознавательных знаков и мужчину с голосом, напоминающим скрип двери.
Мне это приснилось?
Но тогда почему мне до сих пор страшно?
Причина в том, что сон был слишком подробным и смахивающим на вторую реальность, как в моих любимых…
Резко подскакиваю и подбегаю к полкам с моей коллекцией романов. Быстро пробегаюсь глазами по корешкам и достаю последний прочтенный…
«Я заполняю пустоты».
Это его название.
Слово в слово.
Как я могла забыть?..
– Вы, кажись, вчера лишка дали с четвёртым бокалом, – с мудрым выражением выразительно-косящих глаз сообщает мне Игги.
Поворачиваюсь к ней и смотрю недоверчиво. Затем перевожу взгляд на дверь рядом с гардеробной.
Остаётся только один способ проверить. Но я уже знаю, чем всё закончится.
Подхожу к двери и открываю её.
Небольшая комнатка с вещами мамы, её портретом и столиком со всякими безделушками для утреннего туалета.
Как я об этом могла забыть?..
– Вы давно не заходили в Комнату Памяти. Что-то случилось вчера? – с заботой в голосе спрашивает Игги.
– Я забыла о ней. Как я могла забыть о ней? – с ужасом, изумлением, страхом и каким-то отчаянным недоверием протягиваю, затем перевожу взгляд на отца, вошедшего в мою спальню.
– Милая, ты, наконец, зашла в Комнату Памяти? – с болью в голосе произносит папа.
– Я забыла о ней, папа! – отвечаю и всхлипываю.
– Это нормально для взрослеющей девочки. Тебе было сложно думать о матери, и ты попыталась о ней забыть. Но я рад, что ты оставила для неё место в своём сердечке, – мягко улыбается отец и простирает ко мне руки.
Вхожу в его объятия впервые за…
…за очень много лет.
Как давно мы не обнимались?..
Как давно я не чувствовала себя частью семьи?..
Что вообще со мной случилось? В детстве я была милым ребёнком, но стоило маме уйти, и меня будто подменили. Я росла поверхностной эгоисткой, зачитывающейся бульварными романами, глумящейся над сироткой, которая не может мне ответить, и мечтающей о браке с Рафаэлем с последующим восхождением на трон Сумеречного Королевства.
Я компенсировала дыру в сердце такими очевидными стереотипными фантазиями!
Да я стала одним сплошным клише!
Я действительно превратилась в картонную злодейку, которая заслуживала смерти…
Застываю, чуть отстранившись от отца.
Я и впрямь умерла, и возродилась в своём же теле?.. Уже второй раз?
Но разве это имеет смысл?
Может, я просто видела такой странный сон? Сон во сне! В котором умирала и возвращалась к жизни, решив, что попала внутрь романа… одного из тех, что прочла недавно.
Опускаю голову и смотрю на книгу, которую так и не выпустила из рук.
– В последнее время со мной творится что-то странное, – протягиваю, пытаясь сформулировать мысль.
– Я рад, что ты сама об этом сказала, – неожиданно кивает отец и берёт мою свободную руку в свои, – и надеюсь, ты возьмешься за ум и перестанешь ставить себя в неловкое положение. Твоя вчерашняя выходка…
– Папа, этого больше не повторится, – произношу негромко, но уверенно, – я была не права и признаю это.
Вчера я напилась и опозорила нашу семью и своего жениха.
Это непростительно и… глупо.
И осознание этого факта очевидно мучало меня, раз я увидела наш разговор о моей выходке сегодня во сне.
– В таком случае тебе стоит встретиться с Рафаэлем и объясниться. Уверен, он простит тебя, как прощал не раз.
Разве мой жених хоть когда-нибудь меня прощал? Он просто закрывал глаза на мои «шалости»… до поры до времени…
Нужно остановиться: это был лишь сон!
– Он уже здесь? – спрашиваю бодро, взглянув на дверь.
– Рафаэль? Здесь? С чего бы?.. Вы договорились встретиться? – отец встречает мой взгляд.
Смотрю на него некоторое время, сведя брови, затем вспоминаю, что…
…это и впрямь был лишь сон.
– Нет, – улыбнувшись, качаю головой и иду одеваться, – Я хочу выйти на воздух и немного прогуляться, вы не против?
– Если тебе от этого станет легче. Но, может, перекусишь перед прогулкой? Сегодня наша кухарка приготовила твои любимые лакомства, – предлагает отец через дверь, пока я умываюсь, вытираюсь и начинаю облачаться в дневной наряд.
– Груз из Галаарда уже прибыл? – с улыбкой уточняю, поскольку знаю, что отец никогда не забывает привезти для меня те маленькие сладко-острые корневища диковинных заморских растений, из которых наша кухарка стряпает самое вкусное в мире печенье!
Останавливаюсь, вспомнив подробность из своего сна. Тот человек, «Кристоф», он что-то говорил про Галаард… он спросил не из Галаарда ли тот иностранец, что пришел мне на помощь!
Как странно…
– Да, прибыл ещё вчера, – отзывается отец из спальни.
– Папа… а в Галаарде не говорят на нашем языке? – облачаюсь в платье с помощью Игги, но при этом указываю служанке на дорожный плащ с капюшоном: чтобы та его подала.
– Наш язык там изучают. Но в основном, конечно, говорят на своём, – звучит ответ, – а почему ты интересуешься?
– Я… просто так, – выхожу, уже одетая, держа в руках дорожный плащ, – папа, выделите мне пару стражников: я хочу дойти до площади.
– До площади? Ты же никогда там не гуляла, – хмурится отец.
– Я захотела прикупить себе чего-нибудь. Какую-нибудь безделушку. Это сейчас модно среди знати, да и мне нужно развеяться, – сама не понимаю, почему говорю всё это, но…
Хочу удостовериться во всём лично.
– Хорошо, пойдём со мной, я выберу охрану сам, – кивает отец.
И я первая выхожу из комнаты, после чего спускаюсь по лестнице, сталкиваясь лицом к лицу с Рафаэлем.
– Вайолет! Что за представление ты устроила вчера в том дешевом трактире?! – вопрошает мой жених, вынуждая меня застыть с непроницаемым лицом.
– Доброе утро, Милорд, – сухо приветствует Рафаэля отец из-за моего плеча.
– Барон, – осекается жених, встретившись с ним взглядом, – прошу прощения за свою грубость по отношению к леди Вайолет. Я был слишком взволнован и позволил себе лишнее.
– Это так. Моя дочь совершила ошибку вчера вечером, но уже успела покаяться в этом и хотела попросить у вас прощения. Однако, в данный момент я склонен отложить ваш разговор. А вас, Милорд, прошу пройти в мой кабинет.
Рафаэль кивает, не глядя на моего отца и поднимается по лестнице. А мы спускаемся вниз.
– Вы заступились за меня, хотя знаете, что мы оба позволяем себе опускать формальности во время наших бесед, – замечаю негромко.
– Это позволительно, когда вы наедине: я не хочу и не буду контролировать вас в этом случае. Но кричать на мою дочь в моём же доме при мне и при слугах… – цедит отец, кивая последним, чтобы те открыли перед ним дверь, – он может быть претендентом на престол, наследным принцем, да хоть самим королем – повышать голос на тебя он не имеет права!
– Какой вы у меня принципиальный, оказывается, – фыркаю, по-новому взглянув на родителя.
Раньше он не встревал в наши дела. Никогда.
Что изменилось? Это из-за того, что я, наконец, вошла в Комнату Памяти мамы?
– Ради тебя я пойду на многое, Вайолет. Не думай… не допускай даже мысли, что твоя судьба может быть мне безразлична, – отец опускает голову и переходит на шепот.
– Я никогда не думала… – протягиваю и замолкаю, сообразив, что думала.
Я допускала такие мысли.
Раньше.
До сегодняшнего дня.
– Я хочу пойти пешком, папа, – произношу, когда пауза затягивается, – мне хочется прогуляться.
– Вы двое, – окликает стражу у ворот отец, – проводите леди до площади и проследите за её безопасностью.
Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом со стражником, который удерживал меня на полу во время суда…
– Какой суд, Вайолет? Это тебе приснилось! И ты это сейчас сама поймёшь, – бормочу с нажимом и решительно иду вперёд.
