Литмир - Электронная Библиотека

– Давайте, – кивнула Белая роза.

Откашлявшись, чтобы голос не сорвался и не прервал молитву на полуслове, она взяла Тарену за руку, запела на старовунорском:

О, Солнце,
Услышь мою молитву,
Избавь это тело от боли огня.
О, Солнце, даруй плоти облегчение,
Пусть Твой свет исцелит ожог.

Ещё на середине молитвы, (довольной лёгкой, с такой бы справилась любая жрица храма Ораи), ожог начал светлеть, сглаживаться, пока полностью не исчез.

– Света Солнца и Луны, – поблагодарила Тарена, осмотрев ладонь. – Чего Ралена? Сильно на тебя ругалась?

– Нет. Кто теперь будет заниматься «всякого рода работой»? – хрипло спросила Белая роза.

От молитвы Солнца она и сама немного успокоилась. Да и приятно было для разнообразия использовать что-то, кроме молитвы Луны против бессонницы.

– А кто у тебя сейчас это делает?

– М-м-м, – Белая роза помедлила, – Нимина.

– Рыжая-то? Пусть и продолжает. С неё не убудет. А из второй-то толка не выйдет. И куда мне её селить? Статусную эту.

Белая роза пожала плечами:

– Ко всем, нельзя её слишком выделять.

– Это правильно, – Тарена рухнула на диванчик напротив. – Пускай поживёт как жрица. А то привыкли эти статусные, намалюют себе угольных кругов на коленях, кто ярче, и идут показывать, как намолились. Попросишь открыть колени, так у младенца грубее будут. Ежели меня спросят? Всё по-честному: мясо сошло, одни мозоли, ухватиться страшно.

Белая роза, терпеливо переждав ворчание настоятельницы, заметила:

– Странно, что она приехала лично.

– Ралена-то? – Тарена за глаза всегда отбрасывала титул и называла старшую священницу по имени, наслаждаясь маленькой местью. – Видно, нечисто что с сиротой этой. Окажется потом, что и не сирота она вовсе, дочь любовницы какого-нибудь лорда.

– И за неё попросили?

– Могли, если папашка там из видных. Это мы с тобой без злата за душой, без заступника, а этим-то что, одно слово и всё по-ихнему. А всё эти связи. Вишь, как вскружили голову, – старуха демонстративно кивнула вниз.

В долину, поняла Белая роза, в резиденцию, где жила Ралена.

За дверью раздался топот, звонкий, невесомый пересмех юных жриц. Строгий окрик, и смех стал громче, заливистей.

– И что выходит-то, а? Связи, налаживает Ралена, а девчонкой заниматься мне. Вот выпустим из нашего храма неумёху, чьи головы потом полетят?

Тарена задумалась, замолчала, её хмурое лицо разгладилось, озарилось полуулыбкой, а взгляд ушёл куда-то вдаль. Туда, где точно не было ни этих пыльных бумажных стопок, ни маленького кабинета, ни трёх тысяч ступеней, отделяющих храм от остального мира.

Когда пауза уж совсем неприлично затянулась, заставив вспомнить о мокрой духоте, оборачивающей шею, Белая роза заговорила:

– Вы её обреете?

– Что? Кого? А! Рыжую-то? Придётся. Да ничего, отрастут. А как Ралена успокоится, так никто про её волосы и не вспомнит. Если она ими светить не будет, конечно.

– Не забудьте только ей лист освобождения выписать.

Тарена поморщилась.

– Я бы, ты знаешь, будь моя воля, давно бы сделала. Да кто его подпишет?

– Вы, – на лице Белой розы появилась слабая улыбка. – У вас моя печать.

– Так в целях хранения.

– Вот и примените её. Что она без дела лежит? – выгнула брови Белая роза. – Ни одного листочка не коснулась, ни один документ не подписала.

– Гм, – смутилась Тарена, – ну, ежели ты настаиваешь…

– Настаиваю.

Яркий лучик настойчиво пробился через стопки бумаги и, сверкнув, разлёгся полоской света на столике. Белая роза поднялась.

– Тогда я пойду, мне ещё изображать радость от «новой сопровождающей».

– Да-да, – оживилась Тарена и поднялась проводить, – ступай, приготовься к вечернему воспеванию: встретишь девчонку, проводишь. Мантию поприличнее найди, не совсем праздничную, нечего её почествовать. Терпением запасись, уважения от этих статусный не дождёшься. Волосы… Это я к вечеру разведу. Да не покинет тебя Солнце.

– Да сопро… – Дверь грохнула. – …водит вас Луна.

Белая роза закатила глаза. В этом храме ни у кого не было манер. Она развернулась, прошла вдоль по коридору до широкой арки и чуть нос к носу не столкнулась с вылетевшей из-за угла Ниминой.

– Вот вы где. А я вас искала, – радостно прощебетала та, проверив потери на круглом деревянном подносе.

Многочисленные мисочки и блюдца с трудом умещались на небольшой поверхности и выпирали боками за края, будто так и норовили ускользнуть.

– Зачем?

– Так, время трапезы, а вас в комнатах нет.

– Нужно было просто оставить там. Это что? Сразу и на вечернюю трапезу?

– Н-нет, – растерянно покачала головой Нимина, – для утренней. Бульон, хлеб, картошка, со вчера осталась, но на кухне хорошо погрели, толчёные бобы, травы. Как ещё продержаться до вечера?

– И ты столько съешь за раз?

– В храме? Даже мало будет: спустишься, поднимешься, и не было трапезы. А вам я наложила немного, вы ведь такая… м-м-м… – скорчилась Нимина, напряжённо подыскивая слово, – худенькая?

– Я поняла, пошли.

Белая роза нырнула под арку и вышла на дорожку. Нимина засеменила следом. Мраморная крошка, переливаясь под солнцем, захрустела в такт их шагов. В кустах неподалёку что-то зашуршало, ветки дрогнули, и с листка сорвалась белая бабочка с узкими тёмными пятнышками на крыльях.

– Бабочка кары! – восторженно воскликнула Нимина, – Я такую на листках пошлины видела, но в долине ни разу.

– Они живут на горе. Жили. Их почти не осталось, – отозвалась Белая роза.

– Жалко… А что, старшая священница уже уехала?

– Да.

– О-о-о… Я хотела на неё ещё посмотреть, такая она красивая: высокая, статная, и волосы, точно поле пшеницы.

– Что в этом особенного? Целая обитель светловолосых жриц.

– Нет, я сколько не видела, такие волосы – редкость. Не так, как ваши, конечно, но тоже редкие. Значит, богиня её сильно любит.

– Прямо это и значит? Удивительно.

Внезапно налетел ветер, наполнил округу ароматом цветов, склонил травинки, напал на деревья. Те недовольно затрещали, зашумели верхушками.

Белая роза с Ниминой поспешили в обитель. После яркой лужайки серовато-белый цвет внутреннего убранства подавлял мысли. Каменные своды охлаждали эмоции.

– Где вы едите? – уточнила Нимина, когда Белая роза пропустила её в комнату.

– Поставь к кровати.

– На пол?

– Нет, – Белая роза отвела взгляд, – я хотела сказать, на кровать.

– А где же стол?

– Сломался.

– И как давно?

Белая роза раздражённо дёрнула плечом:

– На днях. Поторопись уже, опоздаешь на трапезу, всё без тебя съедят.

Поднос водрузился на ровно заправленную кровать.

– Вечером сопроводишь меня на воспевание и… – Белая роза замялась, облизала высохшие губы, – постарайся избегать настоятельницу. У неё сегодня плохое настроение.

– Хорошо, постараюсь. А днём вы не пойдёте со жрицами в долину?

– Нет, эм… мне до вечернего воспевания не положено покидать молитвенной комнаты, – пояснила Белая роза и отчего-то почувствовала себя неуверенно.

Особенно когда Нимина восхищённо просияла:

– Вы так добры, что молитесь за нас целыми днями. Как поедите, выставьте поднос к порогу, я уберу тихонько, чтобы вам не мешать, – Она попятилась к двери, но, вспомнив что-то, остановилась. – Ох, Святая!

Белая роза оторвала хмурый взгляд от пола.

– Ключик ваш я на кухне оставила, так что не сбегайте. Надеюсь на понимание, – Нимина хитро улыбнулась, прежде чем исчезнуть за дверь.

– Не вздумай кому-нибудь такое ляпнуть! – крикнула ей вдогонку Белая роза, высунувшись в коридор, и тихо, себе под нос, добавила: – Кто же убегает перед Великим днём? Столько рыцарей к подножью согнали.

«А вот потом…», – прикрыв дверь, она прижалась лбом к шершавому полотну, – «Беззаботная рыжая грешница и тоскующая по родителям сирота – слабее надзора за мной ещё не было».

5
{"b":"914988","o":1}