– Вставай, я совсем не сержу… – внезапно Белая роза закашлялась и, отвернувшись, прикрыла рот.

– Ваше Святейшество! – испуганно воскликнула жрица. – Что с вами? Мне позвать старших? Настоятельницу?

– Успокойся, просто в горле пересохло, – прохрипела Белая роза, подумав:

«Как же надоел этот кашель: все уже считают меня больной».

– Из-извините, – смутилась жрица.

– Кхм, и обращайся ко мне проще, по имени, хорошо? – добавила Белая роза.

– Х-хорошо.

– Где Волина?

– Так… перевели её.

Белая роза хмыкнула, но сказать ничего не успела: раздался протяжный звук сигнального горна. И жрица первой выскочила в короткий арочный коридор, наклонилась, чтобы подставить белые тканевые туфли Белой розы к порогу, и сразу же отпрянула в сторону. Быстро извлекла из недр рясы толстую связку ключей и потянулась открыть дверь парной.

– Не стоит, уже нет времени на омовение, – остановила её Белая роза, перешагнув через порог в туфли.

– Почему? Если пойдём коротким путём, то хватит. А я вам уже и воды натаскала.

– Коротким путём? – заинтересовалась Белая роза. – Где это?

– За бывшей молельней, – жрица кивнула вбок. – Мне старшие показали. Быстро, и ступенек нет. Вы никогда там не ходили?

– Никогда… Но ты уверена, что мы не опоздаем?

– Я бы не стала вам врать, Ваше Свя… тейшество.

– Тогда решено, пойдём твоим путём, – легко согласилась Белая роза.

По взмаху её руки жрица зашумела ключами, открыла комнату напротив. Наружу выплыло облако пара.

– Я выйду до второго горна, – пообещала Белая роза и хлопнула дверью.

***

Когда вода в чане начала остывать, Белая роза встала, стряхнула с себя остатки трав и цветов, и, перешагнув через склизкий бортик, спустилась по маленькой приставной лестнице. Натёрла худое тело полотенцем, промокнула лицо и, собравшись, вышла навстречу рыжей жрице.

– Ваш утренний хлеб, – та подала тарелочку с жаренным в масле кусочком хлеба размером с палец, видно, успела сбегать до кухни и обратно.

Пока Белая роза ела, жрица проворно растянула белую мантию, с трепетом предложила:

– Позволите, я пройдусь щёткой по вашим волосам?

Взвизгнул второй горн.

– Разве нам не стоит поторопиться? – дожевав, уточнила Белая роза, неловко вдев руки в просторные рукава.

– Нам и полгорна хватит, – пообещала жрица и сунулась в мыльную комнату за щёткой. – Я быстро. Наклоните голову.

Белая роза напряжённо дёрнулась назад.

– Больно? – испугалась жрица.

– Нет.

– Вот, умею я волосы чесать. Я, когда в долине жила, всех чесала и заплетала, – жрица говорила свободно, полностью отдавшись воспоминаниям. – Даже как-то перед Великим днём пришлось до рассвета не спать, помогать всем сёстрам с причёсками.

– Сёстрам? Ай! – попытавшись повернуться, Белая роза вскрикнула, когда щётка дёрнула прядь.

– Стойте ровно, – отчитала её жрица, но, поняв, что натворила, застыла.

– У тебя есть сёстры? – переспросила Белая роза, сделав вид, что не заметила ошибки.

– Т-трое, младших.

– Зачем же ты пошла в храм?

– Кто-то должен был. У нас в семье все… – жрица помедлила, – рыжие. Вот и пошла я в храм Солнца, замаливать грехи, – она вновь принялась вычёсывать волосы Белой розы. – Мне говорили, что отправят в храм Луны после первой ступени обучения. А на распределении посмотрели и решили: росточком-то я не вышла, подумают все, что ребёнка сделали жрицей Луны, замучают священников жалобами. Так и оставили в храме Солнца. Там меня один господин заметил, сказал, что с таким голосом нужно в храм Ораи. Я сразу и скумекала: если попаду, это же какое освобождение от пошлины моей семье выпишут.

Белая роза неловко поджала губы, опустила взгляд. Она не могла заставить храмы отказаться от старого заблуждения, будто темноволосые или рыжие – это грешники, отмеченные богиней. Да, уже мало кто в это верил. Как иначе, когда за время войн и расширения империи коренное светловолосое население давно перемешалось с разными народами? Но в каждом новом Цикле света выдавались сотни тысяч листов Пошлины кары, незаменимых для поддержки казны. А листов освобождений, выписываемых грешникам, поступившим на службу в храм, – единицы.

Жрица отошла, щётка глухо клацнула о скамейку.

– Всё? – Белая роза провела рукой от макушки до кончиков волос у поясницы.

– Всё, святая. Можем идти, надо сверну…

– Я знаю, где старая молельня, – перебила Белая роза.

Оставив жрицу закрывать двери, она прошла к выходу, спустилась на дорожку из светлой мраморной крошки и на мгновение остановилась, вгляделась в трёхэтажное здание. Оно располагалось правее – в передней части Малой горы, и почти не отличалось от её обители: те же простые белые стены, плоская крыша, разве что размер побольше, да на стрельчатых окнах отсутствовали решётки. Чем жрицы с удовольствием пользовались, раскрывая окна и навешивая сушиться на рамы рясы и мантии. Обычно серые: от тёмных к светлым, но в то утро кое-где уже виднелись и белые.

– Я белых ещё не получила, – вздохнула позади жрица. – Настоятельница обещала выдать до праздника, а уже тринадцатая Луна заканчивается.

– Выдаст, – заверила Белая роза. – До первой Луны ещё шесть Солнц. Да и не было случая, чтобы кто-то пошёл на Великое воспевание в повседневных одеждах.

Они повернули налево и, пройдя по дорожке, вышли к круглой молельне из светлого дерева, увенчанной купольной чешуйчатой крышей.

– Нам сюда, святая, – окликнула жрица.

Белая роза оглянулась – рыжая жрица уже сошла на серую тропинку, что за молельней пересекала лужайку и поднималась по заросшему деревьями и кустарником склону к вершине Великой горы.

– Куда мы отсюда дойдём?

– Прямо к храму. – Жрица резво перепрыгнула с кочки на кочку. – Тут немного опасно, с непривычки можно оступиться, но смотрите, куда я наступаю. И… – замялась она, – Ваше Свя… святая… позволено ли мне узнать…

– Что такое? – рассеянно спросила Белая роза.

Её гораздо больше занимали коряги и торчащие корни деревьев, чем осторожная нерешительность жрицы.

– С начала моего служения прошло всего две Луны… я ещё многое не выучила… если я могу… – голос стал тише.

– Говори.

– Как вас зовут, Ваше Святейшество? – пискнула жрица.

Белая роза вскинула голову.

– Ты не знаешь, как зовут святую деву империи?

– Э-э-э… – не найдя что ответить, жрица остановилась, попыталась поклониться.

– Нет-нет, не нужно. – Они чуть не столкнулись. – Белая роза. Меня зовут Белая роза.

Но вместо облегчения на лице жрицы отразился страх.

– Прошу понимания, Ваше Святейшество! Я решила, будто мне позволено обращаться к вам по имени.

– Но это и есть моё имя.

Жрица выпучила глаза:

– А я думала – титул. Ну, не титул, а его часть, святой символ. Как в писании: «… топнула Ораи по чёрной земле и породила белые розы. И разрослись они во все стороны, и расцвели они обильными лесами, реками и полями», – взволнованно процитировала она.

– Нет, имя, – Белая роза приглашающе шагнула. – Первая святая дева выбрала его для себя, а последующие должны были заслужить.

– Так вы заслужили его? – удивилась жрица, но, спохватившись, затараторила: – Ну, разумеется, заслужили, если сама Ораи выбрала вас.

Белая роза поморщилась, резко перевела разговор:

– Долго нам ещё?

Жрица с облегчением выдохнула:

– Почти пришли… – и вдруг позвала: – Святая.

– Что ещё?

– А я – Нимина.

Белая роза бросила взгляд на рыжие волосы, торчащие из-под платка:

– Красивое имя.

«Только зачем мне его запоминать? На её месте не завтра, так на следующей неделе будет новая жрица».

– Ой, ну что вы, – в голосе Нимины послышалась улыбка.

Чем выше они поднимались, тем становилось прохладнее. Ветер усилился, но не смог справиться с толстой тяжёлой тканью одеяний. Лишь потрепал подол и бросился осаждать деревья.

– Вот и дошли, – объявила Нимина.

Белая роза слегка наклонила голову вбок. Впереди тропинка резко обрывалась, впиваясь в крутой землистый выступ Великой горы.