В обители при храме Орáи, главном храме империи Вуно́р, что располагался в горах на востоке столицы, не спала Белая роза.

Она стояла у окна, закрытого решёткой, и смотрела в тёмное небо. Как вдруг из-за угла появился яркий огонёк лампы и заставил Белую розу прищуриться, испуганно прикрыть руками лицо.

По стеклу требовательно постучали. Белая роза, вздохнув, опустила руки, позволив себя рассмотреть. Огонёк повисел немного за окном, а затем качнулся в сторону и исчез.

– Тц, – раздражённо прицокнула Белая роза.

Придержав длинные белые волосы, она подняла с пола крошечную, с половину ладони, лампу, поставила на подоконник и, сделав всего шаг, села на кровать.

Ждать долго не пришлось: вскоре щёлкнул замок, дверь скрипнула, и в комнатушку ворвался слепящий свет. За ним появилась пожилая жрица.

– Чего это вы не спите, святая?

– А ты, Волина?

Жрица нахмурилась, и морщины превратили её лицо в капусту.

– Нечего по холодному полу разгуливать. Опять будете кашлять, а мне вас лечить.

– Я встала ненадолго, посмотреть на Луну, – сухо объяснила Белая роза.

– А-а-а-а, – понятливо протянула Волина. – Помню, мы в детстве каждую новую Луну высматривали и пели: месяц, месяц, выходи, да желанье забери.

– И забирал?

– Забирал, в те времена и не такие чудеса случались. Но вы, святая, не занимайтесь глупостями, ложитесь. – Она проследила, что Белая роза забралась под одеяло, и, перед тем, как выйти в коридор, добавила: – А если хотите чего, лучше помолитесь Орáи.

Дверь снова скрипнула, впустив полумрак, в замке́ повернулся ключ, и наступила тишина.

– Если бы это помогало, меня бы давно здесь не было, – тихо проворчала Белая роза и сосредоточила свой взгляд на маленьком огоньке собственной лампы.

***

В особняке Оттанидисов, что находился на юге столицы близ озёр, не спала Каталина.

Она тихонько пересекла первый этаж, где траурные красные покрывала прятали всё: от мебели до картин и гобеленов, тайком спустилась в сад и свернула к старому фонтану, заросшему травой. Оглядевшись, шёпотом позвала:

– Милетон.

От деревьев отделилась тень, зашуршали шаги.

– Тебя никто не видел? – спросил мужской голос, приблизившись, и в руку Каталины всунули тканевый мешочек.

– Никто. Следят за пустой комнатой, – довольно ухмыльнулась она и вытряхнула на ладонь два сверкающих камешка.

От их света волосы Милетона вспыхнули золотом, в рыжевато-коричневых глазах заплясали огоньки.

– Когда ты уезжаешь? – нахмурился он.

– В конце Луны. Дядя хочет, чтобы я поступила в храм до праздника.

– Торопится.

– Угу, – Каталина принялась накручивать на пальцы прядь каштановых волос. – Я сбегу.

– Нельзя, только усугубишь свои проблемы.

– Не хочу покорно сидеть в храме до совершеннолетия. Мне всего шестнадцать! За два Цикла света все встанут на дядину сторону. Слышал, что он рассказывает? Будто я тронулась умом от горя! – возмущённо воскликнула Каталина.

Где-то вдалеке залаяла собака, к ней присоединилась вторая, третья. Кто-то на них прикрикнул, и снова наступила тишина.

– Скверный слух, – Милетон покачал головой. – Хорошо бы разыграть карту любящей дочери, старикам из совета такое понравилось бы.

– А что с храмом? Как мне оттуда выбраться? Я думала отравить дядю и под предлогом заботы о нём вернуться в герцогство, но, боюсь, не получится: дядя ничего от меня не примет. Подозреваю, даже мои письма он приказывает открывать слугам.

– Тебе нужна поддержка, чтобы снять опекунство. Сначала бы получить разрешение остаться в столице, – Милетон потёр подбородок. – Нужно что-то заметное, может быть, скандальное.

– Отравить императора? – съязвила Каталина.

– Но что можно безнаказанно списать на потрясение от пережитого горя.

Подул ветерок, зашелестели лохматые деревья. Каталина, вздрогнув, поёжилась.

– Возвращайся к себе, Каталина, у нас ещё есть время подумать.

– Ты иди, я… – она замялась.

– Решила загадать желание? – усмехнулся Милетон. – Разве я не говорил тебе, что это выдумки торговцев?

– Говорил. А если получится? Вот возьмёт Луна и исполнит для меня желание?

– Конечно, – Милетон широко улыбнулся, – для тебя и Солнце бы начало исполнять желания.

Смущённо фыркнув, Каталина опустила голову.

***

Не спала и Филена.

Убедившись, что никто не обращал на неё внимания, она зашла в старый трактир, затерявшийся на окраине столицы. Внутри воняло дешёвым вином и подгоревшим хлебом, монотонно рыдала гармонь. Филена протиснулась сквозь шумную толпу и заняла место у окна.

– Каждый раз удивляюсь, сколько людей готовы не спать в эту ночь, – раздался тихий голос.

Перед Филеной приземлился пухлый конверт. Отодвинув стул, напротив сел мужчина в зелёном балахоне с капюшоном, прикрывающем глаза.

– И как не поверить, что байку про Луну сочинили трактирщики? – продолжил он.

– Это всем на руку, – откликнулась Филена и посмотрела на конверт. – Тут всё?

– Документы и рекомендации.

– Мне бы ещё одежду поприличней.

– Предусмотрено. Внутри адрес и время, вам помогут. Только, гм, вы же понимаете, что даже с идеальными рекомендациями в вашем возрасте будет сложно наняться служанкой?

– Что не так с моим возрастом?

– Благородные любят брать девчонок, что прослужат ещё тридцать Циклов света, – развёл руки мужчина и предложил: – Ещё не поздно изменить циферки.

– Не надо, – Филена заправила за уши седые короткие волосы. – И так управлюсь.

Мужчина улыбнулся:

– Тогда я вас оставлю, не буду мешать вашей встрече с Луной.

– О, не беспокойтесь, мне от Луны уже ничего не нужно.

– Да? – удивился он, поднявшись из-за стола. – Выходит, вы счастливица. Надеюсь, ваша удача коснётся и меня. Светлой ночи.

– Светлой.

Филена, сунув конверт в карман, проводила взглядом зелёный балахон, а когда тот скрылся за дверью, отвернулась к окну.

«Слышала?» – обратилась она к невидимой в небе Луне. – «Он назвал меня счастливицей. Тебе, небось, смешно там, за облаками. Ну смейся, смейся, пока я своими руками не покарала твоих детей за грехи».

Ночь выдалась дождливой, низкое серое небо ещё долго не расставалось с облаками, и утром свет с опозданием проник в небольшую комнатушку. Лениво расползся по стенам жёлтыми, едва заметными пятнами, впитался в белые одеяния, висящие на крючках у двери, и накрыл узкую кровать, где под одеялом спала Белая роза.

Почувствовав тёплое прикосновение, она распахнула глаза. Одеяло полетело в сторону. Белая роза села, потянулась рукой к окну, примерилась больши́м пальцем к выглядывающему солнечному боку. И хрипло воскликнула:

– Ах!

Вскочив, сорвала с крючка белую рясу и, натянув её одним резким движением поверх ночного платья, повернулась к окну, рухнула перед ним на колени, сложила руки на груди, ладонь на ладонь, порывисто выдохнула. Затем ещё раз, уже спокойнее, и снова – легче, пока звук её дыхания не растворился в тишине.

Она нахмурилась, поглядела на дверь. Но только большой палец перекрыл торчащее в окне Солнце, раздался скрежет ключа. Белая роза едва успела вернуть руки на грудь, когда в проёме появилась невысокая жрица в длинной тёмно-серой мантии и, поклонившись, выпалила:

– Прошу понимания, Ваше Святейшество, я не хотела заставлять вас ждать.

– Всё в порядке, – Белая роза слабо качнула головой. – Видно, богиня желала пообщаться со мной подольше, – и, оттолкнувшись от пола, поднялась.

Её взгляд ухватился за рыжие волосы жрицы – они торчали из-под серого платка и казались инородно яркими среди светлой обстановки обители.