– Неприятно? Волосы – это часть Богини. Значит, люди тоже её часть.

Женщина на телеге вытащила из-за спины несколько тонких прутиков и, немного покрутив ими в воздухе, разбросала по сторонам.

– Хм, никогда не смотрела с такой точки зрения. Если люди – это немножко богиня, тогда все животные – это немножко лошади?

– Тише, – шикнула Белая роза, – дальше самое интересное.

– Интересное? Да кто эту историю ещё до дыр не заучил?

– Не в ней дело.

– …Не понравилось Небу, что снова все любят Ораи, что живёт она лучше прежнего. И призвало оно Ораи в Небесное царство. Не хотела Ораи возвращаться, да Небо пригрозило направить на землю свой гнев.

– А в чём? – спросила Каталина.

Белая роза не ответила, растворившись в представлении. Словно сама стояла в толпе, толкалась, чтобы выбить себе местечко получше, кричала, подбадривая артистов, и смеялась, следуя за происходящим на импровизированной сцене. Там женщина, заламывая руки, то тянулась к небу, то оседала на пол телеги.

– И взлетела Ораи ввысь, и собралась темнота у её ног, и завяли леса, реки и поля, и исчезли птицы, звери и рыбы. И запричитали люди и взмолили Ораи остаться, да не могла она противиться воле Неба. И вздохнули люди последний раз и рассыпались белыми волосками.

Пока женщина на сцене стояла, задрав руки вверх, мужчина присел и помахал зрителям, чтобы те повторили.

– Тогда заплакала Ораи жгучими слезами и отринула руку Неба. И ушла темнота, и расцвели розы, и явились лошади, и задышали люди. Разгневалось Небо, напиталось мраком. Да смело вышла ему навстречу Ораи, и вырвала она из груди сердце.

Женщина на сцене вдруг хлопнула себя по груди, и на грязно-белой ткани выступило красное пятно.

– Ах! – дёрнулась Белая роза.

– Разорвала Ораи сердце на две половинки и создала Солнце и Луну! И приказала им разогнать мрак. И справились Солнца и Луна. Да померк свет самой Ораи, и уснула она сном непробудным, превратилась в камень. Остались в мире сущем только Солнце и Луна. И с тех пор Солнце оберегало живых, а Луна стерегла мёртвых.

Женщина воздела «окровавленные» руки в небо и медленно рухнула на колени, а затем распласталась навзничь. Толпа замолчала.

– Конец? Что-то не слишком выразительно вышло.

Белая роза покосилась на Каталину. Та скучающе покусывала губы, наматывала на палец выпавшую из причёски прядку.

«Невыразительно? Конечно, сама всё детство, должно быть, провела в театрах, каких только выступлений не видела. А мне что досталось?»

В памяти Белой розы всплыли однообразные ритуалы утреннего и вечернего воспевания, похожие друг на друга дни, проведённые в молитвах. На их фоне представление на старой телеге казалось фонтаном красок и звуков, ярким мазком в её однотонной жизни.

– Эта сцена особенная, сюда не каждую труппу пускают, – заступилась Белая роза. – Для выступления нужно пройти отбор, дают только одну попытку.

– Получается, это самые талантливые артисты этого Цикла света?

– Не согласна?

Загремели аплодисменты. Мужчина помог женщине встать, и они, рассмеявшись, вместе помахали зрителям. Белая роза одёрнула занавеску.

– На прошлый праздник была совсем другая труппа, они сделали большие чучела в форме Солнца и Луны. Хотя, конечно, с сердцем так хорошо не придумали. Что?

– И много ты видела таких выступлений?

– Я посещаю столицу каждое Великое начало и проезжаю мимо… Но я буду благодарна, если ты не станешь рассказывать никому о нашей остановке.

– Тебе запрещено смотреть представления? – удивилась Каталина.

Белая роза помедлила с ответом.

– Нет… Но нельзя останавливаться: может собраться толпа. И лишь по моей просьбе капитан Кампранидис…

– Нарушает правила? – подсказала Каталина.

– Идёт на уступки.

– Как мило с его стороны.

– Я заботилась о его жене в храме Луны, – пояснила Белая роза, пока несносная Каталина не надумала причину. – Обычное дело, но сердце капитана полно благодарности.

– Ты работала в храме Луны? – недоверчиво нахмурилась Каталина.

Белая роза сцепила руки:

– Я была простой жрицей, прежде чем стала святой девой, – ушла она от ответа.

– Как интересно, – Каталина наклонилась вперёд, пытливо уставилась в лицо Белой розы: – А это правда, что есть благословение, от которого никогда не будешь чувствовать боль?

– Какую боль? Физическую? Этим больше жрицы Солнца занимаются. Они, конечно, могут её притупить, но чтобы никогда не чувствовать… – Белая роза неуверенно пожала плечами.

– А ты не можешь?

– Я не пробовала. Молитвы Луны я знаю лучше.

Карета медленно тронулась и, улица за улицей, выехала из города. Погас шум толпы, виды за окном сменились на далёкие просторы пшеничных полей, а зной и духота, сопровождающие их от храма, уступили место ветерку, влетевшему в открытые окна.

– Ты и сейчас продолжаешь лечить?

– Разве что бессонницу у старших жриц, – вздохнула Белая роза.

– А правда, что жрицы Луны могут заменить воспоминания?

– Нет, только уменьшить страдания души, утолить горечь.

– А правда…

Каталина засыпала Белую розу вопросами, пока не начала зевать и не задремала, откинувшись на подушки. Белая роза, пошире приоткрыв створку, высунулась наружу. Её лицо озарилось улыбкой.

«Надо будет расспросить Нимину, о каком-нибудь далёком красивом месте на западе или севере», – строились в её голове планы.

Тогда она ещё не знала, что больше никогда не увидит ни одну жрицу Ораи. Как, впрочем, и не сможет вернуться в храм.

– Приехали! – солнечно улыбнувшись, объявила Каталина, первой заметив, как изменился пейзаж вдали.

На месте бесконечных золотых полей вырос кованый забор, перемежающийся белыми колоннами. За ним теснились высокие деревья с развесистыми ветвями, скрывая резиденцию.

– Прямо лес, а, госпожа? – весело крикнул один из рыцарей на козлах.

– Да разве это лес? Вот доехали бы мы до герцогства Оттанидисов. Какие там места для охоты!

– Ты участвовала в охоте? – заинтересовалась Белая роза.

– Ещё нет… Но после совершеннолетия обязательно буду, – пообещала Каталина, плюхнувшись на место.

– Зачем?

Каталина потёрла лоб:

– Это благородное развлечение? – предположила она, но сама же призналась: – Старики любят охоту и ценят молодых, кто помнит традиции. А мне нужны сторонники, иначе, – она сморщилась, – дядя найдёт мне место похуже вашей обители.

«Она тоже совсем одна», – подумала Белая роза, – «и вынуждена бороться».

Ей стало неудобно. Не слишком ли холодно она отчитывала несчастную? Не была ли требовательной, прямо как… Ралена?

– Кучер забыл остановиться? – вдруг заговорила Каталина.

Карета, проигнорировав ворота, повернула налево и поехала вдоль забора.

– Мы заедем через другое крыло, – объяснила Белая роза.

– Да? Это через какое?

Каталина попыталась вылезти в окно, но осела обратно, когда снаружи кто-то закричал:

– Левее, левее заходи, не пройдёшь!

Карета начала поворачивать, послышался железный скрип.

– Шире открывай!

Снова скрип, что-то заскрежетало, будто карета зацепила ворота, монотонное покачивание – и вот, очередная остановка. Не дождавшись помощи рыцарей, Белая роза толкнула дверцу и самостоятельно спрыгнула на каменную площадку перед левым крылом резиденции.

Здание с толстыми серыми стенами возвышалось над землёй, поглощая свет и создавая ощущение старой скалы. Даже высокие прямоугольные окна, обрамлённые выпуклыми декоративными рельефами, всё из того же серого камня, не делали его легче.

– Ваше Святейшество! – раздался хор голосов.

И светловолосые служанки в коричневых одеждах, поклонились.

– Кхм, – Белая роза, прокашлявшись, улыбнулась, – не покидает вас Солнце!

– Сопровождает вас Луна, святая, – вперёд вышла экономка, женщина округлых форм в сером платье с аккуратным светлым воротничком.