– Вероломством было отменить торговое соглашение с Каи, поставив все мои владения в невыгодное положение! – вспыхнул Сингэн. – Я желаю говорить с Ёсимото лично.

– Не может быть и речи, – фыркнул чванливо юноша.

– Он думает, что Татсусиро так просто отдаст провинцию, за которую бился, точно лев, несколько лет подряд?! Вы не знаете с кем имеете дело. Пусть вас не вводит в заблуждение факт его малочисленного войска…

– Ты привел сюда свою армию, чтобы нашептывать предостережения, Такэда? С чего бы тебе заботиться о нашем положении, будь добр объяснить, – хмыкнул насмешливо Мотоясу.

– Мы хотим обсудить с Имагавой возможность объединить силы против Цитадели здесь и сейчас, – заговорил сдержанно Уэсуги.

– Здесь и сейчас вы вылезли на холм всем скопом, чем, несомненно, спугнули Татсусиро Сабуро. Он не настолько безрассуден, чтобы лезть в столь адское пекло.

– Он явится, будь уверен, мальчик. И тогда ты пожалеешь, что отринул руку помощи.

– Жду с нетерпением его появления.

– Не будь столь заносчив, Мацудайра, Татсусиро выпутывался из передряг и пострашней. Ты можешь не видеть, но тучи уже сгущаются и пока мы тут теряем время, демон подкрадывается все ближе, – продолжал Уэсуги Кэнсин. – Я желаю обсудить сложившуюся ситуацию с Имагавой, – настаивал, – и ты либо пропустишь меня, либо я прорвусь силой.

На мгновенье показалось, что лицо Мацудайры смягчилось, он призадумался, как это предложение сможет сыграть лично ему на пользу. Такэда и Уэсуги терпеливо ждали, когда юноша примет верное решение, но тот медлил.

Татсусиро напряженно всматривался в складывающуюся картину с высоты своего наблюдательного пункта, и долгие переговоры начинали вселять в него тревогу. Любой ценой он должен натравить этих идиотов друг на друга.

– Такахико.

Лучница вздрогнула от неожиданности – Сабуро редко обращался к ней напрямую – вышагнула вперед.

– Подай-ка свой дайкю56.

Орин удивленно вскинула брови, с некоторым недоверием протянула искусный длинный лук генералу, поставила у его ног колчан. Татсусиро наложил длинную стрелу с особым утяжеленным наконечником, прицелился, выставив указательный палец по направлению полета, натянул тетиву так, что древко затрещало. Дистанция казалась непреодолимой, а видимость скверной – никто не попадет точно в цель с такого расстояния. Промах мог все испортить: выдать позиции, ополчить три армии против горстки воинов Цитадели. Ни одна – даже самая дальнобойная – стрела ни за что бы не взяла такой полет. Однако Татсусиро для достижения поставленной цели не собирался играть честно.

Красноглазый отклонил голову, как будто уточняя конечную цель, и мягко отпустил тетиву. Стрела, опутанная поволокой еле заметных теней, метнулась сквозь густые клубы тумана, мимо пушистых ветвей елей, преодолела расстояние тихо, быстро, не сбившись с траектории ни на дюйм, и с треском угодила в голову военачальника, что сопровождал Мацудайру. Выбитый из седла силой инерции, он грузно свалился на землю замертво.

Сабуро присмотрелся, прислушался, и паскудная ухмылка растянулась на его смуглом лице.

Мацудайра моментально перехватил свой гигантский молот в руках, воздев его к грозовым небесам как сигнал, и тут же из лагеря донесся гул нескольких боевых труб сразу, возвещая всем о немедленном построении.

– Имагава-сама, переговоры с Такэдой и Уэсуги были прерваны скоропостижной гибелью Ии Наомори. Мацудайра-сан взял на себя смелость отдать приказ к наступлению, – отчеканил докладчик, склонившись в почтительном поклоне у ног князя.

Ёсимото не поменялся в лице, не сменил своей позы, все так же вальяжно возлегал на ложе, обмахиваясь пестрым веером, на морщинистом лице всплыла задумчивая гримаса.

– Они только что подписали себе смертный приговор. Растопчите этих собак. Мотоясу хорошо знает свое дело. Пусть действует.

Двадцати тысячное войско пыталось оперативно собраться в одно целое, но скорей походило на неповоротливого медведя, очнувшегося мгновение назад от зимней спячки. Многие уже изрядно выпили, держались на ногах вяло и неуверенно, другие, не успев нацепить некоторые составляющие доспехов, приготовились биться в одних портках да рубахах.

Чернеющее посекундно небо улеглось на холм тяжелым брюхом, злой ветер, точно сторожевой пес, терзал знамена неприятеля.

– Сейчас ливанет, – проговорил Кэнсин, брезгливо рассматривая черные пенящиеся облака. – Все на руку Цитадели. Все это им на руку.

– Непременно явится, – согласился Сингэн. – Копейщики в авангард! Конница на фланги! Перестроение! Перестроение!! Живее!

– Лучникам приготовиться! – скомандовал Кэнсин, пустив свою белоснежную кобылу легким галопом вдоль всего построения.

Ливень обрушился стеной, как только войска столкнулись по середине лоснящегося травой холма. Видимость стала настолько скверной, что дальше носа невозможно было что-либо рассмотреть. Конница Имагавы, налетев на живую стену из копейщиков, создала еще большую неразбериху. Лошадей пронзали в незащищенные места копьями, и животные падали, придавливая собой всадников. Люди, поскальзываясь на размякшей почве, валились под ноги бегущим позади соратникам, их затаптывали насмерть. Под тяжелым напором кавалерии, Такэде и Уэсуги ничего не оставалось кроме, как пятиться к лесу.

Татсусиро задумчиво наблюдал за этой шумной возней в грязи, сдержанно выжидая нужного момента. Дождь смешал с грязью тела павших солдат, земля буквально бугрилась трупами. Каи и Этиго неуклонно отступали, пятились, неизбежно приближаясь ко рву Шаппу. Войско Имагавы же полностью переступило заветную черту. Видя это, Татсусиро поднялся в седло, потянул нодати из ножен и ждал вожделенного зрелища.

«Сейчас».

Стена пламени с пугающим ревом взметнулась ввысь, быстро растянулась во всю длину холма, отделив войско Имагавы от лагеря. Рыжие языки жадно лизали набухшее черное небо, как младенец сосет грудь матери.

Адзаи Нагамаса широко раскрытыми глазами наблюдал, как дождливое небо на юге полыхнуло красками, и приказал немедля выступать по направлению крепости Одака, где столкнулся с сопротивлением извозчиков и жалким отрядом асигару, охранявших их. Суруговцы тут же побросали обозы и принялись удирать, но их быстро нагнала конница. Жалкие пять сотен солдат Имагавы решили даже не пытаться защитить добро своего князя, кинулись врассыпную кто куда. Молодой человек распорядился немедля занять крепость, а сам направил коня туда, где горизонт мерцал и искажался бушующим неудержимым огнем.

Оити должна была вернуться больше часа назад. Он предчувствовал, что отпускать супругу в одиночку – неправильно, но та заверила, что одной ей будет легче ускользнуть из-под пристальных взглядов разведывательных отрядов врага. Он доверился ей и теперь жалел о том, что был столь неосмотрителен. На холме происходило что-то страшное, и сердце молодого князя рвалось на части от переживаний за возлюбленную жену и едва ли испытывало волнение за положение дел своего названного брата.

Сабуро ударил вороного пятками и потянул за собой скромный отряд из тридцати всадников в обход пламенной стены, устремляясь прямиком в сердце лагеря врага. Заслон так напугал сражающихся близ него солдат, что на какой-то миг бои прекратились. Озаренные яркой вспышкой лица наблюдали за струившимся к небу огнем с открытыми ртами.

Сато и Оити едва успели достигнуть отрядов под командованием Сибаты, как тот отдал приказ к наступлению, боясь упустить эффект неожиданности, стремясь запутать врагов и внести беспорядок в их строй. Сила огня была ужасающей, и даже сильный ливень оказался не в силах какое-то время воздействовать на бушующее пламя смерти. Жар от его языков вынудил самых впечатлительных бросить оружие и бежать прочь, бежать к лесу, где легко затеряться в густом мраке деревьев. В мраке, где теневые отряды Цитадели услужливо встречали капитулянтов, распахнув им объятия смерти.