Теперь ему оставалось лишь идти вперед, без колебаний и сомнений. Всё, что произошло сегодня, окончательно решило его судьбу, и он готов был встретиться с последствиями.

17 января 1991 года. 06:41.

Валера, сжавшись от холода, вышел из трамвая на Васильевском острове. Ноги уже не держали его, но впереди ждал Митька. В голове мелькали мысли о том, как недавно он окончательно потерял всё: работу, семью, веру в светлое будущее. Приняв предложение Митьки, он знал, что пути назад больше не будет. «Если не сейчас, то никогда», – подумал он, погружаясь в туманную улицу, где запах дыма и водки смешивался с мерзким холодом.

Тёплый свет фонаря выхватывал из мрака фигуру Митьки, который ждал у подъезда заброшенного дома. Он был облачен в черную кожаную куртку, руки в карманах.

– Опоздал, Валерон, – бросил он без эмоций. — Пошли, покажу тебе, как тут все устроено.

Митька повел его через темные дворы, где ветер носил старые газеты, и по пути объяснял, как Тамбовская ОПГ взяла под контроль весь район. Валера внимательно слушал, понимая, что его новое окружение – это не просто мелкие хулиганы, а люди, способные решать дела на высшем уровне.

– Тамбовские здесь рулят, – говорил Митька. – Все бабки через них идут. Так что, если хочешь быть на плаву, держись их, и будет тебе счастье.

Митька рассказывал истории о том, как эти парни «закрыли» несколько точек на Васильевском после того, как там отказались платить за крышу. Одному хозяину кафе на Лиговском проспекте сломали ноги за то, что тот связался с конкурирующей группировкой.

– Не хочешь платить – готовься к проблемам, – ухмыльнулся Митька, заметив, как Валера сжал кулаки.

Сенной рынок был настоящим лабиринтом, где под видом торговли прятались сотни нелегальных дел. Там всё кипело: торгаши в спортивках, бабки с самодельными вареньями и челноки, гоняющие товары из Польши. Валере здесь нужно было научиться «работать» по-взрослому. Митька привел его на рынок и сказал коротко:

– Сегодня твой день, Валера. Поработай с этими уродами.

Первый торговец, с которым они столкнулись, был парень лет тридцати, торгующий кожаными куртками. Видя их, он сразу потянулся за кошельком, зная, что спорить с ними бесполезно.

– Мить, да я ж все вовремя плачу, сам знаешь, – пробормотал он, вытягивая мятые купюры.

Валера почувствовал, как кровь прилила к лицу. Это было его первое задание, и он понимал, что нужно делать всё правильно.

– Давай, не тупи, – сказал он, удивляясь своему хриплому голосу. – Если всё ровно, плати, и будет тебе счастье.

Митька с улыбкой наблюдал, как Валера берёт деньги, чувствуя, как в его груди разгорается странное тепло. Это был первый раз, когда он почувствовал власть, хоть и грязную, но всё же власть.

Однако спокойствие вскоре разрушилось: на рынке появились новые лица – бандиты из Малышевской ОПГ. Их главарь, по прозвищу Рыжий, бросил взгляд на Митьку и Валеру, и это было начало конца спокойного дня.

– Эй, ты, лопух, куда прешься? – закричал Рыжий, его руки сжались в кулаки.

Валера замер. Это был его первый серьезный вызов.

– Пошли вы на хрен, уроды! – резко выпалил Митька, выхватив нож из кармана.

В следующий миг нож вошел в бок одного из бандитов, а Рыжий кинулся в атаку.

Началась драка, и Валера, растерявшийся на секунду, схватил стул и обрушил его на голову Рыжего. Глухой звук удара, крик и кровь на полу рынка – всё смешалось в один ужасный миг. Торговцы, затаив дыхание, смотрели, как Митька и Валера, оставив лежащих на земле бандитов, уходят с рынка.

После этого инцидента жизнь Валеры изменилась навсегда. Теперь он знал, что уже не вернётся к прежнему. Митька учил его выживать в этом новом мире, показывая, как обращаться с оружием, как выбивать деньги из должников и как не оставлять следов. «Этот мир – для сильных, – повторял он. – Либо ты, либо тебя».

Они прибыли на Лиговский проспект, чтобы разобраться с владельцем кафе, который решил не платить за крышу.

– Он что, совсем охренел? – с раздражением бросил Митька, когда они подошли к заведению. – Валера, делай что должен.

Валера вошел в кафе, где стоял запах дешевой еды и перегара. Хозяин, пожилой мужчина с грубыми руками, пытался сопротивляться:

– Ребята, я ж не могу, я уже всем задолжал.

– Ты что, дед, забыл, кто тут батька? – яростно выкрикнул Валера, чувствуя, как в груди разгорается гнев. Он больше не был тем наивным человеком, каким был раньше. Теперь он стал частью этого жестокого мира.

Вернувшись домой, Валера словно на автомате прошел по узкому коридору коммуналки, стараясь не замечать запахи старой плесени и дешевого табака, смешивавшиеся в удушающую вонь. Когда он подошел к своей двери, из-за спины раздался знакомый ворчливый голос:

– Опять ты? Опять мои спички стащил, гад? – Галина Ивановна, соседка, известная своими вечными придирками, стояла в дверях своей комнаты, сверкая глазами от негодования.

Но Валера в этот раз даже не замедлил шаг. Он прошел мимо, случайно толкнув её плечом, словно её слова были всего лишь фоновым шумом. Галина Ивановна продолжала что-то бурчать себе под нос, но его это больше не волновало.

Он устало открыл дверь в ванную комнату, скрип которой эхом разнесся по затхлому коридору. Тусклый свет одинокой лампочки, обвитой паутиной и покрытой налетом времени, дрожал, отбрасывая зыбкие тени на облупленные стены. Кафель на стенах, некогда белоснежный, теперь был испещрен трещинами и пятнами от старой ржавчины, а под ногами хрустел песок, занесенный кем-то с улицы.

Валера наклонился над старой эмалированной раковиной, вокруг которой темнели следы постоянной сырости, и включил кран. Ржавая вода потекла медленно, и он начал умываться, смывая с лица кровь и грязь сегодняшнего дня.

Когда он поднял голову, чтобы взглянуть в старое, мутное зеркало, его взгляд замер. В тусклом свете его глаза на мгновение стали полностью черными. Он вздрогнул и отшатнулся, но тут же увидел, что глаза снова приобрели обычный цвет. Тяжело дыша, он снова посмотрел на себя, словно пытаясь убедиться, что это был всего лишь мираж. Комната вокруг него словно сжалась, давя холодом и сыростью, напоминая, что этот мир был таким же серым и безысходным, как и его мысли. Валера еще раз взглянул на своё отражение в зеркале, сердце его бешено стучало. Он тихо, почти шепотом, выдохнул:

– Черт-те что…

Его голос, прозвучавший в пустоте ванной комнаты, казался чужим и от этого ещё более пугающим. Он не знал, что это было – усталость, сводящая с ума, или действительно его душа начала темнеть, подчиняясь новой реальности. Внутренний холод нарастал, сжимая сердце ледяной рукой.

Медленно выйдя из ванной, Валера направился в свою комнату. Шаги его глухо отдавались в узких коридорах коммуналки. Он закрыл за собой дверь и, не раздеваясь, подошел к столу. С некоторым злорадством в глазах он достал из кармана деньги, которые заработал сегодня на своём первом рэкете. Он аккуратно пересчитал их – 40 рублей, которые словно воплощали в себе новую мощь и возможности, которые открылись перед ним.

Едва заметная усмешка появилась на его лице. Он кинул деньги в старую шкатулку, где хранил свои прежние сбережения – 12 рублей и 42 копейки. Контраст между этими суммами был резким, как удар хлыста. В этих сорока рублях было что-то особенно заманчивое, почти опьяняющее – они не имели ничего общего с теми копейками, которые он собирал копейка к копейке честным трудом.

Валера сел на кровать, ощущая, как внутренний мир раскалывается на части. В прошлом эти 12 рублей были символом стабильности, каждый рубль добыт потом и кровью, а теперь они казались жалкими в сравнении с тем, что он мог достичь за один день. Он понимал, что в этих сорока рублях, которые сегодня бросил в шкатулку, была вся его новая жизнь – грязная, опасная, но чертовски захватывающая.