– Можешь, кстати, применять вместо успокоительного, – добавила она. – Капля на стакан. Ну, на случай, если тебя будет мучить нечистая совесть и ты не сможешь уснуть.

Разбитые волшебные очки заинтересовали её больше. Она даже хотела их выкупить сперва, но потом передумала, добавив, что и так умеет видеть сквозь чары.

Увы, в сражении со сприганном или, к примеру, с нэнами-горгульями очки бы не помогли.

– Ну, что, остался ты, – повернулась Ширла к Сирилу. – Выкладывай свои сокровища. Я помню, что тебя щедро одарили, но, если честно, так перетрусила тогда, что ничего конкретно не запомнила. Ну, кроме того как Кёнвальд превратил свой носок в бездонный рюкзак.

– Не рюкзак, а сумку, она на одной лямке, – педантично поправил её Сирил, распуская завязки. – Ого, у меня тут хлеб лежит, а я забыл… надеюсь, не испортился, – пробормотал он. – Так того колдуна звали Кёнвальд? Ты его знаешь?

– Не то чтобы лично, – уклончиво ответила Ширла. – Мама знакомила меня кое с кем, и заодно мы… А, ну неважно, не сбивай меня с мысли. Так что у тебя есть?

– Довольно много чего. Сразу скажу, что кое-что я продал, например, сапоги-скороходы, – предупредил Сирил. – Подарок с подвохом. Конечно, в них можно было пройти двадцать километров за десять минут, но проблема в том, что чувствуешь себя после этого именно так, как если ты честно прошёл бы эти двадцать километров… Это не для меня.

Ширла бессовестно расхохоталась с подвываниями, видимо, представив, как выглядел Сирил после тестовой прогулки – вспотевший, взъерошенный и перепуганный. Джеку это вовсе не казалось смешным; он-то представлял, как с непривычки могут болеть ноги и спина после такой прогулки…

В остальном, впрочем, сюрпризов Сирил не преподнёс: он пока сохранил дары, даже те, которые не мог и не умел толком использовать, вроде фляжки с элем или склянки с любовным зельем. Некоторые вещи, вроде волшебных снастей для охоты и для рыбалки, Ширла отложила сразу: в битве они были бесполезны. Другие подолгу разглядывала, как, например, вьюжный клубок Белой Госпожи или медальон, призывающий лето среди зимы.

– Это настоящие сокровища, очень редкие, – тихо сказала она. – Береги их и используй только в крайнем случае. Такие вещи никогда не дарят просто так, только, э-э… в общем, их дарят со вспышкой озарения, предвидения. Это то, что поможет в самый-самый критический момент.

Сирил выглядел задумчивым, убирая клубок и медальон.

– А если я перепутаю момент? – спросил он кротко.

– Не перепутаешь, – уверенно ответила Ширла. – Это как найти настоящую любовь. Разделяет жизнь на до и после.

Он с сомнением качнул головой, но промолчал.

Рогатину, указывающую на клады, Ширла попросила отложить, предположив, что эта вещь поможет отыскать арфу. Ножу из драконьей чешуйки искренне обрадовалась:

– Так, так, а вот этой хренью точно можно раскурочить арфу! Ну, как минимум, струны перерезать, главное – подобраться поближе.

Жемчужные бусы мерроу она рассмотрела без интереса, заметив только, что они красивые… Но всё изменилось, когда Сирил достал ключ, который подарил ему некто, названный «тёмным приятелем» – а ещё простым человеческим именем Морган.

Ключ, способный открыть три любые двери.

Любые.

– Занятная штучка, – хрипловато произнесла Ширла, глядя в сторону. – Ну, нам не пригодится, только если арфа не заперта в сокровищнице. Убирай. Чего там дальше?

Руки у неё немного тряслись. На Сирила она старалась не смотреть и вообще выглядела как человек, который преодолевает сильный соблазн.

«Ширла хочет этот ключ, – дошло до Джека вдруг. – Верней, он ей позарез нужен… И не для этого квеста».

– А дальше ничего, – ответил Сирил. Он то ли не заметил её реакцию, то ли предпочёл проигнорировать, как поступал почти со всем, что его раздражало. – Сомневаюсь, что нам здесь пригодится пуховая шаль или мятные леденцы, а арбалет вы уже видели. Что дальше?

Ширла не сразу ответила; она всё ещё была взволнована – и, похоже, погружена в свои мысли… Чтобы деликатно отвести от неё внимание, Джек широко улыбнулся и в шутку произнёс:

– Ну, все карты на столе, самое время прикинуть, какую мы можем составить партию. У кого какие идеи? – и осёкся, сообразив, что Эшлинг ещё не высказалась.

Она, вероятно, догадалась, о чём он подумал, перехватив его взгляд, и усмехнулась:

– Нет нужды. Ничего примечательного во мне нет. Я умею ездить верхом и неплохо владею мечом… хотя и не настолько хорошо, чтобы одолеть хотя бы трёх головорезов, – добавила она, не скрывая досаду. – Я не колдунья, не умею обращаться птицей или зверем, да и сокровищ никаких у меня нет, да и талантов тоже.

Эшлинг умолкла; Альфред Росс открыл было рот, но, похоже, так и не сообразил, чтобы такое ободряющее сказать. Ширла по-прежнему размышляла, почти беззвучно бормоча что-то под нос…

– Бесполезной быть очень выгодно, – неожиданно сказал Сирил, искоса глянув на Эшлинг. Это могло прозвучать как оскорбление, но отчего-то выглядело как попытка утешить; Джек передумал вмешиваться и прикусил язык. – По закону жанра в фильмах ужасов только такие и выживают. На чистом упрямстве… ну, и потому что заслуживают этого.

Она моргнула потерянно; лицо у неё сейчас выглядело моложе – видимо, из-за замешательства.

– Что такое «фильм»? – спросила Эшлинг негромко, и Джек как-то сразу вспомнил, что она никогда не была во внешнем мире.

Родилась здесь, среди магии и жестоких чудес.

На землях Эн Ро Гримм.

– Гхм, ну, фильм – это как спектакль, но только на экране… Э-э, на такой плоской штуке, – неожиданно ответил Альфред Росс. И нахмурился, точно через силу вспоминая что-то: – Движущееся и звучащее изображение, во! Старший мой хочет быть сценаристом, и, надеюсь, станет – денег-то за курсы пришлось отвалить немало… Хотя какие курсы, если он в школе только ещё… – и он сконфуженно притих.

Эшлинг кивнула, словно поняла. Она немного помолчала, точно собираясь с мыслями, а потом осторожно спросила, так, будто слова могли её укусить:

– Если «по закону жанра» я должна выжить, то кому этот закон предсказывает смерть?

А Сирил вдруг усмехнулся – как электрический разряд вдоль позвоночника пробежал – и ответил ровно:

– Ну, я засранец, и веду себя так, точно весь мир мне должен… Так что что, полагаю, это буду я. Ну, по канону.

Альфред неловко кашлянул; Эшлинг снова нахмурилась, размышляя; Ширла сипло расхохоталась, хотя весёлой не выглядела – но и растревоженной уже тоже, словно те тёмные мысли, что овладели ей ранее, отступили наконец.

«…не допущу».

А Джек ощутил вспышку бешенства – неожиданную, резкую, сильную.

И, пожалуй, испугавшую его самого.

Возможно, это было заметно со стороны; вероятно даже, это выглядело жутковато.

Так или иначе, повисла пауза. Она ощущалась как диссонанс и тяготила. Джек знал, что надо что-то сделать с лицом, отшутиться, заболтать всех, как он умел – как он обычно и делал… Но не мог.

Ширла наблюдала за ним.

Сирил складывал дары фей в сумку с таким видом, словно это были повседневные покупки в супермаркете – туалетная бумага, чай, хлеб для сэндвичей.

– Гхм, кто-то должен начать, – сказал вдруг Альфред Росс. Выглядел он сейчас тем, кем и являлся: обычным мужчиной чуть за пятьдесят, не героем, не остряком и не мудрецом… Но всё же старшим из присутствующих, а потому чуть меньше боящимся ошибиться. – Я имею в виду план действий. А план, знаете, бывает в области стратегии и в области тактики, так сказать… И в первую очередь нужно определиться со стратегией. Итак, что мы делаем сначала: избавляемся от арфы или от чудовищ, охраняющих её?

Взгляд у Ширлы вспыхнул:

– Хороший вопрос! Так, я сейчас заварю ещё травок, а потом мы все вместе подумаем. Гармония или тонизирование, гармония или тонизирование… – пробормотала она. Потом покосилась на Джека, на Сирила – и заключила вполголоса: – Немного гармонии нам точно не повредит.