…они стояли поодаль, Сирил – и Белая в своём юном, обольстительном образе. Её руки лежали на плечах Сирила властно и цепко; губы почти касались чужого виска, когда она шептала:

– Пойдём со мной. Он ведь тебя всё равно обманет, миленький, и весь род его такой… Но мы-то тебя не обидим. Последнего испытания никому не одолеть, последней службы никому не сдюжить. Думаешь, он-то станет сомневаться, откупиться тобой или нет? Соглашайся сейчас, и сокровище твоё. Кому отдать-то, как не тебе? Он-то только хитрить горазд, но, если б не ты, вы бы оба сегодня померли… Так что решишь?

Белая умолкла.

Так же беззвучно, как минутой раньше подкрался к двери, Джек вернулся на своё место под лавкой и скорчился там, закрывая морду лапами. Он так и не услышал, что ответил Сирил. Но вскоре тот вернулся в комнату, задумчивый и печальный; обошёл комнату по периметру, зачем-то потрогал сундук… а потом заглянул под лавку – и без всякого сострадания, что есть силы дёрнул Джека за хвост.

– Твоя очередь сторожить, – зевнул Сирил и вытянулся на лавке, подпихивая под голову сумку. – Я попробую отдохнуть… Если вообще усну на голых досках. Шаль постелить, что ли… или одеяло, у меня же было одеяло…

О предложении Белой он ни сказал ни слова, даже не намекнул.

Так, словно ничего и не было.

Ведьмы щедро и великодушно позволили им продрыхнуть почти до полудня, прежде чем явились будить – и принимать работу.

– Гляньте-ка, подруги, живой, хи-хи-хи, – лицемерно удивилась Белая.

– Видать, хитрый, хе-хе-хе…

– Прежде работу надо оценить, а хвалить уже потом, – зевнула Чёрная, прикрыв ладонью рот. – Ну-ка, показывайте.

Тяжёлая крышка сундука откинулась с чудовищным скрипом. На дне сиротливо лежало веретено с намотанными нитками, до сих пор испускающими слабый золотистый свет. Ведьмы осмотрели пряжу и так, и этак, даже попробовали на зуб, но в итоге всё же признали работу исполненной.

– Служба сослужена, и притом честно, – вынесла вердикт Чёрная, пока Белая всё ещё с пыхтением и сопением пыталась размочалить нити. – Славная пряжа, пойдёт на славное дело. Такую спрясть – не каждому колдуну по силам… Кто из вас держал веретено? – спросила она, но посмотрела при этом на Джека в упор.

«Да она и так знает ответ».

Он сглотнул.

– Э-э, ну, я…

– Ступай к нам в ученики, – предложила Чёрная спокойно. Белая закашлялась, а на лице у Красной появилось восторженно-предвкушающее выражение. – Чернявого не зову, но если ты сейчас согласишься – отпущу его на все четыре стороны и преследовать не стану, хоть сокровища и не дам. И с тебя проклятие сниму. Хорошего ученика найти – дело сложное… А тебе наука пойдёт на пользу. Ты сейчас, считай, наугад тычешься, как слепой котёнок – а ведь будешь способен на многое, если выучишься-то.

Сирил закусил губу и отвернулся, явно пытаясь скрыть нахлынувшие чувства.

А Джек растерялся.

Предложение Чёрной звучало… честно?

Она не пыталась запугивать или соблазнять, просто предлагала решение – то, которое устроило бы и её с подругами, и его самого. Так, словно ей было плевать на Неблагого, на награды, на соперничество – на всё, кроме своего искусства.

– Я, ну…

– Тот, кто станет моим учеником, выйдет из игры, – добавила Чёрная ровно. И чуть сощурила глаза: – Разве ты не этого желаешь, лисёныш?

Взгляд у Белой стал недобрым; Красная наблюдала во все глаза, восторженно, как ребёнок – за первым в жизни цирковым представлением.

«А ведь я правда могу согласиться», – подумал Джек.

Сирил молчал и старательно смотрел в сторону, не вмешиваясь.

Ведьмы ждали ответа.

– Ну какой из меня колдун? – услышал Джек собственный голос точно со стороны. – Один фокус выучил – вот и всё, вот и все мои таланты. И к тому же обидно будет бросать уже начатое дело: две службы сослужены, осталась всего одна.

– Служба службе рознь. Но как знаешь, – качнула головой Чёрная неопределённо. И добавила, словно насмехаясь: – Уфу-фу-фу.

– Хе-хе.

– Хи.

Воцарилось неловкое молчание.

– Эм… – Джек широко улыбнулся, игнорируя напряжённую атмосферу всеми силами. – Кстати, а что насчёт завтрака? Да, и туалет тут был не предусмотрен, а с подоконника сверзиться бы не хотелось, так что, э-э, я бы ещё кое-куда наведался, не то чтобы срочно, но всё-таки…

Чёрная издала странный звук, нечто среднее между фырканьем, смешком и квохтаньем – но всё-таки махнула рукой, приглашая следовать за собой.

«Туалетные шутки ещё никогда меня не подводили, – подумал Джек, мысленно утирая метафорический пот со лба. – А мачеха ещё говорила, что приятели в университете ничему толковому не научат!»

Завтрак – или ланч? – прошёл на удивление мирно. Хозяйки выставили на стол целый поднос незнакомых запечённых клубней, похожих на огромную синеватую редиску – сладковатых, нежных, а ещё джем из диких ягод и копчёный свиной окорок. В кувшине плескался травяной настой, тёмный, почти чёрный, и терпкий настолько, что зубы сводило. Зато горячий – и немного напоминающий кофе, если не считать запаха веника, запаренного в бане.

Ведьмы пили его, добавив мёд из горшка, и Джек последовал их примеру.

«Что ж, по крайней мере, это достаточно бодрит».

Болело, кажется, всё. Ноги, спина, затылок, даже отсутствующий сейчас хвост – и то ломило. Не столько от физических нагрузок, сколько из-за ледяной, опустошительной жажды золотого веретена, хотя два решета с водой, без сомнения, внесли свою лепту… Джеку очень хотелось спросить, из чего на самом деле состояла пряжа в итоге, только ли из соломы и лунного света, но услышать ответ было страшновато.

«…такое чувство, что из меня вытянули все силы, – пронеслось в голове. И в тот же момент Чёрная поймала его взгляд и усмехнулась. – Или так и есть?»

Сирил тоже выглядел неважно – по крайней мере, как человек, который капитально не выспался. Волосы у него стояли дыбом, а под глазами залегла синева, и из-за этого он ещё больше напоминал злодея, чем обычно. Зевал, щурился, замирал, уставившись в одну точку… Печёный клубень он расковырял на небольшие кусочки и теперь медленно ел, макая их в джем.

– Ты бы подкрепился получше, – не выдержал Джек наконец. У него самого аппетита не было тоже, но привычка плотно завтракать, если уж есть такая возможность, брала своё. – День, э-э, обещает быть трудным, – добавил он с намёком.

До прихода ведьм они успели коротко, буквально в двух словах, обсудить последнюю службу и сообща пришли к выводу, что, скорее всего, хозяйки поступят как в первый день: выдадут задание – и исчезнут до заката.

А печь хлеб на голодный желудок – так себе развлечение.

– Ты прямо как Вив, – скривился Сирил, но всё-таки перегнулся через столешницу и отхватил ножом здоровый кусок от окорока. – Ешь нормально, шапку надень… Что ещё, посоветуешь завести мне девушку и купить нормальные шмотки?

– Нет, конечно, оставь всех девушек мне, – фыркнул Джек. – А Вив?..

– Вивиан. Мой брат.

– Точно!

Ведьмы наблюдали за ними молча: Красная – с любопытством, Чёрная – улыбаясь, а Белая – мрачно.

«Мы как будто участвуем в телешоу».

– Какой сюрприз, оказывается, ты запоминаешь, что я говорю, – с неуловимым оттенком сарказма ответил Сирил. Уже изрядно перепачканными пальцами оторвал тонкую полоску мяса, подумав, макнул в джем – и осторожно, по-кошачьи тронул языком. – Просто удивительно.

Джек поймал себя на том, что неприлично пялится, и торопливо подвинул блюдо с корнеплодами, скрывая неловкость:

– Я вообще очень внимательный! В тех случаях, когда почему-то не пропускаю всё на свете. Вот, возьми ещё эту замечательную… э-э… замечательное… что-то печёное!

Красная не выдержала – и расхехекалась, визгливо, но искренне.

– Брюква это, брюква! – хрюкнула она. – В первый раз, что ли, видишь?

– Ну, она меня тоже встречает впервые, готов поспорить, – без паузы откликнулся Джек. И обернулся к Сирилу: – А ты о чём задумался?