– А шершням-то нужны сады и цветы! – видя моё замешательство, подхватил духанщик. – Они всегда шли за дождями, а теперь без дождей пустыня совсем не цветёт. А у нас тут круглый год рассада в горшках!

Он ткнул пальцем себе за плечо, где по стенам бежали предательски пышные вьюны.

– И чего им стоит перебить целый город? От шакалов и тигров можно отбиться, а как отобьёшься от роя пчёл? Один укус – и всё! Помер! Да если б они захотели, то захватили бы любое царство, а может, и все разом!

Подметавший пол мальчишка замер, слушая с открытым ртом.

– Перестань, только зря наводишь страху, – рассмеялся я, удивлённый подобной болтовнёй, – а ведь тебе непозволительно упадничество, у тебя собирается полгорода! Что будет, если люди подхватят эти россказни и начнут мучаться понапрасну? Времена и без того трудные.

Марши пристыженно вздохнул и зачесался, давая понять, что по вечерам в духане обсуждаются именно эти абсурдные предположения.

– У людей и так много проблем, – покачал я головой, – не стоит им выдумывать новые.

– Так-то оно так, просто… – он оглянулся на витую лестницу, ведущую в комнаты для приезжих, – такое у меня нынче положение, что хочется побольше тени навести на этих проклятых оборотней, будь они неладны…

Удивившись ещё больше, я не успел спросить, что за положение вынуждает его врать об оборотнях. На лестнице послышался шум, и вниз с весёлым топотом сбежали уже три девушки.

– Дядя Марши! Дядя!! – закричала одна их них. – Мне дарят коня за вчерашний обряд!! Всё сработало, на востоке уже видны тучи!

Это была та самая, светловолосая «жертва» Восточного Ветра…

– Ну вот, – обречённо хлопнул себя по колену духанщик. – Теперь ври не ври про этих оборотней – не поможет…

Через пару часов конь уже занял почётное место на постоялом дворе среди лошадей приезжих. Это действительно был хороший, выносливый жеребец заметно спокойного нрава. Ивирхийцы щедро выразили свою благодарность героине обряда! В последние годы ритуал не всегда срабатывал, поэтому их радость можно было понять. Как и в других царствах, моления, веками приносимые Восточному Ветру, теперь не гарантировали его благосклонности.

Но на этот раз Ивирхии удалось её снискать.

Небо к полудню заволокло тяжёлыми тучами, каких здесь не видели с прошлого года. А едва коня завели на двор, как эти тучи разразились невероятным ливнем! И праздник продолжился.

Счастливые люди теперь плясали под горячим проливным дождём, в клубах пара, исходящего от мостовых. Танцевала и эта девочка со своими подругами, а постояльцы её опекуна носили их на плечах и славили, как великих шаманок.

– Так что же у тебя за положение? – напомнил я Марши, с которым мы любовались дождём со ступеней духана. – И зачем болтать про оборотней?

Вмиг позабыв радость, тот помрачнел, оглянулся в пустой зал и поманил меня за собой. Но войти успел только я – сам Марши был схвачен за руку подлетевшей к нему «дочерью», мокрой до самой последней нитки.

– Ты ведь видел коня? – закричала она сквозь шум ливня и смех людей.

– Видел…

– Я ведь теперь могу ехать!!

– Да куда ты, глупая, поедешь!..

– Я не могу остаться! Так надо!

– Кому надо?.. Этому твоему?..

– Прости, пожалуйста! Но… ты же всё знаешь.

И, поцеловав его в небритую щёку, она опять убежала под дождь.

Видя, как изменилось от горечи лицо моего давнего друга, я тронул его за плечо. А тот вздрогнул, будто уже забыл о моём существовании.

– Что у вас тут происходит? – спросил я тихо.

Марши словно не хотел отвечать. Но уже в следующее мгновение он вдруг просиял от озарившей его догадки.

– Послушай! – теперь он сам вцепился в мою руку. – Ты ведь едешь через пустыню! Ради всего живого! Прошу тебя! Помоги!

– О, небо, да что случилось, в уме ли ты…

– Возьми эту девчонку с собой!

– Ч-что?..

– Одной ей никогда не проехать пустыню, а ты, я знаю, никому ничего не разболтаешь!

Вскоре вода залила улицы, небо потемнело, будто наступила ночь – и всем горожанам пришлось вернуться в свои дома. Постояльцы набились за столы духана и в блаженных разговорах распивали теперь чаи и мёд. Над слуховым окном растянули навес, и теперь можно было наслаждаться шумом воды и раскатами грома в сухости и тепле.

Хозяин со своей помощницей не могли оставить посетителей без внимания. Но его требовал и я! Что у меня только что попросили, какую услугу я вдруг должен оказать?! Не желая, чтобы кто-то нас слышал, духанщик затащил меня за прилавок и попытался всё объяснить, поминутно отвлекаясь на подбегающих за стаканами подавальщиков.

Тут же находилась и его бледная, желтоволосая дочь…

Когда меня втолкнули за прилавок, вспыхнувшую неприязнь мигом остудила её смущённая улыбка и блестящий взгляд. Моё минутное раздражение растаяло – и её бледность снова превратилась в достоинство, а волосы заискрились от влаги при свете десятка узорчатых ламп. Даже не сменив одежду на сухую, она ловко протирала медные стаканы и один за одним выставляла их на подносы подавальщиков.

На месте её приёмного отца я запретил бы ей носить местное платье без рукавов… Женщины Ивирхии покрывают руки татуировкой, древним защитным узором, и они не выглядят полуголыми, как она…

– …я попрошу тебя об одном только, – оказывается, Марши уже давно пыхтел рядом, крутясь между мной, дочерью и бутылками, – иди спокойно своим путём, а она просто будет за тобой следовать и во всём слушаться!

Улыбнувшись, девушка покивала и продолжила работу.

– Где-то посреди пустыни она пойдёт своей дорогой.

– Как это? – очнулся я. – Оставить её в пустыне? Одну?

Марши обречённо развёл руками.

– Дальше я пойду по своим делам! – бодро заявила девушка, как будто в пустыне для каждого найдётся важное и достойное дело.

Но мне не улыбалось брать с собой это странное создание, проделать с ней большую часть пути, и закончить путешествие столь тёмным образом.

– Я не соглашусь, если не буду знать всех обстоятельств, – сказал я, намеренно понизив голос (это всегда работало, когда надо было достучаться до особо упрямых учеников).

– И правильно сделаешь! – с досадой махнул на дочь Марши. – Я бы отказался точно! Вот сейчас всё тебе расскажу, а ты, человек мудрый, может и отговоришь эту девицу от её сумасшествия! Она хочет искать в пустыне тигра!

Девушка метнула на него взгляд, вспыхнувший как искра среди бликов сотни бутылок и ламп. А он посмотрел на неё насмешливо – что, скажешь, нет?

– Но… ведь… проклятье!.. – я так изумился сказанному, что позволил неосторожному слову выдать свою растерянность.

– Да-да! Она ищет тигра-оборотня.

Торжество Марши достигло вершины. А девушка покраснела и отвернулась. Он хотел её пристыдить, и у него это получилось. И я вроде понимаю за что…

Если люди и двуликие оборотни стараются держаться подальше друг от друга, то клан тигров и вовсе не пересекает свои пути с тропами большинства живых существ. Они относятся к касте тех, кто мало что делает в этом мире, а больше наблюдает. Если другие оборотни зачастую притворяются людьми, обманывают нас или с нами враждуют (все, кроме купцов-сайгаков), то тигры живут где-то в глубине пустыни, никогда из неё не выходят и не оставляют свидетелей, если кто-то их видел.

– Обдурил один ей голову, она его и ищет! – сообщил Марши, не видя продолжения затеянного им скандала.

– Да, ищу! – девушка вскинула голову, но преодолела гнев и произнесла спокойно и тихо: – Точнее… Пока не ищу, но должна найти…

– Но зачем же, позвольте узнать? – как можно мягче вопросил я, впервые к ней обращаясь. – Это опасно, вам не следует.

– Это не опасно, – она улыбнулась. – Я его знаю.

– Он забрёл к ней в дом, наговорил всякого своего двуличного, и она теперь думает, что ему нужна!

– Я и сама могу рассказать, если захочу!

– Да ты так расскажешь, что все прослезятся, и никто тебе правду не скажет, кроме меня! Вот этот господин, он учитель, и, слава небесам, не такой простофиля, как покажется на первый взгляд!..