– Ой, Эйвери, – мама прижала руку к груди. – Мы только что узнали. С тобой все хорошо? – она вышла из-за прилавка и сжала Эйвери в удушающих объятиях, окутав запахом пачулей.

– Все в порядке. О чем ты слышала?

– Как ты упала в обморок, о чем еще? Роза написала в «Твиттере», и я уже собиралась звонить тебе.

Эйвери покраснела. Она до сих пор не могла поверить в то, что отключилась у всех на глазах. И что мама имела в виду под «Роза написала в „Твиттере“»? Эйвери посмотрела на двух других женщин – они были примерно того же возраста, что и ее мать. В их глазах читалось любопытство и живой интерес.

Одна из них с сочувствием похлопала ее по руке.

– Там все описано в деталях. Как вы себя чувствуете? Я бы тоже отключилась, если бы меня заставили смотреть, как делают операцию.

Ветеринары ничего не заставляли Эйвери делать, и она даже представить себе не могла, что так отреагирует. Но все равно от смущения покраснела еще больше.

– М-м, все хорошо. Почему Роза написала обо мне в «Твиттере»? Я не понимаю.

Женщина рассмеялась, словно хотела этим сказать: «Какая же вы глупышка!»

– Потому что здесь любое событие становится важной новостью. Роза – моя сестра. Она ведет наши аккаунты в «Пинтересте» и «Твиттере». Меня зовут Мэри, я мэр Редвуд-Риджа. Добро пожаловать в наш замечательный город!

Божечки-кошечки! Эйвери посмотрела на мать. Нет, она не угодила в Сумеречную зону[10], она все еще в магазине своей матери и разговаривает с мэром города о том, как пару часов назад потеряла сознание, потому что об этом написали в «Твиттере».

Эйвери откашлялась и пробормотала:

– Спасибо.

Другая женщина протянула ей руку:

– Я Гейл, сестра Мэри и Розы. Вы будете работать у моих сыновей.

Ой. Боже! Теперь она заметила в ней сходство с Кейдом и Флинном. Последний унаследовал от нее рыжие волосы и бледную кожу. У Кейда были такие же голубые глаза с серыми крапинками и невероятно длинные ресницы.

– Очень рада с вами познакомиться.

Об этом их разговоре тоже напишут в «Твиттере»? Она посмотрела на двух женщин, те, кажется, и не думали уходить. Неужели в этом городе не существовало такого понятия, как частная жизнь?

– Я только что устроила Хейли в школу, теперь нужно решить, что ей делать после занятий. К ее возвращению домой я все еще буду работать в клинике.

Мама взъерошила свои и без того спутанные каштановые волосы.

– Тут все просто. Я могу забирать ее из школы и привозить сюда.

Эйвери открыла было рот, чтобы возразить, но тут вмешалась Мэри.

– Или вы можете записать ее в развивающий центр. Некоторые дети едут туда прямо из школы на автобусе.

– Ох, даже не знаю, – Эйвери взглянула на Хейли. – Она… не такая, как другие. Особенная, – ей не хотелось говорить об этом вслух в присутствии посторонних, чтобы Хейли не ощутила себя изгоем. – У нее специфические потребности. И здесь все такое незнакомое.

Мэри только махнула рукой.

– Незнакомцы – это друзья, которых нам еще только предстоит найти. В центре у Майлза и Ани есть и другие особенные дети. Так что она будет в надежных руках, – она извлекла телефон из своей огромной, как чемодан, сумки и начала набирать сообщение. Когда она наклонила голову, ее темные, подстриженные под каре волосы даже не пошевелились.

– Ну вот. Мы все уладили. Они ждут ее в понедельник после школы. Но вам лучше заехать туда сегодня, чтобы она со всем познакомилась.

Эйвери с трудом заставила себя закрыть рот, рассердившись и удивившись одновременно. В висках застучало. Это ее жизнь и ее дочь, она и так провела слишком много времени, во всем подчиняясь мужу, и больше не допустит, чтобы кто-то указывал ей, как себя вести.

Мэри и Гейл присели на корточки перед Хейли и начали говорить с ней так, словно были старыми друзьями. Хейли ничего им не отвечала, но двух женщин это, похоже, не смущало. Семья и друзья Ричарда предпочитали Хейли игнорировать, и такое повышенное внимание к девочке сразу же успокоило гнев Эйвери.

Впрочем, это произошло уже не в первый раз. Флинн и Брент тоже с удовольствием с ней общались. Кажется, все уже знали об аутизме Хейли, возможно, от матери Эйвери или из «Твиттера», но у них это не вызывало никаких неудобств. Напротив, они… принимали ее.

Хейли такое внимание доставляло радость, она захлопала в ладоши и рассмеялась, что с ней случалось нечасто. От радости, наполнившей сердце, у Эйвери перехватило дыхание.

– Хорошо… – она откашлялась. – Мы заедем в центр, посмотрим, что там и как. Спасибо.

Мэри встала.

– Не стоит благодарности. Если что-то понадобится, приезжайте ко мне в офис или звоните. Пока, Жюстин.

– Пока-пока, – мама мечтательно вздохнула, когда обе женщины скрылись за дверью. – Я же говорила, что это замечательное место, правда?

Эйвери покачала головой. Она не могла отделаться от ощущения, что это какой-то розыгрыш.

– «Твиттер»? Обо мне написали в «Твиттере»?

Мама взглянула на Эйвери так, словно та сошла с ума. Она нажала несколько клавиш на клавиатуре компьютера и жестом подозвала к себе.

Эйвери обошла прилавок и посмотрела на экран. Разумеется, у Редвуд-Риджа был официальный аккаунт. На баннере красовалась фотография центральной улицы, а на аватарке – нарисованная от руки карта местности, где крошечной точкой был отмечен город. Самые последние твиты напоминали собрание различных сплетен.

«Ходят слухи, что наши сексуальные парни из пожарного департамента весной снова устроят помывку авто. Леди, готовьтесь!»

«Доктор Кейд говорит, что больше всего обожает печенье с арахисовым маслом. Доктор Флинн – печенье с шоколадной крошкой. Доктор Дрейк отказался от комментариев. Но мы выяснили, что он любит печенье с корицей. Только тсс!»

«Городскому маршевому оркестру нужна новая форма! Покупаем шоколадные батончики, друзья!»

«Дикая природа великолепна!»

Последний твит сопровождала фотография, на которой, судя по всему, лесник стоял, прислонившись к кипарису, и вытирал пот со лба. Божечки! Неужели все мужчины в Редвуд-Ридж такие горячие? Насчет ветеринаров у нее уже не оставалось никаких сомнений.

«Новенькая в городе. Эйвери упала в обморок во время операции. Бедняжка!»

Нет, она точно угодила в Сумеречную Зону. Только в Мейберри[11].

Нужно уносить ноги, пока не сдали нервы.

Обнявшись на прощание с матерью, она поехала посмотреть на развивающий центр. Слова мэра полностью подтвердились. У них было несколько разных программ внеклассных занятий, а женщина по имени Аня, руководившая центром, имела опыт работы с особенными детьми. Эйвери решила, что все же стоит попробовать, и записала Хейли. Затем посмотрела на часы.

Уже через час Кейд должен был заехать за ними и отвезти в зоомагазин. Последние два дня во время путешествия они питались фастфудом, но у нее уже просто не оставалось времени приготовить нормальную пищу.

Поэтому они купили в палатке гамбургеров, а затем остановились около магазина, торговавшего мороженым, чтобы перекусить прямо в машине. Эйвери мысленно пообещала себе выделить на следующий день дополнительные двадцать минут для йоги, чтобы согнать все то, что она съест. Она всегда была склонна к полноте, а после рождения Хейли у нее никак не получалось сбросить лишние фунты.

Ричард отказывался заниматься с ней сексом, пока она не вернет себе форму, которую имела до родов. Более того, он согласился брать ее с собой на официальные мероприятия лишь после того, как благодаря изнурительным тренировкам Эйвери похудела до двенадцатого размера[12], едва не заморив себя при этом голодом. Теперь Ричард ушел из ее жизни, но неприятие своей внешности и страх быть отвергнутой никуда не делись.

Эйвери с тоской посмотрела на магазин мороженого и решила, что завтра обязательно вернется к здоровому образу жизни. Если она на несколько дней расслабится, ее это не убьет. Повернувшись к Хейли, она широко улыбнулась: