– Я позвоню О’Грейди. У них своя ветклиника в городе. Давай отведем Хейли в дом и…

Хейли вскочила и схватила Эйвери за куртку, ее глаза продолжали бегать, а из горла вырвался сдавленный стон.

– Она хочет пойти с нами, – сказала Эйвери, посмотрев на мать. – Застегнешь ей куртку? И позвони ветеринару. Нам пора. Малыш тут долго не протянет.

Кейд О’Грейди смотрел на крошечного серого котенка, сосавшего молоко из бутылочки, которую он держал. Маленький меховой комочек целиком помещался у него на ладони. Кейда снова охватила ярость, и он резко выдохнул, окидывая взглядом свой тесный кабинет в ветеринарной клинике.

Было уже поздно, но он решил задержаться и закончить с оформлением историй болезней. С того момента прошло уже два часа, а Кейд так и не приступил к работе. Хорошо, что он остался, иначе котенок, который лежал у него на ладони, просто бы погиб, как его мать и братья с сестрами.

Кому, черт побери, пришло в голову подбрасывать коробку с котятами к двери ветеринарной клиники посреди зимы? Кейд понятия не имел, сколько времени они пролежали в снегу рядом с собачьими вольерами у двери черного хода. От злости он чуть ли не скрежетал зубами. Прибил бы этого урода, если бы только нашел.

К счастью, котенок, вернее кошечка, похожая на бразильскую короткошерстную, оказалась сильной. Она сама пила молоко и не нуждалась в капельнице. Кейд обследовал ее – температура и давление в норме – и, несмотря ни на что, не обнаружил никаких тревожных признаков.

Закрыв глаза, Кейд услышал, как на стойке администратора рядом с его кабинетом включился автоответчик. Если бы произошло что-то экстренное, он получил бы сообщение на пейджер, так как на этой неделе его очередь дежурить. Сорок лет назад его отец открыл маленькую ветеринарную клинику «Животный инстинкт». После его смерти управление на себя взяли Кейд с братьями. С тех пор прошло почти девять лет. Трудно поверить.

Бутылочка опустела, Кейд поставил ее на стол и осмотрел котенка.

– Милая маленькая негодница.

Она мяукнула в знак согласия.

Кейд рассмеялся впервые за день и потер лоб.

– И такая скромная. Назову-ка я тебя Котими – одновременно «котенок» и «милашка». Ты поняла, Котими?

– Мяу!

– Ты права. За такие рассуждения меня стоит выгнать из общества нормальных мужчин.

Кошечка уютно устроилась на сгибе его локтя и погрузилась в полудрему, толкая его лапками в рукав.

– Как я понимаю, это утвердительный ответ? Может, тебе еще чего-нибудь хочется? Пива, например?

Котенок не ответил. Она. Она не ответила. Больше не стоило называть ее просто «котенком».

Покачав головой, он придвинул к себе историю болезни. Пейджер запищал. Кейд тихо выругался и потянулся за ним в карман своего медицинского костюма, когда входная дверь задрожала от громкого стука.

Кейд взглянул на Котими.

– День сегодня ни к черту.

Она сонно мяукнула, словно в подтверждение его мыслей.

Ладно. Не будем раскисать.

Встав, он положил Котими на подушку в коробке, которая стояла на офисном стуле, и направился к двери, на ходу проверяя пейджер. Стук усилился. Номер оказался ему незнакомым. Но женщину на пороге клиники звали, кажется, Жюстин. У нее был секонд-хенд по соседству.

Кейд открыл замок и распахнул дверь. По крайней мере, снегопад прекратился.

– Это вы послали сообщение на пейджер?

Она ворвалась внутрь, а за ней – незнакомая Кейду женщина и девочка лет восьми.

– Да, я писала вам, – ответила Жюстин, убирая с лица темные, растрепанные на ветру волосы.

Он поспешил закрыть дверь и запереть ее на замок, спасаясь от ледяного воздуха, который ворвался в помещение вслед за женщинами.

Молодая женщина вытянула руки, на которых лежал замотанный в шарф щенок.

Кейд увидел, что розовая куртка девочки вся забрызгана кровью. Черт. Он жестом велел им следовать за ним.

– Сюда.

– Я подожду в приемной, – сказала Жюстин, и ее лицо подозрительно позеленело. – Не люблю… все, что связано с медициной, – она уселась, подчеркивая серьезность своих намерений.

В смотровой Кейд надел перчатки и повернулся, чтобы обследовать животное.

– Что случилось?

– Сама не знаю. Хейли нашла его в снегу где-то полчаса назад, – женщина говорила быстро, но спокойно, не подавая вида, как взволновал ее вид крови.

Кейд бережно уложил щенка на стол и начал разматывать шарф, попутно оценивая ситуацию. Палевый лабрадор. Кобель. Глаза только-только открылись. Вялый. Истощенный. Пяти или шести недель от роду. Дрожит. Лапка отрублена по сустав. Кровь уже свернулась и почти не шла.

Сукин сын!

Стиснув зубы, он заставил себя посмотреть на женщину.

– Идите сюда, постойте рядом с ним, пока я принесу все необходимое.

Глаза цвета какао расширились от резкого голоса. Она повернулась к девочке:

– Солнышко, посидишь пока на этом стуле, хорошо? Я скоро.

Девочка ничего не ответила, только начала переминаться с ноги на ногу, стараясь не смотреть женщине в глаза, и наконец уселась на стул в углу. Возможно, она тоже была в шоке.

Когда женщина подошла к смотровому столу, Кейд быстро взял пакет с физраствором и положил его в микроволновку, чтобы подогреть. Достал электроодеяло, подключил его к сети, подоткнул под щенка и закутал ему спину. Затем вытащил из кармана отоскоп и, склонившись над щенком, осмотрел ему уши.

– Сколько времени он провел на улице?

Женщина переступила с ноги на ногу, и в нос ему ударил фруктовый запах. Возможно, каких-то ягод.

– Я не знаю. Мы…

– Вы не знаете, – безучастно повторил он и осмотрел щенку пасть. Десны бледные, но зубы в нормальном состоянии.

Кейд вставил термометр щенку в задний проход и посмотрел на женщину. В Редвуд-Ридже он знал далеко не всех, но ее точно никогда прежде не видел. Миловидное круглое лицо, волнистые каштановые волосы падали на плечи из-под вязаной шапки. Примерно его ровесница. На вид – чуть меньше тридцати. Она все время покусывала нижнюю губу, отчего та стала ярко-красной и распухла.

Хорошо. Пусть чувствует себя виноватой. Оставила щенка на улице без присмотра, так нельзя поступать. К тому же щенок выглядел заброшенным. Судя по состоянию его лапки, он мог угодить в медвежий капкан. А раз они пришли с Жюстин, возможно, это какая-нибудь дура-туристка. Решила снять домик в горах, не имея ни малейшего представления о том, как там опасно и какие в этих местах водятся животные.

– Ему делали прививки? Можете еще сообщить какие-нибудь сведения?

– Даже не знаю. Это не…

– А вы вообще что-нибудь знаете? – рявкнул Кейд.

Она закрыла рот и посмотрела на свою дочь, которая теперь глядела в потолок.

Кейду стало стыдно за свой тон, но бросать собаку на произвол судьбы – это так подло. Ему часто приходилось иметь дело с подобным отношением. Люди заводят питомцев, потому что они такие очаровашки или потому что им одиноко, но совершенно не представляют, какую ответственность берут на себя. А потом они их выбрасывают или сдают в приют и забывают.

К тому же его достали туристы. Одного из живущих в клинике псов как раз оставил такой придурок-турист, который даже не потрудился вернуться и забрать своего годовалого дога, сломавшего лапу.

Люди – такой отстой!

Кейд, младший в семье О’Грейди, считался самым доброжелательным из трех братьев. Обычно он отлично ладил с владельцами животных, умел шутить над собой, старался не унывать. Но сегодня все обстояло иначе. Ему пришлось усыпить старого бладхаунда, который стал его самым первым клиентом, когда Кейд только начинал ветеринарную практику; не смог спасти двухлетнего ретривера, погибшего от непроходимости кишечника; а в довершение нашел у черного хода коробку с мертвыми котятами. Точнее, один из них все-таки оказался живым.

Так что день выдался хуже некуда. Кейд уже не мог сдерживать раздражение, особенно в отношении женщины, которая, возможно, разбила сердце дочери, подвергнув риску жизнь щенка.