Он рассмеялся и закашлял одновременно. Брэди Кови был главным в этом здании. Он покачал головой, когда я собрала волосы обратно в хвостик.

— Через час стемнеет, Кэсс.

Улыбаясь, я положила руку Брэди на плечи.

— Вот почему я ухожу через пол часа. Спасибо за беспокойство, но не стоит, — я показала перцовый баллончик, который держала у талии, когда бегала.

Полицейский баллончик, Брэди получил его от своего брата, капитана полицейского департамента Энн-Арбор.

— Хорошо, но, если ты не вернешься через сорок минут, мне придется послать спасателей.

Улыбаясь, я покачала головой и прислонилась к стене, чтобы размяться.

— Спасибо, что присматриваешь за мной. Побегу по тропинке вдоль Воштенью авеню. Любая бабайка будет замечена четырьмя сотнями машин на трассе 23.

— Ах, — сказал Брэди, туша сигарету о дверной косяк. — Никто не использует эту тропинку, кроме яппи.

— Яппи? Думаю, теперь их называют хипстерами, Брэди. Не причиняй себе вреда, — я подмигнула ему, пока делала растяжку и застегнула толстовку.

— У яппи есть работа! — он засмеялся.

Я закатила глаза.

— Знаешь, если ты так волнуешься, ты можешь подумать о том, чтобы отказаться от этих раковых палочек и однажды присоединиться ко мне. Это сотворит чудеса с твоими легкими.

Брэди пробормотал что-то непристойное и закрыл дверь. Я все еще смеялась, когда дошла до машины. Место в пяти минутах бега от стоянки, где я обычно паркуюсь. Оттуда я могу выбежать на тропу. Я сделаю то, что обещала Брэди: пять километров вдоль Воштенью, а затем душ. Это нужно. Сегодня было особенно тяжело. Метания между моим последним семестром колледжа и стажировкой, и выходными в баре Бургер-Гриль в Депо-Таун истощило меня.

Я засунула телефон и ключи от машины в повязку, и надела наушники. Этот вечер похож на пробежку в Гамильтоне, так что я начала с Сестер Скайлер и пробежки для разминки. Как я и ожидала, на дороге жуткий трафик. Я услышала несколько дружеских гудков, поворачивая и начиная пробежку. У некоторых включены фары, поэтому пришлось отводить взгляд вправо, пробегая мимо рядов кондоминиумов. Там жили врачи, адвокаты и судьи. Энн-Арбор совсем не такой город, откуда была я. Черт, это другой мир даже в сравнении с домом Брэди Кови — Юпсиланти. Мир, к которому я хотела бы принадлежать.

Мое сердце успокоилось, и я нашла свой ритм. Хотя на шоссе была пробка, людей на тропе было мало. Я пробежала мимо пожилой пары, держащейся за руки на их вечерней прогулке, и мамы, толкающей беговую коляску. Боже, какого черта она здесь делала? Конечно, это мягкий январь, как для Мичигана, но все еще четыре градуса. Я одарила ее сдержанной улыбкой, когда пробежала мимо и ускорилась.

Через минуту, когда я повернула и направилась к краю кампуса Мичиганского университета, мир, казалось, пропал. Небольшой приступ ревности ударил меня, когда я увидела, впереди женское общество. Я не знала девушек, которые там жили. Видела их иногда, когда они красили большие камни за пределами общежития. Они улыбались и махали, если попадались мне на глаза, но даже тогда я чувствовала себя отстраненной. Как будто они могут сказать, кто и что я, просто посмотрев на меня.

Я вовсе не завидовала. Не очень. Конечно, Университет Мичигана всегда был моей мечтой, но я сделала свой выбор и заплатила за последствия. Тем не менее, ужасно знать, что ошибки, которые я начала делать, когда мне было шестнадцать лет, будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Ну и что? Я из Восточного Мичигана всего в нескольких милях отсюда. Возможно, это не престижно, но я в трех месяцах от получения степени по социальной работе. Я надрывала задницу на стажировке, и все, что мне было нужно, это моя первая работа, и все остальное встало бы на свои места. У меня снова появится возможность. Наконец-то.

Как только я поняла, что пробка закончилась, пересекла улицу и направилась обратно. Быстро взглянула на фитнесс браслет. Я хорошо провела время и сдержу обещание Брэди вернуться до темноты. Эта часть пробежки проходит мимо парка. Мне нравилось бегать по боковой тропе, особенно осенью, когда листья опадают. Они уже давно пали, но, клянусь, запах осени еще немного задержался.

Я чувствовала себя свободной. Даже когда ветер поднялся, и холод прорвался сквозь мои штаны из спандекса, я этого не почувствовала. Было время, всего несколько лет назад, я думала, что мой мир может состоять только из окрашенных бетонных стен и колючей проволоки. Так близко. Последний неудачный выбор, и все могло так закончиться.

Я опустила голову и побежала. Ледяной воздух хлестал по моим щекам. Мои уши горели, пот стекал по спине. Светофоры впереди манили меня обратно к главной тропе, но что-то заставило меня повернуть направо.

Вдох. Мгновение.

Мой пульс гремел в ушах, когда тень упала не туда, куда должна была. Мне не было страшно. Какой-то закоулок моего мозга сказал мне, что это должно быть моим первым предупреждением. Я повернула еще раз, останавливаясь около небольшого ограждения, отделяющее меня от падения к мелкому ручью двадцатью футами ниже.

Не знаю, откуда он взялся. Я не видела, чтобы он шел в противоположном направлении на выходе. В течение одной секунды я поняла. Мужчина стоял, преграждая мне путь. Неуместный. Несвоевременный. На нем были выцветшие джинсы и белая футболка, натянутая на твердый торс и широкие плечи. Его кожа была загорелой, не красной, несмотря на отсутствие пальто и холод в воздухе. У него светлые волосы и янтарные глаза, которые, казалось, блестят в темноте, как у тигра. Нет. Не тигра.

Красивый.

Странное слово врезалось мне в голову, когда я остановилась прямо перед ним. Он наклонил голову в сторону, и его полные губы разошлись, когда он двинулся ко мне. Я оглянулась назад. Дерьмо. Не хватало только незаметно пропасть. Вокруг меня ничего, кроме деревьев и обрыва. Мужчина нахмурился. Его глаза наполнились хищнической угрозой, когда он начал двигаться ко мне. Он был на расстоянии добрых двадцати футов, но быстро приближался. Он не бежал, но его мощный шаг уменьшал расстояние.

Боже. Вот как это произошло. Плохиш, завернутый в роскошную упаковку. У него напряжены мышцы и походка спортсмена. Он что-то сказал, но я не расслышала, когда припев «Йорктауна» играл в наушниках. Мир перевернулся. Мужчина сделал шаг навстречу и потянулся ко мне.

В тот момент я знала только одну вещь. Безумие, и все же я знала, что это правда. Он здесь ради меня.

— Нет, — его глаза сузились, но он продолжал идти.

Моя рука опустилась к бедру, и я сделала то, что всегда обещала Брэди. Я вытащила перцовый баллончик и прицелилась ему прямо в глаза. Мое сердце колотилось, и я нажала на курок.

— Черт! Подожди! — его голос вырвался из горла, когда он бросил руку, чтобы заблокировать спрей. Но, достаточно того, что попало на него. Когда он опустил руку и посмотрел на меня, мое сердце остановилось.

Его глаза одичали. Раньше они были янтарными; теперь они потемнели почти до черного и расширились. Перцовый спрей стекал по его подбородку, и мужчина упал на четвереньки.

— О, черт! — за одну секунду стало понятно, что слишком поздно, и я сделала шаг назад.

Его руки впились в тротуар, сжав кулаки, пальцы вытянулись и исказились.

— О, черт! — еще раз сделала шаг навстречу ему. Прикрывая рукой рот. — Ты один из них.

Его рубашка порвалась прямой линией спереди. Я оглянулась назад. Мы за поворотом от Воштенью, поэтому мало машин сворачивало сюда, кроме местных жителей, которые жили на другой стороне парка. Его джинсы расходились, разрывая швы, а плечи сгруппировались, и кости ломались. Мои руки упали от рта к бедрам и обратно.

— О, черт! — я не могла перестать повторять. — О, черт. Мне очень жаль. Я этого не осознавала.

Мужчина бросил на меня отчаянный взгляд, а затем зверь внутри него выскочил в яростной трещине костей и мышц. Его лицо пропало, и мех покрыл его. Медведь гризли стоял передо мной там, где только что был мужчина. Затем он поднялся на задние лапы, возвышаясь надо мной, как минимум на три фута. Боже правый! Огромный. Его широкие черные ноздри втягивали воздух и мой запах. Он покачал головой в сторону, все еще пытаясь, избавится от жалящего эффекта перцового баллончика, который попал ему в глаза.