Сузив глаза, я медленно кивнул. Джекс прав. В этом мы оба можем согласиться. Я сделал шаг навстречу ему. Он сел на водительское сиденье, протянул руку и завел мотор. Рычание грохотало сквозь меня. Мой внутренний медведь хотел убраться как можно дальше от другого Альфы. Либо так, либо растерзать ему лицо. Но я довольствовался тем, что кусал себя за внутреннюю сторону щеки, пока не пустил кровь. Потом выдохнул и залез на пассажирское сиденье. Джекс повел машину задним ходом и развернул ее.

Когда мы выехали на шоссе, направлявшееся на юг, мои мышцы напряглись. Джекс повернул и направился прямо к мосту Макинак (прим. пер.: Мост Макинак — висячий мост, пересекающий пролив Макино, расположенный в северной части штата Мичиган), я не мог сдержать рычание ни секунды. Схватился за приборную панель и должен был сосредоточиться на том, чтобы удержать когти в ножнах.

— Что это за чертовщина, Джекс?

Он ничего не ответил. Просто добавил газу. Сильный туман рассеялся, заслоняя самые высокие точки подвесного моста. Далеко под нами все еще бурлила, не совсем замерзшая, вода. Летом видны паромы, шныряющие вокруг массивных балок, катающие в основном туристов озер Гурон и Мичиган по пути на отдых на остров Макино. В середине января здесь были только местные жители. Джекс молчал, когда мы ехали по мосту длиной в пять миль и пересекли Нижний полуостров.

Теперь я понял, почему Джекс не хотел рассказывать мне о том, куда мы направляемся, пока мы не отправились в путь. Мы покинули территорию медведей и направились прямо на территорию волков Уайлд Лейк. Я так сильно ухватился за приборную панель, что чудо, что я ее не проломал.

— Знал, что ты не пойдешь на это, если я скажу тебе раньше времени, — сказал Джекс.

— Ты, чертовски, прав.

— У меня есть новости. По поводу твоего сына.

Я крепко зажмурился и попытался выдохнуть через боль, которую носил в себе, когда узнал о сыне. Полгода назад я даже не подозревал, что он у меня есть. Так вот, он был всем, о чем я мог думать. Потом появились ночные кошмары, пока я спал. Недели выслеживания, пытаясь уловить малейший след его запаха. Невыполнимая задача, потому что я никогда не видел и не нюхал мальчика. Он был для меня чужим, результатом секса на одну ночь и одной из самых серьезных ошибок в моей жизни. Все-таки, я надеялся, что если, приближусь к нему, то узнаю на сверхъестественном уровне. Я исчерпал каждую зацепку, даже самую тонкую. Мальчика нигде не было, если он вообще жив.

— Скажи мне, что ты знаешь. Клянусь богом, Джекс, если ты что-то скрывал от меня.

— Я этого не делал, — сказал он. — Могу поклясться. Но, Оливия, моя сестра. У нее было видение.

Сестра Джекса, Оливия, была причиной, по которой я ему не доверял. Она полностью человек, но была под защитой клана, как член семьи Лорд, клана Джекса. Но она все это предала, когда сбежала с волком. Как все знали, она попала в беду, и нам, черт возьми, пришлось пойти на войну с волками, чтобы вытащить ее из этого. Ее беспечность поставила кланы под угрозу. Плюс, она спарилась с волком. Одна мысль об этом все еще сводила меня с ума. Жизнью клянусь, не могу понять, как Джекс мог это выдержать.

Когда мы оставили мост позади, и Джекс въехал на территорию волков, волосы на моей шее встали дыбом. Как бы Джекс ни старался быть спокойным, я видел, что он тоже напряжен. Кожа на его руках мерцала, и он крепко сжал руль. Дерьмо. Возможно, хорошая идея, если бы мы использовали для этого нейтральную территорию. Я бросил Джексу взгляд, и он выдохнул.

— Знаю. Мы уже почти на месте. Мы не останемся дольше, чем должны. Плюс, я договорился с Оливией. Ее мужа там не будет. Будем только мы.

Я пожал плечами.

— Как тебе это удалось? Если бы она была моей, я бы не выпускал ее из виду вокруг… ну… нас.

Джекс засмеялся.

— Что ж, ты совершенно прав. Он не доверяет тебе. Но он доверяет мне. Оливия моя сестра. Он знает, что, если ты попытаешься что-то сделать, я разорву твою гребаную шкуру на куски.

— Хотел бы увидеть, как ты попробуешь, Джекс.

Джекс резко повернул направо, визжа шинами. Я схватился за приборную панель, чтобы не врезаться в него. Мы поднялись по длинной, извилистой лесистой дороге на вершину холма. Почти невидимый с дороги, и я знал, что Джекс его не увидел, если бы не запах. Прошли годы с тех пор, как я был рядом с Оливией Лорд, но узнал бы ее запах, где угодно. Как, чертовски, жаль, что она отдалась волку.

Дом Оливии был огромным А-образным с большими эркерами вокруг. С потрясающим видом на чистые голубые воды озера. Я почти мог представить себя в таком месте, как это, если бы не эти чертовы волки вокруг. Далеко на юге я слышал предупреждающий вой. Волки Уайлд Лейка держались на расстоянии, но они точно знали, что мы здесь.

Мы вышли из машины, и я последовал за Джексом по крутой деревянной лестнице, ведущей к кромке воды. Озеро замерзло, и Оливия сидела на краю длинного постоянного дока, болтая ногами возле льда. Босая, но холод ее не беспокоил. Девушка откинулась на спину, удерживаясь на локтях. Ее длинные черные волосы развевались на ветру. Когда под ногами Джекса скрипнула доска, Оливия повернулась и сощурилась от солнца, когда смотрела на нас.

У меня перехватило дыхание, когда она поднялась и повернулась к нам лицом. На ней было длинное, струящееся белое платье, почти как муу-муу (прим. пер.: Муу-муу — одежда гавайского происхождения свободного покроя). Потребность такой одежды стала очевидной, когда Оливия положила руку на маленькую спину и потянулась. Сестра Джекса беременна. Она покачивалась, когда шла, и встретила нас в конце пристани.

Мое сердце забилось, когда она приблизилась. Я почувствовал, как ребенок двигается. Оливия поморщилась, когда он двинулся, заставляя ее живот подняться и опухнуть. Я сделал шаг назад. Она беременна от оборотня. Неудивительно, что она не чувствовала холода. Его внутренний волк почувствовал нас и поднял тревогу. Только спокойствие матери, поглаживающей живот, как будто успокаивало его.

— Спасибо, что пришел, — сказала Оливия, устремляя на меня свой холодный взгляд. — Знаю, это, вероятно, последнее место, где ты хочешь быть.

Затем она прошла мимо меня и подошла к Джексу. Он улыбнулся ей, когда девушка поднялась на цыпочках и обняла его.

— Уверенна, что с тобой все в порядке? — спросил Джекс.

Беспокойство наполнило его глаза, и я точно знал, что его беспокоило. Оливия родит через несколько недель. Не знаю, как происходит с рождением волков, но у медведей это может быть опасно для жизни. Желчь поднялась в горле, и поле моего зрения сузилось до острых точек. Боже. Так я потерял сына, о существовании которого и не подозревал. Если бы я знал, я забрал его мать, Эйвери в Уайлд Ридж. Убедился, что у нее есть опытная акушерка-оборотень, которая проведет ее через роды. Из-за моей неудачи Эйвери лишилась жизни при родах. Мой сын родился одиноким и незащищенным. Стыд захлестнул меня, как всегда. Я проглотил его и выпрямился.

Я не мог дышать. В глазах двоилось, положив руки на колени, я начал успокаиваться. Нежная рука легла на мою. Я посмотрел вверх на Оливию. Ее глаза были добрыми, но выражение лица мрачное.

— Не задержу вас надолго, — прошептала она. — И тебе может не понравиться то, что я должна сказать, но думаю, что знаю способ помочь.

Кивнув, я выпрямился. Оливия взяла Джекса за руку и повела нас на заснеженный пляж. На склоне холма был небольшой деревянный лодочный сарай. Мы зашли внутрь. В здании была небольшая кухня, ванная комната и уголок для обеда с видом на воду. В центре полыхал теплый огонь. На столе у Оливии лежала кожаная сумка. Девушка потянулась к ней и вытащила блокнот. Один лист был вырван, и Оливия прижала его к груди рисунком к себе.