— Теперь давайте разберемся с оргвопросами, — продолжил Антон Сергеевич, когда наши эмоции чуть поутихли. — Жить будете в общежитии. Там насчет вас все уже договорено, места выделены. Условия, разумеется, спартанские, не как у мамы с папой дома на диване. Так что если кто-то захнычет, что ему не напекли любимых ватрушек или не включили на ночь любимую передачу по телевизору — лучше сразу придите и честно скажите, мы отправим вас домой. Это я говорю к тому, чтобы по вопросам разных бытовых мелочей ни меня, ни остальной тренерский состав не дергали. Ваши новые друзья, они же ваши соседи, все вам объяснят и покажут.

Мы в который уже раз за сегодня согласно закивали, а Антон Сергеевич все не останавливался, продолжая сыпать инструкциями:

— Подойдете к вахтерше, назовете себя, вам дадут ключи. Так что прямо сейчас шуруйте заселяться, а потом — в столовую на обед. Если…

Мы не успели дослушать, что будет, «если…», потому что дверь в каморку внезапно распахнулась, и на пороге возник какой-то запыхавшийся парень в такой же динамовской футболке, какие только что выдали нам. Видимо, дело было очень срочным, и ему пришлось бежать через весь дворец спорта.

— Антон Сергеевич, — выкрикнул он, пытаясь отдышаться. — Там это, как его… тут есть тренер, который с юга с гостями приехал?

— Есть, — непонимающе сказал Григорий Семёнович, сделав шаг вперед. — А что такое?

— Там вас нас старший вызывает, — объяснил парень и добавил: — Срочно!

— Э… А зачем? — лицо нашего тренера побледнело.

— Ну я не знаю, мне не сказали, — пожал плечами динамовец. — Наверно, поговорить хотят.

Наш тренер побледнел еще сильнее и, растерянно оглядываясь на нас, вышел. Наверное, он подумал, что сейчас будет что-то вроде «вызова на ковер» или «товарищеского суда». Но я-то знал: скорее всего, это до Москвы доехало письмо с рекомендацией! Ну что ж, пусть лучше люди ошибаются в лучшую сторону, чем наоборот.

— Ладно, что-то я заговорился с вами, — улыбнулся Антон Сергеевич. — На все случаи жизни руководства пока не придумали, поэтому кое с чем вам придется разбираться, как говорится, по ходу дела. Зато так, говорят, получается доходчивее. Так что — вперед и с песней!

С этими словами Антон Сергеевич жестом попросил нас выйти из каморки с инвентарем, закрыл ее на ключ и, помахав на прощание рукой, отправился куда-то по своим делам. Нам же с пацанами тоже пора было покидать спортзал и его окрестности. Хотя, честно говоря, мне бы хотелось задержаться здесь еще хотя бы на пару часиков — настолько здесь все было здорово оборудовано по тем временам. Да и места было хоть отбавляй, поэтому вопрос очередности тренировок снимался сам собой. Но — всему свое время. Сейчас я все равно сильно вымотан «вступительными испытаниями», да и с бытовыми вопросами тоже нужно разобраться. В конце концов, как говорят опытные люди, война войной, а обед — по расписанию!

К нашей радости, общежитие располагалось недалеко. Его серые и уже успевшие чуть облупиться стены мы заприметили почти сразу. Хотя, честно сказать, эта Москва не слишком напоминала ту Москву, из которой я сюда «прибыл» неизвестным мне путем. Транспорта пока что намного меньше, а воздух, соответственно, был чище. Меньше было и шансов быть сбитым неадекватным лихачом на навороченной иномарке — да и самих иномарок в городе были единицы. Не торчали ещё отовсюду кричащие вывески и баннеры, не распространяли навязчивые запахи ларьки с фастфудом, что, как мне кажется, однозначно плюс. В этом смысле в городе и ориентироваться намного проще — нужные тебе здания не загораживало ничего, кроме деревьев.

Собственно, ничем другим такое здание быть и не могло — за свою прошлую жизнь я повидал их предостаточно, и глаз на них у меня был уже наметан. Сквозь общажные двери то и дело бегали туда-сюда молодые динамовцы, и со стороны все было очень похоже на общежитие студентов — с той только разницей, что здесь все обитатели были подтянутыми, стройными и накачанными.

Расселяли нас по свободным местам в разных комнатах — разумеется, никто для очередных новичков целую комнату освобождать не собирался. Мне выпало жить вместе с Сеней в комнате, в которой как раз были свободны две кровати. Выдавая нам ключи, вахтерша ухмыльнулась:

— Надеюсь, завтра не прибежите ко мне с криками «Поменяйте нам номер»?

— А с чего мы должны к вам прибежать? — удивился я.

— Ну посмотрим, — загадочно посмотрела на нас вахтерша. — А то знаю я вас, таких…

— Странная какая-то, — сказал Сеня, когда мы поднимались по лестнице на нужный нам этаж. — С чего мы должны номер-то менять? А если там так все ужасно, так почему бы ей сразу не дать нам нормальную комнату? А если это невозможно, то зачем нам об этом сообщать?

Общага — она и есть общага, подумал про себя я. Что там менять, шило на мыло. А вслух сказал:

— Да ладно тебе, Сеня, — усмехнулся я. — Ты что, сам не видишь, что ли? Бабка старая, ей скучно, она сидит тут целыми днями да на проходящих людей смотрит. Должно же у нее быть хоть какое-то развлечение. Она тебе ерунду какую-то, не подумав, брякнула, а ты уже тут целые теории строишь. Перестань, мы же не детективы, которые дело расследуют. Сейчас заселимся по-быстрому — и всех делов!

Замок в нашей двери открылся легко. А вот то, что мы увидели в комнате, где нам предстояло теперь жить… Всё-таки к странному поведению вахтёрши нашелся свой ключик, и это была отнюдь не скука.

То, что в комнате мы будем не одни, мы знали. Но вот то, что она окажется в таком состоянии… Собственно, то, что здесь живут спортсмены, выдавали только спортивные плакаты на стенах. В остальном же наш номер, скорее, напоминал какое-то рабочее общежитие: под кроватями валялись пустые бутылки, постели были не заправлены и скомканы, кое-где на постельном белье виднелись размазанные пятна губной помады… А вещи были либо наспех запиханы по сумкам, либо разбросаны по тумбочкам, столу и полу. Впрочем, сами раскрытые сумки тоже были хаотично раскиданы тут и там по всей комнате.

Мда, юные динамовцы явно оттягиваются на полную катушку. Такое ощущение, что ночью здесь была массовая оргия, а утром всем спешно пришлось куда-то убегать. А может быть, отмечали чей-то день рождения? Хотя… Бабка на вахте не случайно спросила, не будем ли мы менять номер. Значит, вот это всё здесь — уже привычная картина. Более того, все об этом знают. Тогда почему не принимают меры? Не выгонят за нарушение дисциплины, в конце концов? Неужели здесь обитают такие бесценные спортивные кадры, что за их успехи им прощается все, в том числе общежитие, еженощно стоящее на ушах? Ответ был один — такое поведение допускалось в отношении только особо талантливых ребят…

Я оторвал взгляд от пола и обернулся, рассматривая стены. На двух из них висело по полке, на которых валялось несколько каких-то брошюр и гордо стояли призовые кубки. На самих стенах на небрежно прибитых гвоздях висели медали. Здесь же, на обоях, я обнаружил некоторое количество пятен от бычков, которые тушили об эти стены. Да, такому смешению стилей позавидовали бы самые отъявленные авангардисты!

Моя фантазия тут же подкинула картину вчерашнего позднего вечера в нашем новом месте жительства. В этой картине обитатели комнаты предавались всем плотским утехам, которые только можно себе вообразить, в том числе и не совсем законным. А наутро, как ни в чем не бывало, отправлялись на тренировку, где показывали результаты в зависимости от оставшихся резервов своего организма. А спустя полгодика кто-то из них радостно держал в руках какой-нибудь кубок из тех, что стоят на полке, и никто из зрителей даже не догадывался, что вот этот улыбающийся выдающийся спортсмен обожает неспортивные виды досуга. Примерно как Лева строил из себя сегодня примерного мальчика перед новым тренером.

Вот это жесткая дисциплина, подумалось мне, вспомнив недавние наставления Антона Сергеевича. Вот это я понимаю, гордое имя динамовца! Да, такие соседи, пожалуй, действительно все объяснят, научат и покажут очень быстро, причем многое — непосредственно в процессе!