– Озябла? – спросил ее Николас.

– Нет, – покачала головой девушка. – По крайней мере так, как мне было холодно ТАМ, – она указала назад, – надеюсь, уже не будет никогда.

Но Николас все равно заботливо укутал ее шерстяным одеялом.

Мистер Шелби наблюдал за ними, многозначительно улыбаясь.

– А что, капитан Беллинджер? По-моему, вы хорошо устроились. Я был бы тоже не прочь оказаться наедине с вашей маленькой индианочкой. Пусть бы она меня согре…

Договорить Шелби не успел, потому что Николас коршуном кинулся на него, схватил за плечи и рванул к себе, заставив подняться.

– Сейчас же извинись перед мисс Кэлдвелл за свои грязные намеки, – прошипел он, – или я тебя выкину за дверь, как паршивого котенка!

Репортер выпучил глаза и в ужасе пролепетал:

– П-простите, мисс… Я… я н-ничего такого не имел в виду.

Николас презрительно поморщился и отпустил его. Шелби с размаху плюхнулся на сиденье, несколько раз подпрыгнул на его пружинах и, ухватившись за поручень, чтобы удержать равновесие, уткнулся носом в окно.

Алана так и не поняла, из-за чего чуть было не началась драка. Ей очень хотелось спросить у Николаса, за что мистер Шелби перед ней извинялся, но капитан был взбешен, и она не решилась обратиться к нему.

Больше Николас и мистер Шелби не ссорились, но атмосфера в дилижансе оставалась напряженной. Алане хотелось поскорее расстаться с неприятным спутником, и она облегченно вздохнула, когда они прибыли на почтовую станцию, где им предстояло заночевать.

Алана вышла на крыльцо, чтобы посмотреть на закат, и, услышав лошадиное ржание, медленно направилась к конюшне. Почему-то Николас держался с ней холодно и отчужденно. Алану это глубоко ранило. Неужели он позабыл, сколько всего они пережили вместе? Неужели для него она по-прежнему чужая?

Погруженная в свои страдания, девушка не замечала, что мистер Шелби собирается ее фотографировать.

Внезапно ее ослепила вспышка света. Алана зажмурилась, а когда зрение к ней вернулось, мистер Шелби любезно приподнял двумя пальцами шляпу и раскланялся.

– Благодарю, что согласились мне попозировать. Я вас прославлю на всю Америку! Только не говорите капитану Беллинджеру.

И не успела Алана сообразить что к чему, как репортер уже промчался мимо нее на гнедой кобыле и крикнул через плечо:

– До встречи в Сент-Луисе!

Алане все это показалось странным, но очень скоро она выбросила непонятное происшествие из головы. Главное, что неприятный человек уехал, и она его больше не увидит. А Николасу… Николасу и правда лучше ничего не говорить, он только лишний раз рассердится – и все.

Стемнело. Алана сидела за столом у большого камина и уныло ковыряла вилкой еду. Николас попросил передать, чтобы она ужинала без него, и девушка пребывала в полном одиночестве, если не считать старой собаки, которая мирно дремала у огня.

Съев ужин, вкуса которого она так и не почувствовала, Алана побрела в свою комнату. А улегшись на жесткую постель, вдруг отчаянно затосковала по недавнему прошлому. Да, ночевать в дилижансе было, конечно, холодно и страшно, но зато она могла прижаться к Николасу…

Почему-то после ссоры с мистером Шелби Николас начал ее избегать. Алана терялась в догадках, не понимая, что произошло.

Завтра они доедут до Сент-Луиса, а там их пути разойдутся: Николас отправится в Вашингтон, а она – к отцу.

Как же тяжело у нее на сердце! Неужели она никогда больше не увидит Николаса?

А уж о встрече с отцом и его детьми Алана и вовсе старалась не думать – настолько это ее пугало.

Сент-Луис оказался совсем не таким, каким его представляла себе Алана. Идя вслед за Николасом в толпе пешеходов по улицам города, она с удивлением взирала на большие дома. Среди них были даже трехэтажные, и они заслоняли собой горизонт. На улицах было много женщин в странных нарядах – Алана никогда не видела турнюров, и это ее поразило. Мужчины носили либо нарядные костюмы, либо грязные, потертые штаны из оленьей кожи.

Алана с удивлением обнаружила в городе индейцев. Они свободно расхаживали среди белых людей, и никто не обращал на них внимания. Точно так же никого не шокировало ее индейское платье.

Однако Николас все равно решил, что Алане необходимо переодеться.

Когда они вошли в магазин, у Аланы глаза разбежались, столько там было кружевных платьев, лент, остроносых туфелек, разнообразных шляпок и шалей. На прилавке под стеклом были выставлены украшения.

Николас подвел девушку к хозяйке, стоявшей за прилавком, и произнес властным тоном:

– Я капитан Николас Беллинджер, а это мисс Алана Кэлдвелл, которой необходимо полностью сменить гардероб. Оставляю ее на ваше попечение. Надеюсь, вы поможете ей подобрать подходящие туалеты.

Миссис Ли хотела было возмутиться, что капитан покупает одежду особе, которая явно не состоит с ним в браке, но затем представила себе, сколько денег это принесет, и ее глаза алчно вспыхнули.

– Не беспокойтесь, капитан. Я сделаю для вашей подопечной все, что в моих силах! – поспешно заверила она Николаса.

Николас кивнул и вышел, а Алана осталась наедине с миссис Ли, которая смотрела на нее с неприкрытым любопытством, но, наконец спохватившись, вышла из-за прилавка и окинула девушку критическим взором.

– Так, милая… Вам бы, конечно, не мешало поправиться, но что поделаешь? Что есть – то есть… Ладно, здесь мы немного присоберем… сюда подложим турнюрчик, и все будет отлично. – Она с отвращением покосилась на платье Аланы. – Странно… вы не похожи на индианку… – Внезапно ее лицо окаменело от ужаса. – Боже мой! Неужели вас в детстве украли дикари?

Алана сверкнула глазами:

– Никто меня не крал. Я как раз принадлежу к тем, кого вы считаете дикарями.

– О… простите… я не хотела вас обидеть. Просто… просто меня смутило то, что у вас синие глаза, и я…

– Пожалуйста, давайте приступим к делу, – спокойно попросила Алана.

Она уже примирилась с необходимостью носить европейское платье, но ни само платье, ни хозяйка магазина ей не нравились.

Миссис Ли молча провела Алану в заднюю комнату, сняла с нее мерки и разложила на стульях разные наряды.

Алане показалось, что переодевание длилось несколько часов. Наконец она подошла к зеркалу и… не узнала себя! Ее талия была так туго перетянута, что Алана еле-еле дышала. В остроносых туфлях пальцам было тесно. Коричневое платье оттопыривалось сзади, а на голове красовалась нелепая шляпка с пером. Алана подавила смешок, представив себе, что сказала бы бабушка, увидев вместо внучки такое жуткое пугало.

Миссис Ли была совершенно права: ключицы у нее выпирали, бледное лицо заострилось. Алана вдруг с ужасом осознала, что она дурнушка. Дома ее считали красавицей! Ну и что же?.. У белых людей другие вкусы. Да еще это платье скрывает очертания ее тела…

Заслышав голос Николаса, она в последний раз взглянула на свое отражение в зеркале и заковыляла к капитану, с трудом сохраняя равновесие в туфлях на каблуках.

– Очень мило, – одобрил Николас. – Теперь тебе не стыдно будет показаться в отцовском доме.

– Но я совсем не красивая, – печально возразила Алана. – Теперь я понимаю, что заблуждалась насчет своей внешности.

Николас ласково заглянул в большие синие глаза, казавшиеся просто огромными на осунувшемся лице. Волосы Аланы были по-прежнему заплетены в косы, и эта прическа совершенно не подходила к ее новому наряду.

– Красота не самое главное в жизни, Синеглазка, – ободрил ее Николас. – Гораздо важнее иметь доброе сердце. А с этим у тебя все в порядке.

Он намеревался ее утешить, но вместо этого сразил наповал: ей хотелось быть не доброй, а красивой и желанной. Хотелось ему нравиться!

Расплачиваясь с миссис Ли, Николас не заметил, как Алана смахнула набежавшую слезу…

Капитан договорился, что все остальное доставят в гостиницу, и повел Алану по городу. Они долго плутали по замусоренным улицам и наконец остановились возле высокого здания с ярко сияющими окнами.