– Твоя!!!

– И потом есть мой дневник. Там я всегда пишу, где я и чем занимаюсь. Хочешь почитаю?

– Ни одному твоему слову не верю!

Николай замолчал. Так они просидели минут десять. Аликс не выдержала первая (она была не создана для тишины).

– Посадил жену взаперти, и сидит себе! Довольный! А я тут со скуки помирай!

– А че мне делать? – зевнул Николай. Он уже было прикорнул, но встрепенулся от голоса жены.

– Развлек бы жену чем-нибудь!

– Чем?

– Ты, кроме пилы, о чем-нибудь говорить можешь?

– О чем?

– О высоком, возвышенном. О святых целителях или битвах с огнедышащими драконами.

– Могу! – уныло вздохнул Николай.

– Вот, послушай, что я тут прочитала…– Аликс подошла к столу, взяла книгу с яркой цветной обложкой и открыла на заложенной странице.

– Опять про раджу? – Николай заглянул в название.

– Слушай! – Аликс с загадочной улыбкой приступила к чтению:

«Она еще не знала любит ли его, но внизу (чуть пониже живота) уже что-то свербило, не давая отвести от раджи томного взгляда. Он тоже понимал это! Хотя и не был уверен до конца, потому что его конец оставался таким же холодным, как вода в Северо-Ледовитом океане. Она склонилась на его убеленную сединами грудь, при прикосновении оказавшейся шелковистой. Чтобы не упасть, она крепко ухватилась обеими руками за пульсирующий сгусток мышц между его ног.

– Поздно становиться девственником! – подумал старый раджа и изо всей силы сжал ее грудь кулаками, испытав высшее мужское наслаждение.

Что-то теплое разлилось между ними. От пошедшего запаха у нее задрожали ноздри, налились соски, а в горло будто вставили осиновый кол. Голова кружилась от одной мысли, о том, что скоро этот плотный, мощный, пульсирующий сгусток мышц окажется у нее между ног.

– Поздно становиться девственником! – продолжал размышлять старый раджа, чувствуя, как что-то струится из него.

Прикосновение его волосатых ног заставило затрепетать ее лоно. Она вся изогнулась, готовая принять его у себя дома. Одним мощным толчком старый раджа вошел в нее, заставляя восхититься своей точностью.

– Для меня это большое наслаждение! – прошептал он ей в самое ухо.

Она только кивнула ноздрями. Ее соски набухли и пронзили его грудь. Голос раджи опустился до постельных тонов:

– Мои мужские органы в рабочем состоянии! Ты дала мне понять, что хочешь меня!

Она почувствовала необыкновенную легкость, и ответила ему:

–Твоя пульсирующая мышца пронзила меня! Я чувствую ее у себя внутри! От этого трепещет мое лоно!

От этих слов старый раджа впал в ступор, открыл рот и часто задышал, сквозь щели между зубами.

– Все-таки поздно становиться девственником! – последний раз отметил старый раджа, издал неистовый протяжный вопль и рухнул на нее всей мощью своего все еще мускулистого тела.

Она задрыгалась под ним, немилосердно раздирая ногтями что-то поджарое и волосатое чуть пониже спины. Желание в последний раз потрясло ее до самых пяток, мурашки затанцевали по голой спине, душераздирующий крик огласил окрестности океана.

–О! Мой гот! Дас ис фантаснишен! – шепнул он ей в ухо и затих.

Слезы струились у ней по волосам, а ее улыбка показала, что она покинула этот мир, и находится на небесах от счастья…

Когда она проснулась на следующее утро, раджи уже не было, а в своем пупке она обнаружила огромный величиной с крокодилье яйцо бриллиант и записку: «Гуд бай, крошка! Пусть этот скромный бриллиант будет напоминанием обо мне! Твой раджа!

P.S. Увы! Мне слишком поздно становиться девственником!».

– Ну, как? – Аликс облизнула пересохшие губы.

– Это больше по вашей женской части…

– Тебе что не понравилось?!

– Чего сразу не понравилось? Нормально! Даже очень хорошо! – поспешил заверить Николай.

– Да! Раджа – это настоящий мужчина! Сейчас это большая редкость!

– М-да!

– А что больше всего тебя зацепило?

– Как он в пупок бриллиант положил! – подумав, ответил Николай.

– Да! Это поступок настоящего мужчины!

– Представляю себе этот пупочек!

– А как он написал ей: «поздно становиться девственником!». Неужели не понравилось?!

– Понравилось!

– В этих словах и юмор, и ирония, и глубина! Огромная глубина!

– Да! Глубина действительно огромная!

– Я просто извилась вся, когда читала! А ты сидишь, как истукан! Зеваешь! Будто тебя это не касается! Хоть бы всплакнул для приличия!

– Видишь ли, дорогая Аликс, я очень хотел заплакать. Сам не знаю почему не заплакал.

– Вот, что значит настоящая книга. Не то, что твой Гюго! Пишет хрень всякую, а потом сидит в своем Париже и над тобой смеется!

– Чего он смеется?

– Охмурил тебя всякой ересью. Ты и рад стараться. Давай! Все поджигать, бить, крушить! Революция ему в голову втемяшилась!

– Я же говорю, что не было меня в Петрограде.

– Начитался всякой ерунды и споришь теперь со мной! Ведь есть же хорошие книги: про целителей, про битвы с огнедышащим драконом, про раджу. Их читаешь, и душа радуется! Нет! Главное, чтоб вопреки мне! Чтобы Аликс насолить!

– Э-хе-хе!

– Чего надулся, как мышь на крупу? – она подошла к книжной полке и стала что-то искать. – Нет, чтоб хоть сейчас смирить свою гордыню. Сказать:

«Прости меня, Аликс! Прости за то, что я загубил твою жизнь!».

– Угу! – понуро вздохнул Николай.

– Вот тебе и «угу»! Смотри сюда! Вот, то, что нам сейчас нужно! Про святого целителя Пафнутия! Прочтешь один раз и считай, как в святой воде искупался. Вся твоя революционная зараза мигом из башки улетучится!

– Про целителя? – Николай озадаченно повертел в руках книгу. – Какой-то Епифан написал. Это имя или псевдоним?

– Тебе как разница? Читай вслух! Я на пятнадцатой главе остановилась.

«Святой целитель Пафнутий размахивал кадилом в низкой прокопченной церкви. Марфа – посадница стояла рядом в белом сарафане и лаптях на босу ногу.

– Почто пришла, Марфа? – строго спросил целитель, снимая рясу (служба уже закончилась).

– Чирей выскочил, отец! – пожаловалась Марфа, приподымая края сарафана и обнажая белую молочную ляжку.

– Где?! – лукаво прищурился целитель.

Он был теперь в одной майке. Марфа невольно попятилась, видя его могучие мускулы и широкую огнедышащую грудь. Внезапное желание охватило ее всю от волос до кончиков пальцев. Марфа почувствовала, что еще секунда и она не совладает с собой. Огромная седая борода Пафнутия приятно пощекотала ее лоно. Его ловкие сильные руки без труда обнаружили чирей. Она вскрикнула: то ли от боли, то ли от страсти, которая заставила прижаться к его волосатой груди, при прикосновении оказавшейся пушистой.

–У тебя еще один чирей?!– лукаво спросил целитель.

–Да! – подтвердила она, чувствуя, что ее неудержимо тянет к этому могучему человеку.

– Я знаю, где найти его! – подмигнул он.

В тот же миг она почувствовала, как его сильные руки шарят у нее в лоне. Одновременно она поняла, что что-то не так между его ног. Будто гладь океана внезапно взбаламутилась, и волны стали биться о его берега.

– Что случилось, отец Пафнутий? – сгорая от любопытства, спросила Марфа.

Вместо ответа он схватил ее под мышки, приподнял над полом и мощно опустил прямо на раскаленный кинжал. Вначале она ничего не поняла. Не сразу до нее дошло, что она сидит на кинжале, который, казалось, вот-вот дойдет до ее горла.

– Разве вы лечите чирей, отец Пафнутий? – все-таки нашла в себе силы спросить Марфа.

Но он не стал отвлекаться на разговоры. Мощными движениями ягодиц он подбрасывал ее к самому куполу и ловко ловил на свой могучий инструмент. Ее груди, как два огромных парашюта, позволяли плавно и точно катапультироваться прямо на огнедышащую цель. Она не переставала голосить:

– Чирей! Чирей! Я пришла лечить чирей…О! Мой чирей!

Через час таких упражнений она начала задыхаться.