Я предполагала, что камень был лишь фикцией, но блестел отменно, при свете софитов и ярко-зажжённых ламп.

Когда-то, этот клуб принадлежал ее супругу, но после его кончины пару лет назад, сама Бэт, стала заведывать заведением и прекрасно справлялась. Клиентов было хоть отбавляй несмотря на то, что репертуар танцев давно не обновлялся, как и костюмы. Да и само пространство клуба было уставшим и требовало ремонта, но женщина, называла потертости и огрехи изюминками и лоском.

Не знаю, как остальные, но от тяжелых бархатных занавесей и шелковых штор, коими было устлано все помещение, жутко хотелось чихать. Пыль настолько въелась во все, что ни при каких условиях не хотела покидать эти места.

Я оправила длинные светлые волосы, надев черный ободок со сверкающими серебром камнями и всунув ноги в туфли на высоких шпильках, остановилась возле сцены, ожидая, когда заиграет музыка для моего выхода.

Моя усталость была настолько сильной, что страх и волнение, обычно, покидали меня в ночное время.

Как раз раздались первые аккорды музыки, и я плавно вышла на сцену, закрывая себе черными перьями с двух сторон.

Как ни странно, но посетителям нравился этот танец, по сути своей, не представляющий ничего особенного. Скорее всего, они впечатлялись длинными ногами и черными туфлями.

Сделав вдох и полностью абстрагировавшись от внешних факторов, я просто позволила себе предаться музыке, позабыв обо всем на свете.

Она взяла меня в свои объятия и закружила по небольшой сцене. В эти моменты, когда я танцевала, я сливалась с приятными чувственными нотами, совершенно не думая о десятках глаз, устремленных на меня, окруженную софитами и лучами света. Я будто уносилась в прошлое, в свое, не такое уж плохое детство. Матушка, еще не совсем потеряла себя, а на лице Констанции преобладал здоровый румянец.

Мне вспомнилась шкатулка, потертая от времени, но казавшаяся мне волшебной из-за усыпанной мелкими ракушками и самоцветами поверхности, которые местами облезли. В ней я хранила немногочисленные сокровища – золотой таллер, браслет из бусин, кулон из розового кварцита, который мне наставляла беречь матушка и карточка какого-то господина со стертыми инициалами, помятая о времени. Но в детстве, мне нравилось, как она переливается золотыми вензелями в лучах Сувара.

Я улыбнулась воспоминаниям, продолжая раскрепощенно двигаться по сцене. Мой каждый жест сегодня был выверен, но я ощущала некую чувственность, которую выдавало мое тело. Плавное скольжение, касание пола и мелодия захватили меня, до того момента, пока музыка не оборвалась.

Я раскрыла глаза и замерла.

На самом первом столике у сцены, укрытом в полусумраке, я разглядела зеленые глаза, сразу же показавшиеся мне знакомыми. Они смотрели пристально. Узнав Мартела Гризби, я моментально замерла.

Во рту за раз пересохло. Я никак не могла продавить комок в горле, показавшийся мне огромным.

Немая тишина рассеялась, как и сигаретный дым, поднявший к потолку и зал танцев, наполнился жадными аплодисментами.

Меня словно пролизывало и ненароком в мою голову забралась нездоровая мысль, что этот ненормальный чародей, делает со мной что-то не поддающееся пониманию. Пригвоздил меня к полу, например!

Я постаралась пошевелиться, понимая, что все же двигаться могу и ко мне не применили заклятья замораживания на месте.

Губы мужчины дернулись в легкой ухмылке. Он отложил в пепельницу сигару, пока я выдавала приличный поклон и под нескончаемые овации, убежала со сцены, моментально столкнувшись с Маэр, танцовщицей, вечно завидующей абсолютно всем. Она уверенно ударила меня плечом, показывая свое недовольство. В глаза девицы пылала зависть.

Мне было все равно на ее душевные терзания. Я не стала ей отвечать, шустро удалилась в гримерную, чтобы переодеться к следующему совместному танцу.

Лицо пылало, а руки дрожали. Я никак не могла расстегнуть костюм с узким корсетом, пока не почувствовала теплые руки за спиной и дергано не повернулась, встретившись с Бэт. Следом из моего рта вылетел вдох облегчения.

Неужели я могла подумать, что этот Гризби оказался в гримерке и помогал мне разделываться с неудобными крючками?

Лицо управляющей же, расплылось в широкой улыбке, оголяя ровные белые зубы. Я сразу же поняла, что мной она довольна.

– Ты сорвала куш, Роза, – произнесла женщина, подмигнув мне. На ее лбу выступил пот. Внутри и правда, было жарко. Мне до страшного хотелось на воздух. – Ты видела, кто сидел в первом ряду?

Я ненормально замахала головой, пытаясь сделать вид, что я совершенно спокойно и не сошла с ума от зеленых пронизывающих глаз.

– Сам правитель пожаловал. Давно его тут не было, зато раньше был завсегдатаем. После твоего танца, выдал прекрасные чаевые, – ровными интонациями произнесла Бэт, а мне стало тошно. Почувствовала себя падшей женщиной из самого отвратного района Элевсина. – Могу я рассчитывать, что ты выйдешь на постоянную основу в «Звёздную ночь»? Ты нравишься посетителям. Не все любят пышек и грудастых. Даже у господина правителя, левый глаз дернулся. А это, о многом говорит.

– О нервном тике? – сморозила я глупость.

– Хотя бы, о симпатии, дурочка, – громогласно вздохнула Бэт, подав мне костюм, пестрящий разноцветным оперением и объемным головным убором, от которого моментально начинало ломить виски. – Так что, Роза? Я не обижу тебя в оплате.

– Подумаю, Бэт, – произнесла я, с толикой неопределенности, моментально ощутив тошноту. Преступить здесь к постоянной работе, значило для меня, кое-что давящее. Будто, я упаду на дно. На самое дно Элевсина и уже не выберусь от сюда никогда.

– Твои выходы на сцену ждут. Длинные ноги, ох как востребованы. Ты будешь неплохо получать. Я не обижу.

Прозвенел звонок к выходу на новый номер и я, сказав Бэт что-то нечленораздельное, поторопилась к сцене, подвернув ногу.

Щиколотку в миг заломило, я же закусила губу, надеясь, что боль скоро пройдет.

Меня трясло. Выходить на сцену не хотелось. Почему-то этот взгляд мужчины пугал. Я ощущала себя раздетой.

Вдруг он применял какие-то до странности развращенные заклятия, чтобы разглядывать меня голой?

От этой мысли мне стало худо, даже голова закружилась.

Я махнула волосами. Я все себе придумала. Он точно не узнал меня, после той позорной ситуации в игровом доме. Делать ему больше нечего, как запоминать подавальщиц!

Девушки как раз толпились возле сцены, готовясь к выходу.

Я краем глаза заглянула за занавеску, желая чтобы этот наряженный франт ушел в места не столь отдаленные, но он сидел один. Пил вайни. Возле него, дымилась сигарета, поднимая плавные облака к звездному потолку.

Наконец, объявили выход для веселого танца, где мы должны были отплясывать как не в себя, энергично заводя посетителей и будя тех, кто уже успел уснуть, положив голову на плечо.

Сделав вдох, я выбежала за танцовщицами, делая все возможное чтобы не обращать внимание на Гризби. Пару раз, я все же, не удержалась и бросила на него взгляд и чуть не провалилась на месте. Он смотрел на меня. Я не могла ошибиться! Смотрел, о чем-то погружено думая.

О, нет!

Надеюсь, ему не пришло в голову превратить меня во что-то слабовольное, а потом использовать меня в своих чародейских целях?

Что в уме у чародеев, я не знала и как бы, знать не особо желала.

Пока я танцевала, задирая ноги и шурша перьями, от которых отвратительно воняло отдушками от мули, с ароматом лимонника, я ощущала на себя его глаза. Они словно прилипли ко мне и не хотели отлипать.

Танец подошел к своей завершающей стадии. Все дружно завизжали, поворачиваясь задами к проснувшимся гостям, под громкие аплодисменты и свистки. Эту стадию, я больше всего не любила.

Сглотнув неприятный комок, я откинула от себя непрошенные мысли, повернувшись лицом к зрителям и не удержалась, чтобы не бросить несмелый взгляд в сторону Мартела Гризби.