– Все? – так же грубо спросила продавщица, укладывая мои покупки на оберточную бумагу.

– Нет, не все. Карандаша для губ нет?

– Нет, – было ответом. Ну, кто бы сомневался!

– А духи можно выбрать?

– Ой, женщина, возьмите «Красный мак», не ошибетесь, – опять влезла в разговор покупательница.

– А вдруг он мне не подойдет? Я хочу все понюхать.

В итоге я выбрала все же «Красный мак», рассчиталась за покупки и пошла к выходу.

На улице ко мне подлетела цыганка – самая настоящая, размалеванная, в широких цветастых юбках.

– Помаду хочешь, перламутровую?

Я не подала вида, что испугалась. Главное, в глаза ей не смотреть.

– Извините, я не крашусь, – и ускоренным шагом я прошла к следующему магазину.

О, «Книги» – то, что надо! Наверняка, там и канцтовары есть. Куплю хотя бы карандаши для рисования – может, подойдут вместо косметических.

Домой я попала в районе трех часов дня. Нашла на кухне кастрюлю с супом. Суп был бесцветный, с картошкой, лапшой и куриными шейками. Самое то для похудения.

– Тебе мой суп понравился? – удивился дед, входя на кухню. – Ешь-ешь, я его с душой варил. А хлеб что не берешь? Я свежий купил.

– Я без хлеба, – решительно сказала я. Худеть так худеть! – А к чаю что?

– В смысле? – удивился дед.

– Ну с чем у нас чай сегодня?

– С чем он может быть? – пожал он плечами. – С таком.

Я рассмеялась. С таком! Просто так, значит. Похоже, дед питается весьма скромно. Ну, и я такую же моду возьму. Для диеты самое то!

В семь часов вечера я уже спускалась по лестнице к железнодорожной кассе на станции Спутник. Сверху отлично проглядывалось все поселение. Деревянные домики, окруженные неказистыми заборами, стояли близко друг от друга. Между двумя рядами домов – что-то типа дороги, но это даже не грунтовка. А асфальта и в помине не было. Да – "деревня, глушь, Саратов".

За жилым массивом шел огромный пустырь, заросший кустарниками и травой. И совсем на отшибе, возле лестницы – "избушка на курьих ножках", называемая кассой. Неужели мне всю ночь сидеть в этом деревянном курятнике вдалеке от людей? Надо поинтересоваться у Светки, есть ли хотя бы тревожная кнопка или что-то в этом духе.

Кстати, Светка уже открыла дверь кассы и стояла на крыльце, улыбаясь. Наверно, издалека увидела мою величественную фигуру.

– Привет, – помахала я, подходя к крыльцу.

– Привет! Что-то ты рано сегодня, обычно опаздываешь, – откликнулась Светка.

Мы вместе прошли в сырое полутемное помещение кассы.

– Как смена прошла? – поинтересовалась я.

– Да все хорошо, только отчет еще не сделала.

Вот и отлично. Я хоть успею тут освоиться, да заодно подсмотреть, как делать этот самый отчет.

– Слушай, Свет, – решилась я, – а у нас ничего нового не появилось для безопасности?

– Какой безопасности? – удивленно захлопала она ресницами.

– Какой – нашей! Вот я одна всю ночь тут буду сидеть…

– И что? В первый раз, что ли?

– А ты сама не боишься?

– А чего тут бояться? – рассмеялась Светка. – Коммутатор вон стоит. Если что, набрала Океанскую, и они милицию вызовут.

Да, представляю. Пока я буду набирать эту Океанскую, пока они позвонят в милицию, да пока та милиция приедет. За это время деревянную избушку спалят, и выскочить не успеешь.

Я поежилась. А ведь в самом деле, долго ли? Бензином побрызгать, спичку кинуть, и адью. Мало ли придурков? Я для себя решила, что зал ожидания никому открывать не буду. И в самое ближайшее время узнаю, нет ли вакансий на других станциях. Я ведь по пути видела другие кассы. Все они каменные, вокруг много людей, много сотрудников железной дороги. А тут…

Странно как-то. Сидит женщина-кассир одна – с деньгами, без телефона, без тревожной кнопки, без «куклы», и никому дела нет до ее безопасности.

– Слушай, Свет, – решила я выяснить другой немаловажный для себя вопрос, – а где лучше покупать порядочную косметику и одежду?

Светка вздрогнула, повернулась и уставилась на меня с недоумением. Да, не ожидала она такого вопроса от Альбины.

– А тебе зачем?

Докатилась же Альбина – такие вопросы ей задают!

– Ну как зачем? – удивилась я в ответ. – У меня же дочь растет. Какой пример для нее, если мать ходит, как лохудра?

Светка для приличия отвернулась, чтобы не показать мне, как ей это смешно.

– Ну так где? – проявила я настойчивость.

Светка тяжело вздохнула. Сама-то она выглядела вполне прилично, и с проблемой – где что достать, – явно знакома не понаслышке.

– Если нужна импортная косметика и одежда, а она самая приличная, то надо ехать на барахолку на Геологическую, – сказала она. – Но там ужасно дорого. Я вот прошлым летом туфли там себе отхватила, так они стоили сто двадцать рублей, а это почти половина моей зарплаты.

– Да, дорого, – согласилась я, – а в центре города в больших магазинах вообще нельзя достать?

– Можно, если блат есть. У моей соседки есть блат в ГУМе, но она сама работает в торговле, ей проще. Она девочкам привезет коробки конфет дефицитные, а они ей – одежду или обувь.

– А простому человеку как быть?

– Ходи почаще по магазинам, может, повезет и что-нибудь выкинут. Если стоит большая очередь, значит, что-то дают. Занимаешь очередь и стоишь часа два. Но дают по одной вещи в руки, чтобы всем хватило.

– И всем хватает?

– Бывает, не хватает, – грустно улыбнулась Светка, – но обычно они сразу говорят, что товар заканчивается, и очередь не занимать.

– Ужас какой!

– Больше всего повезло женам моряков, – Светка мечтательно закатила глаза, – вот у них с этим полный порядок! На Океанской Ирка работает, у нее муж моряк. Простой матрос, представляешь, а она живет – как сыр в масле катается. А уж жены комсостава – так те, вообще! Во-первых, мужа годами дома нет – уже какая экономия. Ирка, пока муж в рейсе, ходит в кассу пароходства и зарплату за него получает.

– Да ты что? – изумилась я. – То есть, зарплату не ему отдают, а жене?

А сама подумала: «Вот бы Вадим в моря ходил, а мне его зарплату выдавали!»

– Да, – подтвердила Светка, – а потом, после рейса, ему отдают остатки, там тоже сумма внушительная. Во-вторых, муж Ирке с каждого рейса привозит чеки.

– Что за чеки?

– Их еще боннами называют. Такая книжечка с купюрами, ее выдают за то, что моряк за границей был. Валюта у нас в стране запрещена, поэтому вместо валюты дают эти чеки. Они выглядят почти так же, как наши рубли, но на них можно покупать вещи в «Альбатросе».

– Что за «Альбатрос»? – живо заинтересовалась я.

– Валютный магазин на Эгершельде. Там, говорят, чего только нет – и продукты, и кофе, и сигареты «Мальборо», и колготки, и вещи, и обувь, и косметика. И все импортное, качественное, модное. О-ой! – Светка опять мечтательно закатила глаза.

– А нельзя у этой Ирки купить хоть немного чеков да сходить в этот «Альбатрос»? – пришла мне в голову замечательная идея.

– Не-а, – в Светкином взгляде застыла безысходность, – тебя туда не пустят без пропуска.

Вот это поворот! Советского человека не пустят в советский магазин без пропуска?

– Магазин же не обычный, – объяснила моя коллега, – Ирке в пароходстве выдавали пропуск, и фотографию ее туда вклеивали, и печать ставили. Так что можешь об этом не мечтать даже.

Но меня в эту минуту охватило дикое упрямство. Как это не мечтать? Муж у меня есть? Есть. Значит, дело за малым – всего лишь уговорить его пойти в море! И я это сделаю, чего бы мне ни стоило!

Ночка действительно выдалась неспокойной. Как я и ожидала, покоя мне было не видать, как своих ушей. Полночи шарахались пьяные компании, ведь назавтра ожидалась суббота. А как известно, если народ знает, что вставать чуть свет на работу не надо, то зачем спать?

И вот часов до трех утра в мою избушку долетали с улицы звуки гульбы: пьяные крики, пьяные разговоры, громкая музыка. Я предусмотрительно выключила свет и не подходила к окнам. Мало ли, вдруг кому придет в голову швырнуть бутылку в стеклянное окно?