Дмитрий молча кивнул, всё равно сегодня было уже слишком темно, а его самого клонило в сон.

– Ах да, там на ящике осталось немного еды, бери если хочешь, – предложил старик.

– Ну что ты, не стоит… – на самом деле Дмитрий отказывался исключительно из вежливости, он сейчас был готов хоть человека сожрать. Как показали недавние события, это было далеко не преувеличение.

– Дима, не стоит отказываться только из вежливости. Мне, старому человеку, много не надо, а ты сегодня весь день на ногах. Заслужил.

– Ну хорошо, – Дмитрий схватил с ящика холодное мясо и поспешно ретировался в другую часть палатки, чтобы не было искушения забрать остальное, всё-таки брату стоило что-нибудь оставить.

Быстро закончив с едой, Дмитрий почти сразу завалился спать, сегодняшние события сильно утомили его. К счастью Валерий, выделил им с Алексеем место в своей палатке, и не пришлось никуда идти. Однорукий, не снимая одежды, опустился на плотную подстилку, не пропускающую холода, идущего от земли, и накрылся одеялом из медвежьей шкуры. Было как всегда холодно и неудобно, но за неимением альтернатив, однорукий не жаловался и довольно быстро уснул.

Маленький мальчик в страхе пытался оттолкнуть от себя изрешечённое осколками тело, которое совсем недавно было его матерью. Усложнял процесс тот факт, что его руке тоже досталось, как минимум один крупный осколок вонзился в неё, повредив кость и буквально чудом не задев артерию. Наконец, мальчику удалось освободить из мёртвой хватки верхнюю часть тела, и в этот момент в его глаза ударил свет. Мальчик инстинктивно зажмурился, лишь мельком заметив стоящий в дверном проёме силуэт, и закрыл здоровой рукой лицо, спустя пару секунд он попытался посмотреть на "гостя", однако вместо человека он увидел чудовище и демона, по крайней мере такую картину сформировало сознание напуганного пятилетнего мальчика. Вместо руки у твари была клешня, извергающая смертоносный свинец, вместо одежды на твари была белая броня, будто жучиный хитин покрывающая его тело, вместо лица у твари была жуткая, противоестественная маска, а вместо глаз – два окна в бездну, и мальчик был готов поклясться, что в момент, когда он взглянул в эту бездну, бездна взглянула в ответ.

Мальчик ожидал, что демон поднимет свою ужасающую клешню, и довершит начатое, но вместо этого чудовище развернулось и ушло прочь.

– Тут всё чисто мужики, пошли дальше, – мальчик на всю жизнь запомнил эту фразу. Она была произнесена будничным тоном, но в ней можно было услышать нотки жалости и чувства вины, но, что самое важное – это был голос человека, не монстра, не демона, лишь обычного человека.

Мальчик через силу ковылял всё дальше и дальше, сам не зная, куда идёт, и кого хочет найти. Он уже абсолютно не чувствовал раненую руку, и даже не хотел смотреть во что она превратилась, к счастью, кровь вокруг раны, судя по всему, заледенела, образовав корку, остановившую кровотечение. Он не знал сколько уже времени он бродит, и уже почти не чувствовал холода, и всё, чего ему хотелось – это упасть на снег и хоть немного поспать. Уже несколько раз он падал и уже был готов навечно окунуться в объятья Морфея, но каждый раз, как ночной кошмар, у него перед глазами возникал силуэт чистильщика, он боялся, что за ним придёт погоня, вставал, и шёл дальше.

Внезапно он увидел вдалеке фигуры, закутанные в шубы, это были точно не чистильщики, и поняв это, мальчик ускорил шаг. Он попытался закричать, но понял, что не может выдавить ни звука. Мальчик рухнул на снег, понимая, что в этот раз уже не сможет подняться, ему оставалось надеяться лишь на помощь этих людей.

Медленно, но верно Дмитрий приходил в себя, он чувствовал себя изломанным и избитым, и ещё несколько минут у него ушло на осознание, что всё только что произошедшее было лишь сном. Окончательно отогнав неприятные воспоминания, Дмитрий начал приводить в порядок затёкшие конечности, как вдруг его от раздумий отвлёк до боли знакомый жуткий кашель. Дмитрий поднял голову и увидел, что Валерий с интересом изучал принесённую им вчера книгу.

– Доброе утро, – поздоровался Дмитрий.

– А, ты проснулся. Доброе у… кхэ-кхэ-кхэ, – у старика начался очередной приступ кашля, и Дмитрию опять только и оставалось, что смотреть на страдающего старика, не имея возможности хоть как-нибудь ему помочь.

Однорукому хотелось заткнуть уши и убежать, сделать хоть что-то чтобы не слышать, как один из немногих близких ему людей всё ближе приближается к могиле, но вместо этого он, поправив слезший с носа респиратор, подошёл к старику, и, сев рядом с ним, положил свою единственную руку ему на плечо. Всё что он мог, так это дать понять старику, что тот не один. Приступ продолжался долго, дольше чем обычно, и дольше чем хотелось бы, однако, наконец, спустя десяток минут, Валерий начал приходить в себя.

– Я в норме, – тихо и хрипло, с явным усилием прошептал старик. Однорукий лишь промолчал, он не знал, что ответить на эту откровенную ложь.

Спустя ещё какое-то время старик окончательно пришёл в себя, хоть и было видно, что чувствовал он себя не очень.

– Ты как? Может быть принести воды? – спросил Дмитрий.

– Я в норме, – звучало всё ещё неубедительно, но однорукий решил больше не донимать Валерия, зная, что тому не нравится, когда к нему относятся как к немощному. – Ах да, возьми книгу.

Старик протянул Дмитрию ценный реликт, на страницах которого уже можно было заметить маленькие пятнышки крови, от вылетающих из лёгких Валерия капель.

– Ну что ты, читай, не могу же я у тебя отбирать, – на этот раз однорукий говорил честно, старик всегда радовался новой книге даже сильнее чем Дмитрий, и ему не хотелось лишать больного человека последних радостей.

– Я в норме, – ещё раз, уже куда более твердым и уверенным тоном повторил Валерий, очевидно понимая, о чём думает его воспитанник. – Ты достал эту книгу, значит и ты должен прочитать её первым. К тому же у меня есть своя работа, кто-то опять поломал свой арбалет.

– Ну… Хорошо, не буду тебе мешать, – сдался Дмитрий, принимая книгу.

Однорукий тут же принялся искать самое освещённое место в палатке, и как только нашёл, то тут же принялся за чтение. Книга была интересной, литература всегда была для него возможностью сбежать от творящегося вокруг ада, они переносили его вдаль от всего этого, на этот раз, правда, место куда его унесли было не из приятных. Окопы, артиллерийские обстрелы, пулемётные очереди – чудовищная война. Однако, если бы у Дмитрия был выбор, он бы без раздумий поменялся бы местами с солдатом той мясорубки. У тех людей была цель, была надежда, была вера, они сражались и выживали ради своей страны, они бежали на вражеские окопы с мыслью, что любая война рано или поздно заканчивается, и за ней приходит спокойная жизнь. А что было у однорукого? Он выживал, только чтобы дальше выживать, он сражался лишь чтобы ограбить и отнимать, и продержаться ещё немного в условиях, когда не хватает ничего и никогда, а впереди его ждала лишь смерть от холода, голода или пепла. Не было тепла, не было еды, не было защиты, не было надежды, многие находили спасение от подобных мыслей в войне с куполами, но однорукий иногда размышлял – сколько людей при этом будут убиты, сколько всего разрушено, и главное – когда всё закончится, хватит ли ещё не разрушенного, ещё не убитым? Или они продолжат сражаться за оставшиеся крохи былого величия?

Помотав головой, Дмитрий отогнал мрачные мысли, и вновь углубился в книгу, даже не замечая, как течёт время.

– Димон! – воскликнул Алексей, войдя в палатку. – Ты вообще помнишь, что нам сегодня на охоту?

– А? Но нам ведь только вечером.

– Уже вечер! Время шесть часов! – определение времени в принципе было проблемой, в ледяной пустоши всегда царили сумерки, просто потому что тучи пепла закрывали свет. По этой причине примитивные солнечные часы пусть и работали, но крайне криво и неточно, к счастью, Валерию удалось реанимировать древние механические часы, поэтому у лагеря с этим не было проблем.