То ли от перенапряжения, то ли от стресса, но Алишер, вдруг решил поведать старушке свою историю. Он рассказал ей все, начиная с того момента, как увидел девушку и принял её за озерную пери. Рассказал о тайных встречах и долгих разговорах под луной. Не выдал лишь имени той, которая навсегда поселилась в его сердце.

– А Йорик и вправду везучий, нашел-таки, – усмехнулась старуха и приложила ладонь к груди юноши. – Можно?

Носильщик не сразу понял, на что именно нужно разрешение, но кивнул в знак согласия. Ведунья долго молчала и стояла неподвижно, будто пребывая в каком-то трансе, и Алишер не смел ей мешать.

– Да… это оно. Именно так и звучит сердце избранного. Что рассказывала тебе твоя Пери о Табигати?

– Ну, про спор с Иблисом. Про то, как оживила первого султана и его жену, и про дочку с отметиной.

– И все?

– Всё, – утвердительно кивнул Алишер.

– Ты чай-то пей, тебе ведь силы нужны, и раны быстрее затянутся. Я тебе потом с собой в тряпицу ещё заверну. Я такой сбор тут летом делаю, мертвого на ноги поставит, а на тебе молодом в раз все хвори да болячки повыведет.

Алишер глотнул отвара. Чаем его, конечно, назвать было тяжело, но аромат трав и сушеных ягод был уникален и удивительно вкусен, поэтому юноша залпом осушил пиалу.

– Я ж говорила, что тебе понравится. Ещё налить? – заботливо предложила ведунья, и Алишер кивнул, решив, что отказываться будет невежливо.

– Так вот слушай. Это не вся история. Спор Табигати и Иблиса затянулся не на одну сотню лет, но пророчество рано или поздно должно исполниться, иначе это не пророчество, а сказка. Так вот. Рано или поздно появится мужчина, перед которым непорочность девственности рассыплется прахом. И возжелает она его. И родится от этой связи ребенок. Величайший правитель, которому предначертано объединить земли, выбранные Безликой для народа Арнара. А вот на беду или на счастье, решать избранному. Если жрицу соблазнит сердце, согретое песней о любви – наступит золотой век. Безликая снова станет Табигати и обретет власть матери природы, а если в сердце мужчины будет гореть жажда мести, взращённая песней Иблиса… Подожди, сейчас слова вспомню. Эх, старая я стала, да и Йорик последнее время с жертвами скупился, вот и результат. Сейчас-сейчас…

Спустя пару минут раздумий женщина распрямилась спину и произнесла:

- В далекой молодости юной

Пленён я был и пойман в сеть.

Прекрасной девы взгляд

 Мне одурманил разум

И приковал на веки к ней.

Но жизнь жестока,

Мы расстались,

Об этой пытке лучше умолчать.

 В пробитом сердце только боль осталась

И жажда мести – худшее из зол.

Не долгим было превращенье.

Мальчишки юного растаял след.

И Монстр в теле народился.

Исчадие растоптанной любви.

Я хуже, чем посланник Ада.

Разврат и похоть –  два моих крыла,

Я – меч порока,

Я – копьё соблазна,

Греха стилет, что режет благочестья плоть.

И не спасут тебя любви доспехи,

Все рухнет под напором пламенных страстей.

 Ведь только на осколках сердца девы юной,

Вновь обретёт покой порочная душа…

Последние строки старуха уже пошептала, но слова всё равно гулким эхом оттолкнулись от каменных стен пещеры.

– Если в душе избранного поселиться чёрное зло, Табигати навечно останется Безликой. Поэтому верховная жрица и должна быть целомудренна и невинна. Её служение в ожидании. Она пустой сосуд, ожидающий наполнения. Но наполнить его непросто. Каждая из сторон сделает всё, чтобы пророчество не сбылось. Без малого четыреста лет потомки первого султана правят Маверанахром, и до сих пор жрицы ждут, чем закончится спор между матерью и Дьяволом. В сан девушка вступает в восемнадцать и ждёт избранника до двадцати восьми. Потом ее место занимает новая. А верховная выбирает место и отправляется искать кандидатов, чтобы подготовить его. Были, конечно, и обиженные на Безликую, те, что вверяли тайну только песни Иблиса. Были и слепо верующие в добро, доносящие лишь песнь Табигати. Но избранный сам должен решить, каким путем выстроит отношения с Высшей. Как воспитает потомка. Кандидаты, знающие лишь одну песню, обычно гибнут на полпути. Мужчинам сейчас песня Сатаны роднее, поэтому ты удивил меня, озвучив иные слова. Да ты ведь не завтракал, поди? Этот тюлень наверняка не кормил тебя, да? Зачем кормить мертвеца? Знаю я его выходки, оттого и вид такой дряхлый. А мне ведь всего семьдесят пять, – старуха улыбнулась почти беззубым ртом. – Ты яичницу любишь? Тебе как? Солнышком? Блинчиком? Болтушкой?

– Блинчиком, – ляпнул Алишер, не совсем понимая, что выбрал, ведь для сына садовника яйца являлись слишком дорогой роскошью.

Ведунья вытащила из-под груды плошек сковородку и пристроила её на камнях очага.

– Бабушка, а зачем тебе жертвы? – поинтересовался юноша, проникнувшись к пожилой женщине тёплыми чувствами.

– Ай, не нужно тебе это знать, то дело темное, магия недобрая, но необходимая, ведь не каждая верховная кандидата в избранные находит за время, отпущенное Отцом. А без этого нет ей дороги в обитель Безликой. Ну, теперь-то я нашла тебя. Дело сделано.

– А что с Виндейлом? Мор у них.

– Накосят чертополоха на заре, скотине так, людям в отвар. За пару дней всё пройдёт. Вулкан недавно просыпался. Пеплом, да серой воздух отравил. Только благодаря этому, ты сюда и пришел. А уж кто вулкан разбудил – мать природа или сатана, кто ж знает. Помни, оба стиха наизусть знать надо, тогда до цели дойдешь и любимую обретешь. А ещё лучше, если храбрости хватит, конечно, спасай свою любимую от участи верховной. Поверь мне, противное это дело. А так жизнь человеческую проживете, детей родите. Я ж всё-таки ясновидящая, – старуха заговорщически подмигнула юноше.

– Вот возьми, сбор целебный. И позови-ка ко мне этого оболтуса Йорика. Вправлю ему мозги.

Юноша взял узелок и поклонился.

– А напоследок запомни, махать топором может любой. Ты сейчас песчинка, листок, несущийся неведомо куда, повинующийся воле волн. Всего лишь фишка в чужой игре, и играют эту игру великие. Быть избранным – значит стать легендарным. Да, чуть не забыла. Птицы Рух в волосах спящей девы, что в горах Кринтау гнездо свили. Два яйца обычно в кладке. Яйцо не должно охладиться ниже тепла твоего тела. То есть на ощупь оно всегда должно быть горячим.

– А… Спасибо, бабушка, – искренне поблагодарил ведунью Али, решив не уточнять про неведомых ему птиц, и поклонился.

– Береги себя, Алишер ибн Маруф, – тихо прошептала старуха, глядя вслед выходящему из пещеры юноше.

Йорик пробыл у колдуньи достаточно долго, и этого времени хватило для того, чтобы Алишер успел порядком продрогнуть. Хотя озноб, бивший тело юноши, был скорее эмоциональным. Он чувствовал себя словно заново рожденным. Старуха не только не отняла жизнь, но и подарила надежду. Чтобы уберечь озерную Пери от посягательства, он был готов на всё. Юноша даже мечтать не мог о совместном будущем с Замирой и семейной счастье с ней, но раз Северная ведьма сказала, что это возможно, он найдет способ добиться этого. В голове носильщика начали строиться планы. Он должен убедить Йорика взять его с собой в бедующий рейд к Берегам Оштоша. И если для этого надо стать лучшим, Алишер решил, что он им станет. Мысли юноши прервала фраза вождя, адресованная брату:

– А малой-то не промах. Возьмешь его в семью моим побратимом. Учить будешь обычаям, воинскому искусству и языку, заодно и свой подтянешь. Сколько же можно за моей тенью ходить. Пора уже свой дракар купить.

– Купишь тут… Особенно с последней добычи. Еще мор этот. Тут бы с голоду ног не протянуть, – ответил младший на северном наречии.

– Смотри, что ведьма отдала за парнишку, – вождь разжал кулак, и на ладони блеснул невиданной красоты самоцвет.