– Ты знаешь.

– Тебе не кажется, что нам давно пора поговорить?

– Серьёзно? Здесь? – обвожу рукой скупой ментовский интерьер.

– Может, и здесь. Мы видимся только при таких обстоятельствах. Когда ты был дома последний раз?

– Дома? – удивленно приподнимаю брови. – А где мой дом?

– Герман… – качает головой батя.

– Ну че? Где мой дом? Там, где живет эта стерва?

– Герман, следи за языком!

– А то что? Бабло перестанешь отчислять?

– Может, и перестану! – рявкает отец, покрываясь красными пятнами. – Может, давно пора это сделать?!

– Ну так сделай, пап, сделай. В чем проблема?

– Нет проблем? – заводится. – Нет проблем?! Ну я посмотрю, как у тебя их не будет, когда останешься с голым задом. В твоем возрасте я растил твоего брата, обеспечивал семью. А твоя бы давно от голода сдохла.

Мне достаточно шага, чтобы схватить отца за рубашку и, сжав ткань в кулаке, притянуть его лицо к своему. Желчь, которая плещется в пустом желудке, просится наружу, именно ею плююсь, когда хриплю:

– Мама и сытая с тобой померла.

Звонкая хлесткая пощечина заставляет голову дернуться.

Отец распахнутыми глазами смотрит на мою скулу, к которой припечатался ладонью секунду назад.

Он ни разу меня не бил. Ни разу даже пальцем не тронул…Его взгляд полон ужаса вперемешку с раскаянием, но плевать. Мы срались миллион раз, но сегодня что-то новое. Если так он видит точку в наших отношениях, то я не все сказал…

– Пошел ты.

– Герман!

– Отвали!

Потянув на себя ручку, вылетаю за дверь, не переживая, что на пути меня ждет преграда. За меня заплатили, и этот факт перекорёживает недовольную рожу старлея, который провожает меня прокручивающим кишки прищуром, стоя у выхода. Пошел и ты, придурок!

Выметаюсь из отделения и жадно хватаю пыльный знойный воздух, который после вонючего курятника кажется практически целебным.

Водитель отца топчется у тачки. Заметив меня, открывает заднюю пассажирскую дверь, к которой, не раздумывая, отправляюсь.

У меня нет других вариантов. Ключи от тачки изъяли, телефон и бумажник тоже.

Приветственно кивнув Володе, забираюсь на сидение и смотрю в окно, за которым спустя пару минут появляется мрачная отцовская фигура.

Он садится ко мне, и машина трогается, покидая территорию отделения.

Молча кладет рядом с моим бедром телефон и очки.

– Ключи от тачки и бумажник… – уточняю, заталкивая трубку в карман джинсов.

– Пусть пока полежат у меня, – отзывается отец.

Его тон, тихий и сомневающийся, заставляет резко на него посмотреть. Бондаренко старший опускает взгляд на свои пальцы, которые сжимает-разжимает. Нервничает.

Смотрю на него настойчиво-вопросительно.

Серьезно? Мы перешли на новую ступень наших взаимоотношений?

– Окей, понял, – усмехаюсь. – Дядь, Вов, машину здесь тормозни, – хлопаю по плечу водителя.

– Герман, сиди… – чеканит сквозь зубы батя.

– Дядь Вов…– ловлю в зеркале заднего вида его меченный взгляд, которым останавливается на отце, прежде чем тот позволительно кивает.

Тачка паркуется в кармане вдоль проезжей части и, ничего не сказав, я выпрыгиваю из машины, чувствуя на своем затылке прицел отцовских глаз.

Герман

– Нафига я повелся, а? – зеваю и набрасываю на глаза авиаторы.

Майское солнце слепит.

И рядом сидящий Дэн тоже.

Мой лучший друг выглядит как новый найковский кроссовок. Несмотря на то, что полночи провел в самолете, Соколовский держится огурцом.

В девять утра его бодрая задница торчала на пороге моей хаты, а спустя полчаса моя задница была доставлена сюда, в универ, в котором учимся второй год.

– Я обещал матушке, что получу допуск к сессии, – лыбится его довольная рожа. Забросив руки за голову и вытянув ноги вперед, Дэн задирает башку и ловит прищуром солнце.

– Ты уверен, что таким образом его получишь? – усмехаюсь я.

До занятий мы дошли. Зачалились здесь, у фонтана главного корпуса, развалившись на скамейке и провожая взглядами полуголые стройные ножки девчонок.

– Отвали… – ржет Сокол, пихая меня кулаком в бок, отчего меня слегка кренит.

Денис Соколовский – мастер спорта по кикбоксингу. Два дня назад он выиграл очередное соревнование, я уже задобался следить за его достижениями. Сегодня утром он прилетел из Минска, где надрал задницы своим соперникам.

– Какой семинар, Герыч? Тут такие ножки, у-у-у… – гудит Соколовский и трясет меня за плечо, – зацени!

Отрываю башку от спинки скамьи, приспускаю очки на кончик носа, наблюдая за дефилирующими тонкими голыми ногами. Девчонка улыбается, принимая сомнительный комплимент Дэна.

Проводив девчонку облизывающим взглядом, Сокол переключается на меня и к той теме, которую обсуждали последний час:

– Поверить не могу, что пахан у тебя тачку отжал. Че будешь делать?

– На тебе кататься, – подмигиваю Дэну, на что друг понимающе цокает.

Отсутствие под жопой колес – последнее, о чем я беспокоюсь. Все мои банковские карты заблокированы, и это в который раз подтверждает, что отец бросил мне вызов. Я его принимаю. Это даже прикольно, ведь в моих карманах бабла – на пару пачек приличных презервативов, но так даже интереснее.

– Слушай, может, эта бикса его настроила? Че думаешь?

Он про Анжелу, новую женушку моего отца.

– Без понятия, – мощный выброс желчи оседает в глотке отвратительной горечью.

Ненавижу эту стерву. Ненавижу их обоих. Отца больше, ведь во всем происходящем в нашей семье виноват он.

Сокол замолкает, мою лаконичность он расценивает правильно. Говорить о них я не настроен.

– Че, до банкомата скатаемся? – через пару секунд фонит не умеющий долго молчать Соколовский.

– Нафиг? – уточняю я.

– Снимем тебе лавэ. Хавать же че-то надо.

– Ты милый, – усмехаюсь, – но не-е, – отрицательно качаю головой.

– Ой, мля, че ты геройствуешь? – бесится Дэн. – Потом отдашь.

Подмигиваю другу и лениво улыбаюсь. Не-а. С голоду не сдохну, пусть Анжела с батей не надеются.

– О-о… – Дэн наклоняется близко к моему лицу и кружит по нему внимательным прищуром, – узнаю этот эпичный прищур. Че придумал? Устроишь бате незабываемое шоу?

Ага! Со спецэффектами!

– Возможно…– уклончиво отзываюсь, вытягивая руки над башкой и зевая. Плана пока нет, но есть огромное желание развлечься. – Будь уверен, ты узнаешь о нем первым, – обещаю, залипая на круглой заднице девчонки, заходящей в главный корпус вуза. Секунда – и наружу ее выталкивает другая, вылетающая из дверей ураганом.

– Эй, обалдела?! – кричит ей «круглая задница», до которой девчонке нет никакого дела. Она прет как танк, пока ее локоть не перехватывает пацан, разворачивая лицом к себе.

– Отвали! Еще раз меня тронешь, я сломаю тебе нос, понял? – орет она ему.

Где-то я ее видел… Или нет… Но девчонка кажется смутно знакомой. Я не пытаюсь вспомнить, когда провожаю ее спину взглядом, пока она несется вверх по аллеи, оставив пацана пялится ей в след и хлопать глазами.

Через пятнадцать минут мы с Дэном разбегаемся по корпусам. Я учусь на айти, Сокол – на «Сервис/туризме». Если его спросить, какого черта он делает на этой специальности, друг ответит, что на туризме учатся самые красивые девочки.

Меня хватает на две пары, на одной из которых я героически сражаюсь со сном. На второй – засыпаю, после чего решаю благородно отчалить, чтобы не насиловать ни себя, ни преподов своим «неуважением».

На улице осматриваюсь, подбирая место, где можно покемарить и подождать Дэна. Ощущение, будто никто не учится, ошиваясь целыми компаниями в тени тополей, все лавки забиты. Конец семестра, народ на расслабоне, погода этому только способствует.

Мой взгляд падает на скамейку, на которой, сгорбившись, чалится девчонка, уткнувшись в телефон носом.

Ладно, не помешает.