– Это еще почему? Я с детских лет мечтаю о такой жизни и даже не представляю, как она может наскучить.

– Тогда почему же ты до сих пор одна? Здесь, на Западе, на одну женщину приходится по крайней мере десяток мужчин, и среди них наверняка найдется приличный человек, который с радостью возьмет тебя замуж. А потом вы заживете семейной жизнью, и…

– Ну вот, ты, оказывается, еще больший фантазер, чем я. Правда же заключается в том, что пока не нашлось желающих на мне жениться. – Вздохнув, Рори протянула руку за кружкой.

– А по-моему, все дело в том, что ты сама не желаешь выходить замуж. И вообще, я просто не представляю тебя домохозяйкой, замешивающей тесто и сбивающей масло. Несмотря на твои мечты, в душе ты непоседливый человек. Ты любишь свободу и независимость точно так же, как и твой отец; только ему ты способна быть верной и преданной спутницей.

Рори изо всех сил старалась не выказать своего раздражения. В конце концов, они взрослые люди и могут спокойно вести полемику. Жаль только, что Гарт не понимает главного: ей действительно хочется опереться на крепкое надежное плечо и почувствовать, что она имеет для кого-то самое большое значение в его жизни.

– Быть может, ты не представляешь меня в роли домохозяйки потому, что в твоих глазах я всего лишь танцовщица из салуна? Не в этом ли причина?

– Нет, не думаю, Я немного узнал тебя за время нашего знакомства, и мне кажется, ты не продашься за обручальное кольцо и ограду из штакетника. И все же мне так и не ясно, что с такими мечтами ты делаешь здесь. Попытайся взглянуть на себя со стороны: ты лежишь сейчас у костра и любуешься звездами, словно у тебя нет никаких забот, хотя еще вчера сидела в глубокой темной яме со скелетом под боком, стараясь сохранить рассудок. Нет уж, ты скорее всего по своей натуре боец и не создана для спокойной, размеренной жизни. Ты не из тех, кто будет сидеть в кресле-качалке, укрывшись от жизни за оградой из штакетника. Единственное, что тебе нужно, – это мужчина, который будет любить тебя и которого ты будешь любить всей душой.

– Так ты думаешь, я найду такого человека? – с некоторым сомнением спросила Рори.

– Конечно, найдешь… Pi ты сразу поймешь, когда это случится. Не стоит разочаровываться, если он окажется скитальцем, кем-то вроде перекати-поля: когда мечта осуществляется, она не всегда в точности соответствует ожиданиям.

– А какая мечта у тебя, Гарт?

– Трудно сказать. Еще недавно я мечтал отыскать прииск дяди Генри, а теперь…

– Теперь ты его отыскал, однако в твоем голосе что-то не чувствуется радости. Насколько я понимаю, даже с половиной найденного золота ты будешь достаточно богатым человеком, чтобы жить в свое удовольствие.

– Я и так живу в свое удовольствие, даже не будучи богатым, – усмехнулся Гарт. – Поверь, мне немного нужно, чтобы радоваться жизни.

– По крайней мере, добытое золото не сделает тебя несчастным.

– Нет, конечно… Однако, как и в случае с дядей Генри, моя мечта не связана с обретением богатства: главное – чтобы мечта продолжала существовать.

Рори озадаченно посмотрела на него:

– Выходит, теперь, когда твоя прежняя мечта осуществилась, никакой новой мечты у тебя нет? Тогда я тебе сочувствую. Гарт засмеялся.

– Наверное, смешно смотреть со стороны на людей, которые жалеют себя из-за того, что нашли золото. – Он разлил остатки вина. – Давай выпьем: я хочу предложить тост.

Рори улыбнулась.

– А за что мы будем пить?

– За то, чтобы наши мечты не кончались. – Гарт протянул ей вино.

Приподнявшись, Рори взяла кружку.

– За наши мечты, которые никогда не кончаются! – Сделав пару глотков, она передала кружку Гарту, и когда с громким «Ура!» он допил вино, они дружно рассмеялись.

Затем, снова улегшись напротив друг друга, вдохновенные мечтатели продолжили разговор.

– Хорошее вино, – заметила Рори. – Надо будет поблагодарить отца Чавеса, когда вернемся в миссию.

– Кстати, я не говорил тебе, что мой брат Клэй занялся виноделием?

– Ты говорил, что он выращивает виноград.

– Ну да, и потом делает из него вино.

– Значит, твой брат мечтал заниматься виноделием?

– Возможно, потому, что во Фрейзер-Кипе наш покойный дед производил в небольших объемах собственное вино и Клэй в детстве постоянно вертелся рядом, был у него кем-то вроде подмастерья.

Слова Гарта тронули сердце Рори. По его интонации и улыбке чувствовалось, что он со светлой грустью вспоминает о тех временах.

– Фрейзер-Кип… – тихо повторила она. – Гарт, почему бы тебе не рассказать поподробнее о своей жизни до войны? Например, о балах, о том, какие платья тогда носили, какая музыка звучала, какие цветы нравились людям больше всего… Это так романтично! Я слышала, что тогда были в моде красивые платья с кружевами и оборками, атласные туфли и…

– Ну, сказать по правде, я не очень-то обращал внимание, во что кто одет, – перебил ее Гарт. – Меня больше интересовало… нечто иное.

– А какие танцы вы танцевали?

– Вальсы, мазурку, иногда – кадриль. Разумеется, ни один бал не обходился без традиционного виргинского рила.

– А какой танец предпочитал лично ты?

– Ни один из перечисленных. Из всех танцев, которые я когда-либо танцевал, больше всего мне понравился медленный вальс с одной очаровательной блондинкой, обладавшей изумительными голубыми глазами. Поверишь ли, таких глаз я прежде никогда не видел. И стоил мне этот танец всего лишь двадцать пять центов.

Рори почувствовала, что ей стало жарко под пристальным взглядом Гарта, однако она отнесла это на счет того, что слишком много выпила.

– Ты любил кого-нибудь из тех женщин, с которыми был знаком?

– Почему же «кого-нибудь»? Я любил их всех, – с улыбкой ответил Гарт.

– Да нет, я имею в виду настоящую любовь.

– Ну, в таком случае только одну, когда мне было лет пять. А потом я узнал, что она замужем за другим, а именно за моим отцом. Я так и не избавился от детской привязанности, но с тех пор мы оставались лишь добрыми друзьями.

– Да ну тебя! Слушай, ты хоть о чем-то можешь говорить серьезно? – Рори прикрыла глаза и словно поплыла на волнах мелодии, звучавшей в ее сознании. – Я так и вижу, как дамы с кавалерами кружатся под звуки венского вальса…

– До или после того, как они попили на веранде мятный ликер, а черные служанки помассировали им уставшие ноги?

Рори с удивлением уставилась на него:

– Ты что, злишься на меня?

– Да не на тебя… Просто я не могу спокойно вспоминать, каким образом представляла наших женщин лживая пропаганда северян. Их изображали праздными пустышками, которых интересуют лишь балы да наряды, тогда как на самом деле многие из них были наиболее неустрашимыми бойцами Конфедерации. Когда-нибудь историки воздадут им должное и расскажут об их стойкости и отваге.

– Конечно, рано или поздно это произойдет, но лично я никогда не считала ваших женщин глупыми и ленивыми. Я даже немного завидовала им.

Гарт дотронулся до плеча Рори.

– Послушай, моя сладкая, кое в чем твой отец все же прав. На уме у меня действительно кое-какие проделки, и я…

Поняв, что Гарт вознамерился ее поцеловать, Рори быстро поднялась. Она знала, что не сможет ему воспротивиться, и одновременно осознавала, что это стало бы для нее губительным. Близость всегда создает между людьми определенную связь, и это делает очень тяжелым последующее расставание.

Скоро они вернутся в миссию и оттуда отправятся каждый своей дорогой, а пока гораздо благоразумнее не развивать отношения с мужчиной, который прямо заявляет, что он не склонен к оседлой жизни и не намерен в ближайшее время жениться.

– Что ж, поскольку все вино выпито, – с сожалением произнесла Рори, – наверное, нам пора на боковую, ведь до рассвета осталось совсем немного.

– Да, ты права… – Гарт кивнул. – Я, пожалуй, лягу здесь, а ты иди внутрь.

Когда Рори вошла в пещеру, стоящий на земле фонарь по-прежнему горел. Пэдди крепко спал, звучно похрапывая.