Клиффорд затянулся сигарой и выпустил дым, давая себе время подумать.

– Начни с Лоренса. Узнай, где он, и поезжай туда. Заставь его рассказать, где Маккей, и действуй.

– Когда я найду его, что я должен сделать?

– Сначала я думал, что его повесят за убийство, и, как говорится, концы в воду… Но теперь мне не хотелось бы поднимать шум… Просто сделай так, чтобы он исчез.

– Убить его?

Уэбстер был ценный человек во многих отношениях, но иногда Клиффорд задумывался о возможностях его мозга.

– Да. Убей или, если предпочитаешь, найми кого-нибудь, как делал прежде. Я хочу одного – чтобы он был стерт с лица земли.

– Я понял, милорд.

По крайней мере этот дурак помнит о его титуле. Клиффорд поднялся с кресла, и Уэбстер последовал его примеру.

– Держи меня в курсе.

– Слушаюсь, милорд.

Уэбстер вышел из кабинета, а Клиффорд снова сел, чтобы спокойно выкурить сигару. Он не слишком беспокоился. Маккей объявлен в розыск. Если Уэбстер не сладит с ним, Клиффорд просто сообщит властям. Это будет менее приятно, но результат тот же.

В любом случае Маккей конченый человек.

Как только прозвучали заключительные аккорды оперы, Рейф и Дэни отправились на званый вечер по случаю дня рождения мэра. Грейс и Итан ехали с ними в роскошной черной карете герцога, запряженной четверкой лошадей, с герцогской эмблемой на полированной дверце и двумя лакеями на запятках.

Суаре уже шло полным ходом, когда они прибыли в особняк герцога Таррингтона, который Корд и Виктория просто обожали.

– Прелестное местечко у этого старого хрена, – сказал Корд, бросая плотоядные взгляды на жену. – Оно навевает очень приятные воспоминания.

Виктория покраснела, а у ее мужа губы дрогнули в довольной улыбке.

– Может быть, позже, – вкрадчиво продолжал он, – мы вспомним кое-что из тех времен?

Тори покраснела еще больше, но уголки ее губ непроизвольно приподнялись.

– Я склоняюсь к тому, чтобы поддержать вас, милорд. Корд рассмеялся, но в его золотисто-карих глазах промелькнула лукавая усмешка.

– Даже боюсь предположить, о чем идет речь, – шепнул Рейф на ухо Даниэле. – Одному Богу известно, как относится к этому его жена, но он ненасытен.

Дэни улыбнулась:

– А вы, ваша светлость?

Он посмотрел на нее, и его глаза потемнели.

– Надеюсь, что смогу держаться в рамках приличий, пока мы не вернемся домой.

Даниэла подумала о железном самоконтроле, которым он так гордился, а она так ненавидела, и поклялась, что когда-нибудь в ближайшем будущем она бросит ему вызов.

Не сегодня, конечно. Она только-только начала выходить в свет как герцогиня Шеффилд и остерегалась делать что-либо, что могло дать повод для сплетен. Она шла рядом с мужем, вежливо кланяясь и улыбаясь, отвечая на приветствия гостей… Маркиз такой-то, граф такой-то, барон и баронесса… Здесь было несколько важных персон и их жен, достаточно много виконтов и виконтесс, которым она вскоре потеряла счет.

Наконец раздались первые музыкальные аккорды. В одной из просторных гостиных были устроены танцы, и Рейф увлек ее в том направлении. Оркестр играл знакомые мелодии, и Рейф танцевал с ней, затем проводил ее к небольшому диванчику у стены.

– Я сегодня в таком благодушном настроении, что готов позволить тебе потанцевать с кем-нибудь из этих джентльменов, – пробормотал он.

– Если ты воспротивишься, они подумают, что ты ревнуешь. Ты ведь не хочешь этого?

– Конечно, не хочу, хотя ревную страшно. – Он наклонился и шепнул ей на ухо: – Даже к тому диванчику, на котором ты сидишь. Но я получил хороший урок. – Он оглядел толпу гостей, разодетых в шелк и атлас, и Даниэла поймала его озабоченный взгляд.

– Что такое?

– Здесь Карлтон Бейкер.

Под ложечкой неприятно засосало.

– Бейкер? Я думала, он сейчас на пути в Филадельфию…

Не успела она договорить, как американец подошел к ним, высокий и представительный. Темные, коротко подстриженные волосы серебрились на висках и были зачесаны на лоб а-ля Брут, отдавая дань моде.

– Ну вот, герцог. Мы опять встретились. – Бейкер улыбался, но его глаза смотрели холодно и враждебно. – Похоже, вы не отходите друг от друга ни на шаг?

– Да, вы верно заметили.

Бейкер покусывал нижнюю губу.

– Значит, вы понимаете… что я не забыл, как вы накинулись на меня тогда без видимой причины?

– Причина была, и вы прекрасно знаете это. Более того, если вы снова побеспокоите мою жену, то та взбучка, которую я задал вам на корабле, покажется вам детской забавой.

Бейкер напрягся.

– Вы смеете угрожать мне?

– Ну что вы, это просто предупреждение. – Рейф пожал плечами.

– Тогда я уведомляю вас, что у меня отличная память, герцог. Вы сделали свой ход. Рано или поздно я отвечу вам.

Когда Бейкер отошел, Рейф бессознательно сжал кулаки.

– Ты не должен обращать на него внимания. Ты выставил его дураком, – вздохнула Дэни, – и в нем говорит ущемленное самолюбие.

Напряжение Рейфа немного спало.

– Ты права. Он глупец, но не так прост, как кажется. Следует осадить его. Я буду рад начать с того места, где мы остановились в ту ночь. Думаю, Бейкер понял это.

Дэни промолчала. Рейф защищал ее, как ни один мужчина за всю ее жизнь. Если Карлтон Бейкер так агрессивно настроен, как хотел показать… Она задрожала, вспомнив, что случилось с Оливером Рэндаллом, и надеясь, что Бейкер вскоре уедет в свою Америку.

Тем временем вечеринка продолжалась. Когда три пары отправились в комнату для игры в карты, Корд уселся за один из зеленых столов попытать удачу в висте. Рейф и Итан вскоре присоединились к нему, а их жены отправились в женскую комнату. Они уже собирались вернуться к мужьям, когда позади раздался резкий голос:

– О, взгляните, не это ли та маленькая проститутка, которая уговорила герцога жениться на ней?

Холодные мурашки пробежали по спине. Повернувшись, Даниэла столкнулась лицом к лицу с женщиной, которую не видела в течение нескольких лет, но забыть не могла. Маркиза Каверли, мать Оливера Рэндалла. Сквозь шум в ушах она слышала слова Грейс, обращенные к ней:

– Не это ли мать того гнусного ублюдка, который не способен ни на что, кроме свинства, и чья отвратительная интрига едва не погубила две невинные жизни?

Дэни ахнула.

– Грейс!

– Это правда, – вмешалась Виктория и тоже повернулась к леди Каверли. – Ревность довела вашего сына до того, что он так страдает. Никто не виноват в этом, кроме него самого.

Даниэла застыла на месте, не веря своим ушам. Смелость ее приятельниц потрясла ее. Подняв голову, она обратилась к маркизе:

– Мне очень жаль, леди Каверли, что ваша семья так пострадала, но это сделал ваш сын, не я.

– Как вы смеете! После той лжи, что вы сочинили, вы еще осмеливаетесь упоминать имя моего сына!

– Я говорила правду. Может быть, когда-нибудь ваш сын найдет в себе мужество сделать то же самое.

– Это ваша вина. Оливер никогда…

– Достаточно, Маргарет. – Маркиз Каверли возник рядом с женой. – Нет ничего хуже, как улаживать спорные вопросы на глазах публики. – Высокий джентльмен с седыми волосами, отливающими стальным блеском, маркиз держался высокомерно, будучи пэром. – Пойдемте, моя дорогая. Нам пора домой.

Даниэла больше не произнесла ни слова. Маркиз, взяв под локоть жену, повел ее к выходу. Дэни двинулась с места, молясь, чтобы колени не подвели ее.

Виктория поспешила вперед, шепнула что-то Рейфу, и он заторопился к ним.

– Виктория рассказала мне о том, что случилось – Он взял руки жены, с тревогой вглядываясь в ее лицо – Прости, любимая. Я не знал, что они приглашены. Думал, они в своей загородной резиденции.

– Я все равно столкнулась бы с ними. Может, хорошо, что это случилось сейчас.

– Ты в порядке?

– Не волнуйся. Все прекрасно. – И, думая о Грейс и Виктории, которые бросились на ее защиту, словно две молодые тигрицы, она обнаружила, что все обошлось. Ее обида погасла.