— Какие планы?

— К сожалению, у нас не очень много времени и придётся поспешить. Мирена, я понимаю, что месть не помогает, что человек должен быть выше низменных чувств, и как паладин благой богини, должен вас отговорить. Но как жених вашей дочери я хочу, чтобы этот ублюдок испытал всё, что пережили вы, и даже больше. Так что его судьба в ваших руках.

— Как вы и сказали Ур-льрьихь, он хотел причинить зло моей дочери. И в отличие вас, я не святая подвижница, мне хочется, чтобы он страдал, пусть это и лишит меня сна до конца моих дней и запятнает грязью мою душу.

Я усмехнулся, вспоминая свой первый опыт убийства, и мысли о том, что из Ирулин вышла бы хорошая покровительница убийц.

— Знаете, Мирена, насчёт сна и душевной грязи можете не беспокоиться.

Я не ушёл. Вернее, ушёл не сразу. Я подождал, с содроганием, отвращением, но также и с чувством мстительного удовлетворения смотрел, как Ксандаш проводит экстренный допрос принца, не стесняясь никаких методов. Очень помогало то, что мы и так очень много знали об острове и дворце, а значит, в правдивости слов пленника имели возможность убедиться. К тому же Мирена и Кенира прожили тут длительное время, так что ориентировались в ситуации, неоднократно ловя обрывки разговоров и оговорки окружающих. Мы узнали о силах, расквартированных в казармах, сколько солдат должны прибыть из города, какие сигналы тревоги получает внешний мир, а на какие объявляет тревогу, если не получает. Принц был умён и образован, его готовили к государственным делам и возможному последующему правлению, так что набивали его голову важными знаниями. Но вместе с тем он, будучи изувером и садистом, сам боль выносить не мог, а Ксандаш прекрасно знал, как вызвать нужный вид боли — магией, физическим воздействием, либо же комбинируя и то и другое.

Справедливости ради, предварительную подготовку мы провели хорошо, нового узнали не так уж и много. Но допрос, потребовавший не более двадцати минут, был проведён не зря, мы получили кое-какие очень интересные сведения. Когда Ксандаш закончил, а принц перестал биться в конвульсиях, я указал Мирене в сторону лежащего на стеллажах пыточного инструментария, а сам вышел в коридор.

— Тааг, — сказал я, одновременно передавая свои намерения через реликвию, — подключись к основным контурам дворца. Мне нужно несколько големов, давай, наверное, четверых. Остальные пусть выстроятся в пиршественном зале. В четвёрку забей приказы следовать за тобой и подчиняться. Остальные — по исполнению деактивация, режим глубокого ожидания. Приступай.

Тааг подбежал к стене, вбежал к потолку, вытянул щупальце и погрузил его в твёрдый камень. Затем он выпустил тонкие нити щупов, которые заползли в появившееся идеально круглое отверстие.

По коридорам раздался отдалённый шум и лязг — армия големов сдвинулась с места. Я зажмурил глаза, вошёл в вычислительную фугу и начал просчитывать маршрут, вводя ограничивающие факторы, как скорость передвижения Мирены и големов, а затем добавил ещё двадцать минут на непредвиденные задержки. Выходило не слишком хорошо, практически без запаса времени, но, если всё пройдёт без совсем уж скверных сюрпризов, мы должны успеть.

Увы, как ни хотелось дать маме Кениры возможность расплатиться с Одари, времени не хватало. Так что я вернулся назад в пыточную и глянул, как у неё дела. Под чутким руководством Ксандаша Мирена занималась мерзким, бессмысленным, не приносящим никакой пользы делом — пытала принца. Она перебирала инструменты, брала указанный нож, клещи или аппарат, схожий с очень широким гидравлическим болторезом, и применяла то к коленному суставу, то к кисти, то к низу живота, уже лишившемуся всех выступающих частей. Принц уже не мог даже кричать даже без поправки на заглушающие чары — голосовые связки больше не издавали ничего, кроме громкого шипения. Я знал, что врачи могут всё поправить, что у такого подонка хватит и денег, и влияния на божественное чудо, но тут уже ничего поделать было нельзя. Впрочем, с вопросом денег я намеревался задачу осложнить — вся нужная информация у меня теперь появилась.

— Мирена, извините, нам пора, — сказал я. — Времени почти нет. Вам легче?

— Нет, — ответила она. — Я думала, что испытаю удовлетворение от его боли, но этого не произошло. Только грязь. Мне бы просто хотелось, чтобы он просто перестал существовать, но убивать его нельзя — при смерти члена королевской семьи поднимается тревога, вы сами слышали, что он сказал Ксандашу. К тому же мне бы не хотелось пятнать душу. Возможно, это послужит ему уроком в будущем.

— Ещё как послужит, — сказал я.

Подойдя к принцу, я провёл рукой тому по спине. Почувствовав, как сжались его мускулы, как он задёргался в ожидании боли, я улыбнулся:

— Тому, что вы остаётесь жить, вам следует благодарить Мирену. Сам бы я никогда не оказался настолько добрым. Вы слышали про урок? Будьте добры его усвоить! Кенира, тут много мерзости, но некоторая её часть сделана из весьма полезных металлов. Позаботься.

Кенира вытянула руку и стеллажи с инструментами, пыточные устройства и непонятные приспособления исчезли у неё в кольце. Мы вышли из комнаты, тщательно заперли потайную дверь. Я сказал Кенире:

— Сделай так, чтобы сюда никто не мог попасть как минимум до утра!

Она резко кивнула, приложила руку к стене, и я увидел, как по камням и железу двери растекаются линии несложной, но очень насыщенной магической структуры. Долговременные чары без привязки к носителю всегда выходили плохо, но существовало множество трюков, чтобы эту проблему обойти или сгладить за счёт количества энергии. Так что стена на время превратилась в защитный артефакт, обращённый своей рабочей стороной в нашу сторону. Конечно, в пыточную можно было бы пробиться сквозь камень из другого помещения, но к тому времени мы должны оказаться отсюда очень далеко. Я пропустил своих спутников вперёд, накладывая последний штрих — лёгкую иллюзию, маскирующую не только и так неплохо скрытую дверь, но и частично скрывая элир щитового плетения. Вряд ли принц так уж сильно афишировал свои увлечения и рассказывал о пыточной, так что найдут его нескоро.

Ксандаш задержался в дверях, повернулся ко мне и бросил сквозь вырез маски вопросительный взгляд. Я кивнул. Ксандаш показал кулак — общепринятый на континенте знак одобрения — и вышел. Я направился следом.

Убивать принца было глупо, но ещё глупее было бы оставлять его в живых. Не став отягощать совесть Мирены и посвящать её в свои планы, я внедрил в позвоночник Одари деструктивную структуру с отложенным действием — вариацию медицинского заклинания по уничтожению в организме пациента нежелательных клеток, в которой такими клетками я обозначил нервную систему, а источником элир — собственную магию принца. В мире Итшес люди редко болели раком — от этого оберегала собственная магия, но он всё равно встречался, так что имелись и способы лечения. И теперь такой способ я применил, чтобы не оставлять в живых разозлённого и мстительного врага, обладающего огромными ресурсами. Ну а то, что уничтожение нервной системы сделает смерть чрезвычайно долгой и болезненной, являлось лишь вишенкой на этих взбитых сливках.

Выйдя в коридор, я почувствовал от Кениры волну нежности и благодарности. Разумеется, скрывать от неё свои намерения я не мог и не хотел. Мирена же посмотрела на меня взглядом таким долгим, что мне стало неуютно, и тихо сказала:

— Спасибо.

Четыре металлических истукана уже стояли в коридоре, разглядывая нас безжизненными стекляшками своих глаз. Я повернулся к маме Кениры.

— Мирена, сейчас нас ждёт очень важное решение. Мы можем уйти прямо сейчас, забрав вас с собой. Но можем это сделать не просто так. Я просчитал наш маршрут, увы, вы очень сильно снижаете нашу мобильность. Если решитесь — тогда отправляйтесь вслед за этими големами, они вас могут даже понести. Мы встретимся через один час восемьдесят шесть минут возле площадки с омниптёрами и уйдём только тогда.