Таможенный пост здесь отличался от известных мне двух других постов разве что количеством ожидающих зверей, повозок, мобилей и омнибусов. В основном ожидали контроля грузовые фургоны, а отдельные путешественники, типа нас, являлись редкостью. Так что, когда Склаве довёл наш омни к хвосту очереди, я разбудил всех остальных, и мы принялись за самое скучное времяпровождение — бесцельное ожидание. Впрочем, таких бедолаг тут имелось предостаточно, Ксандаш нашёл с кем поболтать, Хартан отправился осматривать обстановку, ну а нам с Кенирой с лихвой хватало компании друг друга. Впрочем, очередь двигалась довольно споро, так не прошло и земного часа, как между нами и постом осталась лишь пара повозок.

Кенира подошла к одному из таможенников, что-то спросила, а потом последовала в указанном направлении — к широкому одноэтажному строению с обозначением туалетов. Вскоре она вернулась, а вместе с ней Тана и Санд.

Таможенная проверка вышла скучной и обычной. Мы активировали наши удостоверения, таможенник сверился с именами и с портретами — Кенире для этого пришлось размотать хашхат и показать лицо. Затем нас пропустили через контрольную рамку, показавшую, что при нас нет никаких пространственных артефактов, осмотрели багажные отделения Чотоша и, не найдя там ничего, кроме обычных бытовых вещей, дали знак проезжать.

Стоило нам удалиться от поста на какую-то сотню-другую ярдов, скрывшись от очей таможенников за поворотом дороги, как мы притормозили. Судя по утоптанной земле, укатанной множеством шин и лап, тут часто останавливались и другие люди — впереди нас как раз стояла запряженная грулдаром повозка, где два возницы, вполголоса кляня таможенников, пытались заново сложить приведённые в беспорядок товары. Мы тоже принялись за наведение порядка, но как только соседи перестали уделять нам внимание, воздух возле Чотоша замерцал и из него появился Тааг, сжимавший в своих педипальпах кольцо Кениры, наруч Хартана и браслет Ксандаша, тоже служивший пространственным контейнером.

Способ избежать таможенного досмотра вышел пусть и незамысловатым, но тем не менее действенным. В способностях к маскировке Таага я ничуть не сомневался, он мог пробраться через любые сигнализации и охранные системы, а показывать содержимое контейнеров мы не собирались, ведь там имелось достаточно вещей, объяснить предназначение которых было бы проблематично, и декларировать которые мы по известным причинам не могли.

Закончив, мы поехали по единственной дороге в одном-единственном направлении. Проехав сквозь небольшой городок Кшрот, по которому, собственно, и был назван таможенный пункт, мы направились дальше вглубь страны. Местность, по которой мы ехали, оказалась на удивление знакомой. Мы с Кенирой переглянулись и улыбнулись друг другу. Наконец, мы увидели высокую ограду, за которой виднелась водонапорная башенка, ворота и здание бюро: место, в котором я провёл не самое лучшее, но и не самое худшее время в своей жизни. Остановившись возле ворот, я вышел из Чотоша и подошёл к двери. Не то, чтобы я сильно скучал по Жорефу, хотелось просто посмотреть, как тот поживает. Узнавания я не опасался — в этом бородатом подтянутом пожилом мужчине никто в мире не опознал бы того необъятного толстяка, каким я был раньше.

К моему удивлению, и ворота, и дверь в бюро оказались закрыты. Вывеска, гласящая, что тут продают самых фантастически великолепных зверей и монстров, тоже отсутствовала. Лишь на двери была прибита деревяшка с надписью, что зверинец больше работать не будет, а также адрес, к кому обратиться по поводу вопросов аренды или покупки этих зданий.

Подумав, я решил, что Жореф поступил вполне разумно. Он, конечно, пожертвовал немалой суммой, так как переезд всегда сопровождается с огромными расходами, но зато избавился от ненужного беспокойства — ведь сомневаюсь, что та пара охотников за головами осталась единственной. Сев обратно в омни, я улыбнулся друзьям и направил колёса в сторону Ранраэ. Впрочем, из Кшрота вела единственная дорога, так что с направлением ошибиться было сложно.

Город, который ты знаешь, как карман собственной жилетки, но при этом никогда в нём не бывал, производил очень странное впечатление. Какое-то выведенное на новый уровень чувство дежа вю, знакомые здания и улицы, но при этом полные людей, ездовых животных и омнимобилей. Часто совсем другие вывески и растительность — ведь с тех пор, как Кенира побывала в том или ином районе, порой проходил не один десяток лет, так что предприятия и магазины разорялись или съезжали, а деревья вырастали, были пострижены, вырублены или посажены новые.

Ранраэ являлся очень оживлённым городом, но всё же поменьше Нирвины, так что передвигаться по его улицам для нас, столичных жителей (как с некоторым снобизмом предпочитал считать я), не составило особого труда. Нам требовалось место для длительного пребывания, дающее время, чтобы осмотреться и провести разведку. И пусть для этого подходила любая гостиница, от идеи остановиться в одной из них мы отказались. И точно так же я не стал вести миссионерскую деятельность, освящая гостиницы одна за другой. Не потому, что я испытывал к этому государству какую-то враждебность, а лишь для того, чтобы не оставлять столь явного и отчётливого следа.

Для съема мы остановились возле нескольких тумб с объявлениями, где оторвали десяток «хвостиков» с адресами, а потом поехали на набережную, на случай если удастся найти подходящее жильё самим. Тут нам сопутствовала полная неудача — ни объявлений о сдаче, ни вывесок, мы не увидели. Можно было, конечно, начать стучаться во все двери подряд, в надежде, что кто-то из жильцов знает кого-то из соседей, сдающих квартиру, но мы решили оставить этот вариант напоследок, как привлекающий излишнее внимание.

Мы проехались по собранным адресам, но оказалось, что большинство квартир нам просто не подходит, некоторые хозяева отказались нам сдавать жильё из-за нашей новой национальности, а остальные оказались маленькими агентствами недвижимости, типа нашего доброго знакомого Жагена. Вопрос денег и комиссионных перед нами не стоял, так что мы обрисовали милой девушке за конторским столом нашу ситуацию и декларированную цель визита.

Что самое характерное, мы действительно собирались осмотреть Ранраэ и все его достопримечательности — ведь существовала вероятность, что мы не вернёмся сюда больше никогда.

И одним из вариантов, который девушка особо рекомендовала, был дом на набережной «с прекрасным видом на Огенраэ и дворец». Судя по люксографиям, он не слишком-то и впечатлял. Двухэтажное здание, плотно зажатое между двумя соседними, имело многовато комнат для нашей «семьи», состоящей из «пожилого дедушки, мужа с женой и их почти взрослого сына», да и просили за съем непомерно много. К тому же попытки арендовать на пару недель не увенчались успехом — агентство рассматривало лишь период от месяца. Ни я, ни Кенира не любили и не умели торговаться, да и Ксандашу заниматься этим приходилось редко. Принять же предложенную цену, сколь низкой бы она ни была, для жителей Лаугуруны считалось бы полным оскорблением, а значит, вызывало бы подозрения. Не то, чтобы мы опасались раскрытия или считали, что на нас тут же напишут в полицию рапорт, но правильное поведение являлось делом принципа. К тому же, скажу откровенно, денег было жалко.

Поэтому мы натравили на девушку Хартана, а сами уселись на диванчике, где пили предложенный фруктовый шорле и наслаждались представлением. Тана жаловался на трудную финансовую ситуацию, рассказывал, как наша семья мечтала побывать в этом прекрасном городе, он выпрашивал, угрожал, несколько раз порывался уйти, забрав нас с собой, всячески выпячивал недостатки предложенного дома, умудрившись выставить таковым даже вид на дворцовый остров, и отрицал всякие достоинства. Он вскидывал руки к небу и взывал ко всем богам (благоразумно не упоминая никого, особенно Керуват, по имени), призывая их в свидетели такого вопиющего надувательства и желания нажиться на доверчивых туристах. Он то говорил едва слышным трагическим шёпотом, то срывался на крик.